Я посмотрел на Винса. Она закрыл свой ноутбук и встал. “Давай приступим”, - сказал он.
Мы запустили принтер. Как я и думал, пятно крови уже слишком иссохло, и мы не могли получить из него образец ДНК, но мы получили изображение отпечатков пальцев, и после компьютерной обработки изображение стало достаточно разборчивым, и его можно было отправить в Автоматизированную Систему Идентификации Отпечатков Пальцев, с небольшой надеждой на то, что мы могли получить совпадение. Это была национальная база данных отпечатков пальцев преступников, и если наш любитель молотков был в ней, то его имя всплывёт, и Дебора схватит его.
Мы послали изображение в принтер, и затем просто сели и стали ждать результатов. Винс ушел из лаборатории из-за какого-то другого поручения, и я просто сидел в течение нескольких минут. Дебора казалась взволнованной, это больше походило на радость, когда она вернулась на работу. У неё всегда было приподнятое настроение, когда она думала, что она приближается к поимке плохого парня. На секунду мне стало почти жалко, что я могу чувствовать то же самое, таким образом, я мог почувствовать радостный подъём и удовлетворение от своей работы. Я никогда не получал никакого удовольствия от своей работы, просто небольшую радость, когда дела шли хорошо. Моё единственное реальное чувство счастливого самоутверждения пришло из моего хобби, и я старался не думать об этом сейчас. Но этот небольшой файл дома в моём кабинете, содержащий три имени. Три очень интригующих кандидата на забвение, в стиле Декстера, и преследование любого из них наверняка освободило бы мою душу от низкой самооценки, и принесло бы яркую фальшивую улыбку на моё лицо.
Но сейчас не было времени на этого, для неизвестного Свидетеля, приближающегося ко мне, и все полицейские силы были на грани из-за несвоевременной и неприятной смерти Клейн, а теперь и Гюнтера. Каждому копу по всему Майами хотелось работать с дополнительным усердием в надежде на становление Героем Дня, полицейским, поймавшим убийцу, и хотя вся эта дополнительная осторожность временно сделала немного более безопасными для большинства из нас, это также стало сильной помехой для Развлечения Декстера.
Нет, развлекательная сторона поездки не была решением, не в этой бешеной атмосфере враждебной полицейской бдительности. Я должен найти своего Свидетеля, но пока что я просто смириться с тем, что было параноидально, раздражительно, безрадостно и невыполнимо.
Но когда ты найдешь нужного тебе человека-и что с того? Из того, чему я мог научиться, наблюдая за моими товарищами, жителями этой долины слёз, все другие были также несчастны, по крайней мере, две трети времени. Почему я должен оставлять свои обязанности только потому, что у меня было пустое сердце? В конце концов, даже притом, что Лили-Энн сделала человеческое бытие столь стоящим, но в этом бытие должны обязательно быть менее полезные аспекты личности, и это было мне на пользу, что я должен терпеть эти плохие стороны. Конечно, я никогда не был большим сторонником честности, но я явно застрял с этим в настоящее время.
Моя сестра, однако, не страдала. И, исходя из этого, я пришёл к выводу, что всё было ужасно, и это всё подаётся мне, как оно есть, она ворвалась в мой кабинет, наподобие Концентрированной Атаки Лёгкого Отряда. “У тебя уже есть что-нибудь?” - сказала она.
"Дебс, мы только что отправили его", - сказал я. "Это займёт некоторое время".
“Сколько времени?” - сказала она.
Я вздохнул. “Это единственный частичный отпечаток, сестрёнка”, - сказал я. "Это может занять несколько дней, может быть, даже неделю".
“Вот дерьмо”, - сказала она. “У меня нету целой недели”.
“Это огромная база данных”, - сказал я. “И они получают запросы со всей страны. Мы должны дождаться своей очереди”.
Дебс стиснула зубы, и я почти расслышал, как отслаивается её зубная эмаль. “Мне нужны результаты”, - сказала она сквозь сжатые челюсти, “и мне нужны они сейчас”.
"Хорошо", - сказал я любезно: "Если ты знаешь способ заставить базу данных поторопиться, я уверен, что мы все с удовольствием выслушаем тебя".
"Черт побери, ты даже не пытаешься!" - сказала она.
Я открыто признаю, что в девяти случаях из десяти, у меня было бы немного больше терпения с явно невозможными запросами Деборы и гнилым отношением. Но с такими вещами, какие были в последнее время, я действительно не хотел, чтобы мой мозг взорвался, и приниматься выполнять просьбу в беспрекословном подчинении. Я сделал глубокий вдох и сказал с едва слышимым терпением и стальным контролем. "Дебора. Я делаю свою работу столь хорошо, как я это могу. Если ты думаешь, что можешь выполнить её лучше, то, пожалуйста, не стесняйся, пробуй".
Она стиснула зубы еще сильнее, и на мгновение я подумал, что её клыки могут расколоться и разрезать щеки. Но, к счастью для её зубного счёта, этого не произошло. Она просто впилась взглядом в меня вместо того, и затем просто кивнула своей головой дважды, с усердием сдерживая себя. “Хорошо”, - сказала она. И затем она развернулась и затем спешно покинула лабораторию, ни разу не оглянувшись, на меня для того, чтобы еще раз поворчать на меня.
Я вздохнул. Вероятно, я должен был сегодня остаться в постели или, по крайней мере, проверить свой гороскоп. Ничего, казалось, не идёт так, как нужно. Весь мир был немного дизбалансирован, немного выбит из своей нормальной колеи. В придачу к этому, у него был странный и серый оттенок, как будто он пронюхал о моём болезненном настроении, и старался как можно сильнее ухудшить его.
Ну что ж. Если у меня была бы мать, я уверен, она сказала бы мне, как вести себя в такие дни. И такая мать, какая бы с каменным лицом воспринимала бы мои дьявольские игры. Я, конечно, не хотел бы расстраивать мать гипотетически, и я не хотел качаться на качелях с Сатаной, поэтому я встал из своего кресла и стал прибираться в лаборатории.
Винс заглянул ко мне минуту спустя, и наблюдал с сосредоточенным вниманием то, как я вытираю столы чистыми бумажными полотенцами. Он покачал своей головой. “Такой чистюля”, - сказал он. Если бы я не знал, что ты женат, я бы задал вопрос насчёт этого".
Я поднял небольшую стопку дел со стола. “Всё это нужно скормить скоросшивателю”, - сказал я. Он взял дела у меня из руки и отошел обратно. “Моя спина опять барахлит”, - сказал он. “Доктор сказал, что мне нельзя поднимать какие-либо тяжести”. И он скрылся в коридоре. Покинутый Декстер-но вошедший в общую тенденцию общих событий, и я был уверен, что я привыкну к этому рано или поздно. В любом случае, мне удалось закончить уборку без рыданий, это вероятно означало, лучшее, на что я мог надеяться, то, что дела идут хорошо.
Как только я сел ужинать, так мой мобильный телефон начал звонить. Было позднее время, что было вовсе не плохо, так как в это время я мог позволить себе попробовать два или три вкусные Ритины стряпни за один присест, и я смотрел на телефон в течение нескольких секунд и думал, с усердием пытаясь отовраться от куска Тропической Курочки, лежавшего у меня на блюде, пока я, наконец, не взял трубку.
"Это я", - сказала Дебора. "Мне нужна помощь".
“Конечно, нужна", - сказал я, глядя на Коди, как тот вытащил большую порцию Тайской лапши из сервировочного блюда. "Но разве я должен помогать тебе прямо сейчас?"
Дебс издавала звук, нечто между свистом и хрипом. “Ой. Ну да, должен. “Ты можешь забрать Николаса из детского садика?” - сказала она. Её сын, Николас, ходил в детский сад Мантессори, в центре Гейблса, хотя я был достаточно уверен, что он слишком молод для того, чтобы считать бисеринки. Я задался вопросом, должен ли я записать Лили-Энн в какой-нибудь детский садик, но Рита наотрез отказалась от этой идеи. Она сказала, что это пустая трата денег, если ребёнку еще не исполнилось два или более годика.
Для Деборы, тем не менее, ничего не было слишком хорошо для её маленького мальчика, таким образом, она заплатила изрядные деньги за детсад. И она никогда не опаздывала, всегда забирала его вовремя, независимо от того, насколько она была занята-но сейчас было почти семь часов вечера, и Николас всё ещё ждал свою мать. Очевидно, что-то необычное было в её поступке, и её голос звучал напряженно-не сердито и напряженно, как это было раньше, но это также было не правильно.
“Гм, я могу забрать его”, - сказал я. “Что у тебя стряслось?”
Она снова издала свистяще-хрипящий звук и сказала: “Огм. Чёрт побери”, - хрипло пробормотала она прежде, чем перейти к более нормальному голосу. “Я в больнице”.
"Что?" - сказал я. "Почему, что случилось?" Мне привиделось тревожное видение о ней, когда я видел её в последнем визите в больницу, пребывающей в реанимации в течение нескольких дней, поскольку она была при смерти от ножевого ранения.
"Это сущий пустяк", - сказала она, и в её голосе было напряжение, а также усталость. "Это всего лишь сломанная рука. Я просто… Мне придется полежать в больнице некоторое время, и я не смогу забрать Николаса".
