В приемной вместе с Максом его ждал патрульный, чтобы отвезти к лодке.
– Примерно в сотне ярдов от того места, где лежал Брайан, нашли один из ваших буев, – сообщил патрульный. – Кусок изолированного провода с какой-то электронной штуковиной. Я велел оставить его на месте, можете забрать по дороге.
– Спасибо, – поблагодарил Чейс. – Наверное, он освободился от того, за что зацепился.
Когда они сели в машину, Макс перегнулся к Чейсу с заднего сиденья:
– Я ее нашел.
– Кого?
– Девочку, которую чуть не сбил.
– Что ты хочешь сказать? Что значит – нашел ее?
– Там, в газете, пока ждал. Там фотография, девочка выиграла какой-то приз. И я знал, должна быть причина, почему она не слышала, как я бегу. Она глухая.
– Кто она?
– Ее зовут Элизабет.
Приближаясь на «Уэйлере» к низкой косе под названием мыс Сигалл, Чейс замедлил ход и повернул к берегу, чтобы двинуться вдоль пляжа. Тело Брайана нашли на полуострове примерно в полумиле отсюда; кабель с датчиком должен был находиться где-то здесь на косе или чуть дальше.
Макс стоял на носу, держась за привязанный к кнехту канат.
– На что он похож? – спросил мальчик.
– На белом песке, – ответил Чейс, – он должен выглядеть как трехсотфутовая черная змея.
Когда-то мыс Сигалл являлся частным владением, потом – принадлежащим штату пляжем; теперь тут находился орнитологический заповедник. Здесь обитали чайки и крачки; народ иногда причаливал сюда искупаться или закусить на свежем воздухе, но каждый, кто углублялся от берега в дюны, рисковал лишиться скальпа: пикировавшие птицы защищали свои гнезда.
Чейс слышал, как они перебраниваются, и видел, как кружатся над гнездами, но не заметил ни одной, нырявшей за рыбой или стоящей в воде. Он задумался над причиной. В такой спокойный день десятки птиц обычно качались на волнах, ожидая от парящих дозорных сигнала о передвижении рыбных косяков.
– Смотри! – крикнул Макс, указывая с носа направо. Чейс повернул, следуя жесту Макса, и выключил скорость; лодка продолжала идти по инерции. На поверхности он увидел что-то белое; оно скользило вдоль борта «Уэйлера», пока Чейс, перегнувшись, это нечто не поймал.
Улов оказался мертвой чайкой, плывшей вверх брюхом. Сначала Саймон решил, что она не повреждена, но, когда поднял ее за ногу, увидел, что у птицы нет головы.
– Господи! – воскликнул ошеломленный Макс. Чейс осмотрел огрызок птичьей шеи. Он искал следы зубов или порезы – что угодно, лишь бы представить, кто обезглавил чайку, – но ничего не обнаружил. Насколько он понял, голову птицы просто оторвали от тела.
– А вот еще! – ткнул пальцем Макс.
Чейс бросил в лодку мертвую чайку и включил передачу.
Вторая чайка плыла в правильном положении, двигая головой вперед-назад. Казалось, птица спит, но она слишком низко сидела в воде и неуверенно раскачивалась. Чейс взял ее за шею, перевернул. Ноги чайки были вырваны, а в животе зияла рваная рана.
– Что за черт... – пробормотал Чейс.
– Рыбы? – спросил Макс.
– Нет. Рыбы, думаю, закончили бы работу и съели птицу.
– А что тогда? Кто это сделал?
– Не понимаю. Ничего пока не понимаю, – произнес Чейс, покачивая головой.
Макс стоял на носу на цыпочках, привязавшись канатом, и смотрел вперед на берег.
– Вон наш кабель, – показал он. – И еще птицы. Очень много. В прибое.
Чейс направил лодку к берегу, врубив газ до упора. Выйдя на мелководье, он выключил мотор, втащил его на борт и положил в гнездо, чтобы не пахать песок винтом. Лодка с разгона проскочила прибойную волну и зарылась носом в сухой грунт.
Казалось, они пересекли двор скотобойни. Повсюду в волне были разбросаны мертвые птицы – либо обезглавленные, либо выпотрошенные, либо с разорванным горлом. Одну или двух Чейс подобрал, осмотрел раны, потом снова бросил трупы в воду.
– Похоже на то, как будто детишки порезвились, – констатировал Чейс.
– Какие еще детишки? – спросил Макс.
– Ну, знаешь, шпана всякая, вандалы. Практически никто в океане не убивает ради убийства. Животные убивают по двум причинам: чтобы съесть или чтобы защититься.
Макс спрыгнул с носа; Чейс последовал за сыном и вытащил «Уэйлер» дальше на песок. Они пошли по пляжу к черному кабелю, свернутому и увязанному патрульным.
Кабель подтащили к лодке, загрузили на борт и оттолкнулись от берега. Когда Саймон решил, что уже достаточно глубоко, он опустил мотор и завел его. Винт взвихрил воду, всплыла и стукнулась о борт еще одна мертвая птица. Чейс поднял ее из воды. Она оказалась молодой крачкой; из тела были вырваны крылья.
– Кто бы это ни сделал, – заметил Чейс, осторожно опуская птицу обратно в воду, – он сделал это просто так, ради удовольствия.
Он повернул лодку на восток, к их острову.
* * *
На полпути к дому, скользя по длинным мягким волнам, они увидели, что к ним направляется крупный, медлительный и широкий катер. В его передней части размешалась небольшая рубка, по обеим бортам на тяжелой открытой корме имелись фишбалки. Когда суда расходились бортами, капитан катера просигналил сиреной, высунулся из двери рубки и помахал рукой. Чейс махнул в ответ.
– Кто это? – спросил Макс.
– Лу Симе. Он предоставляет катер под фрахт. Вероятно, только что отвез доктора Мейси и ее морских львов... Должно быть, подобрал их на пристани Нью-Лондона.
В кильватер за грузовым катером шел другой, пока еще на расстоянии в четверть мили, но быстро приближавшийся. Это была щеголеватая посудина для спортивной рыбалки с открытым мостиком и выносными площадками для лова. Приблизившись, катер сбавил скорость, и человек на мостике знаком показал Чейсу, что хочет поговорить.
Чейс выключил передачу и положил «Уэйлер» в дрейф.
– Держись крепче, – велел он Максу. – Эти штуки поднимают вокруг себя гору воды.
Когда рыбачий катер остановился, его высокий корпус закачался; в стороны стремительно пошли волны. Чейс ухватился покрепче, пока «Уэйлер» валяло с борта на борт; Макс зашатался, а потом полусел-полуупал на переднюю банку.
– Я тебя искал, Саймон, – крикнул человек с мостика. – Мы ловили на блесну у Уоч-Хилла, и я видел мертвого дельфина, бог мой... Он застрял в камнях.
– Дельфина? – уточнил Чейс. – Ты уверен, что не акулу, а именно дельфина, морскую свинью?
– Думаешь, я не отличу дельфина от акулы? Это была морская свинья. Как Флиппер[16], только моложе, детеныш. Я не мог подойти очень близко, но, кажется, он разодран до костей, как будто кто-то над ним поработал. Я подумал, ты захочешь взглянуть.
– Я тебе признателен, Тони, – сказал Чейс. – Я отправлюсь прямо сейчас. Где он находится?
– Как раз на этой стороне маяка. Что за черт здесь водится, который может поймать и убить морскую свинью?
– Сам гадаю. – Чейс поднял одну из мертвых птиц. – Может, тот же самый, что откусывает головы чайкам.
«А может, – подумал он, – тот же, что убил двух аквалангистов».
– Ладно... Во всяком случае, если вычислишь, позвони мне.
– Хорошо.
– Это твой парень?
– Ага, – ответил Чейс. – Макс... Капитан Мадейрас.
Макс махнул рукой, а Мадейрас предложил:
– Как-нибудь летом приезжай ко мне поработать. Получишь степень доктора Как-платить-за-свой-ленч.
– Спасибо, – сказал Макс, – но у меня мало опы...
– Ерунда. Хуже, чем бестолковый Бобби, все равно быть невозможно. – Мадейрас засмеялся, указывая на корму судна. Потом толкнул от себя рычаг газа, катер прыгнул вперед; два винта вырыли в воде глубокую яму.
На корме стоял подросток, выглядевший больным и несчастным.
Бобби Тобин решил: шансы, что он бросит все в течение следующих пяти минут, весьма велики. С каждым вдохом на него обрушивался смрад крови, рыбьих потрохов и выхлопа от дизеля, и приходилось непрерывно сглатывать, чтобы удержать подступающую к горлу желчь. Каждый раз, когда в корму ударяло настигающее море, мальчик ощущал, как желудок падает в пятки, а потом взлетает вверх, словно стремясь вырваться через затылок.
Бобби знал, что потом почувствует себя лучше, он не хотел все бросать – не собирался, категорически отказывался все бросать: капитан Мадейрас не дал бы ему после забыть об этом. Каждого клиента, поднявшегося на борт, капитан попотчует рассказом, как Бобби повис на фальшборте, оставив завтрак морю; он вспомнит назидательные истории о салагах, подростках, отпускниках, протестантах и детях, у которых слишком легкая жизнь.
Бобби поднялся с колен, стараясь не касаться окровавленными руками рубашки или блестящего белого фибергласа, перегнулся через борт и несколько раз глубоко вдохнул чистый воздух – воздух без вони дизельного топлива и мертвой рыбы. Позади виднелся остров Оспри, за ним – мыс Напатри, а совсем далеко – водонапорная башня в Уотерборо.
