— Вот, получи…
— Хочешь, чтобы я порвал это при тебе? — предложил Фэйд, одной рукой двигая расписку к Брэйнсу, а другой подтягивая к себе деньги.
— Сам порву, — возразил Брэйнс. Он взял бумажку, внимательно прочитал, потом сложил и аккуратно убрал. — Так будет вернее.
Ни один из них не выказывал никакой враждебности к другому.
— Ну а как насчет нового дельца? — продолжил Брэйнс. — Придумаешь мне прикрытие на завтрашнюю ночь?
Фэйд взял револьвер и кусочек замши и принялся снова протирать оружие, время от времени дыша на металл.
— Ты снова крупно рискуешь, Брэйнс, — сказал он. — Один или два раза подобное еще проходит, но ты что-то начал делать это слишком уж часто. Если я буду мелькать вместе с тобой по судам, мне не поздоровится: они что-то учуяли там, в Цинциннати, и несколько недель таскали меня на допросы. — Он слегка улыбнулся. — Если я соглашусь, то это обойдется тебе в пять сотен, — сообщил он своему клиенту. — С каждым разом становится все труднее проделывать такие штуки.
— Пять сотен! — возбужденно воскликнул Брэйнс. — Ты, наверное, чокнулся! За пять сотен я вот выйду сейчас и найму полдюжины парней, которые сделают за меня эту работу!
В ответ Фэйд безразлично кивнул на дверь:
— Тогда иди. Зачем же ты пришел ко мне?
Но Брэйнс не сделал даже попытки встать и уйти.
— Ты знаешь так же хорошо, как и я, — продолжал Фэйд, — что, кого бы ты ни нанял, они тут же расколются, как только их затащат в заднюю комнату полицейского участка. И еще одно, — добавил он с хитрецой, — ты ведь испытываешь удовлетворение, когда делаешь дело сам.
Брэйнс решительно кивнул:
— Конечно. Кто же, черт возьми, любит рассчитываться на расстоянии? Мне нравится видеть, как они таращат глаза перед тем, как из револьвера вылетит пуля, на которой начертано их имя. Нравится видеть, как они падают и медленно переворачиваются… — Он покрутил в руках пачку оставшихся купюр. — Сейчас дам тебе сотню. Это все, что имеется у меня при себе. Обещаю, что остальные четыреста заплачу тебе сразу же, как только все утихнет. Да и можно ли разве требовать всю сумму вперед? Никто так не делает. — Он подсунул деньги под опущенную ладонь Фэйда. — О чем разговор? — настойчиво твердил он. — Это же пустяк. Я тебя не обману, ты же можешь справиться со мной одной рукой, держа другую за спиной. — И добавил, чтобы польстить его профессионализму: — Я мог бы накрыть его еще на прошлой неделе, в Гэри,[3] но не стал делать этого. Не хочу идти на такое дело, не заручившись твоей поддержкой.
Фэйд отложил замшевую тряпочку, пару раз прошелся ногтем большого пальца по пачке денег, а потом придвинул ее на край письменного стола в знак согласия.
— Дай мне хотя бы маленькую наводку, — хрипло сказал он. — И пусть это будет в последний раз. Я тебе не Гудини.[4]
Брэйнс с готовностью придвинул свой стул поближе к нему.
— Если говорить о причине, то она очень серьезная. Тот парень наступил мне на любимую мозоль. Тебе не надо знать, кто он такой, я все равно не скажу. Я проследил за ним, когда он в начале этой недели приехал из Гэри, и теперь глаз с него не спускаю. Он и не подозревает, что ему грозит, и это просто прекрасно. — Брэйнс чуть поплевал на руки, энергично потер ими и продолжил: — Сейчас он забился в крысиную нору в Норт-Сайде,[5] и все складывается так, будто он сам напрашивается на это. Я целую неделю рисовал всякие схемки и выучил все наизусть.
Он достал карандаш, бумагу и начал быстро что-то вычерчивать. Фэйд с интересом подался вперед, но предупредил:
— Только говори потише.
— В отеле семь этажей. Он занимает номер на самом верхнем. Теперь мне даже не нужно входить в это здание снизу, чтобы добраться до него, понимаешь? Дело в том, что окно его комнаты выходит на крышу шестиэтажного дома, чуть ли не вплотную примыкающего к гостинице. Промежуток между двумя этими строениями представляет собой некое подобие вентиляционной шахты. Не запасного пожарного выхода, нет, ничего похожего, а именно шахты, в которой снизу доверху тянется водосточная труба. В общем, это удобное во всех отношениях место. Взять хотя бы уже то, что никто не удосуживается запирать дверь, которая ведет с лестницы на крышу жилого дома, войти же в этот дом может любой, кто пожелает. Я провел там, наверху, целую неделю, лежа на пузе и наблюдая незаметно за его комнатой. И там же, на крыше, припрятал до поры до времени доску, которую раздобыл, чтобы по ней проникнуть в его нору. Я даже примерил ее, когда его не было дома: она достает как раз до подоконника. Его комната на седьмом этаже отеля, а дом, как я уже говорил, шестиэтажный, поэтому крыша лишь на ярд выше подоконника в том номере. А это значит, что доска будет лежать не слишком круто и я, таким образом, смогу легко перебраться по ней туда и обратно. — Он с победоносным видом воздел руки кверху. — Я пристрелю его, насадив на ствол, словно здоровенную картофелину из Айдахо. И я проделаю это так тихо, что даже в соседнем номере ничего не услышат, не говоря уже о прохожих на улице!
Фэйд в задумчивости потер нос и изрек:
— Здесь есть свои «за» и «против». Будь осторожен с этими досками, вспомни, что случилось тогда в Хоупуэлле.[6]
— Да мне даже не пришлось искать ее где-то, — торжествующе произнес Брэйнс, — она еле держалась, и я отодрал ее от забора на заднем дворе.
— А предположим, он увидит, что ты к нему перелезаешь, что он сделает, смоется из комнаты?
— Я полезу, когда его не будет. Заберусь в платяной шкаф и буду ждать, когда он вернется. Он каждый раз, уходя, оставляет окно открытым, чтобы комната проветрилась.
— Ну а другие окна на том же этаже? Кто-нибудь может случайно выглянуть и увидеть, как ты перелезаешь.
— В жилом доме на этой стороне вообще нет окон. А в отеле имеется лишь по окну на этаж, и все они расположены строго по вертикали — одно под другим. Комната на шестом этаже пока что свободна, — во всяком случае, до позавчерашнего дня ее никто не занимал, — так что оттуда никто ничего не увидит. А из окон остальных пяти этажей, думаю, никто не заметит в темноте доску темно-зеленого цвета, которая будет торчать наверху, на фоне ночного неба. Не правда ли, здорово я придумал? А теперь послушаем, что ты скажешь насчет того, чтобы устроить все так, будто меня там вовсе и не было.
— Сколько времени тебе на все это надо? — спросил Фэйд.
— На то, чтобы перелезть туда и обратно и оставить его там валяться холодным, мне потребуется тридцать минут.
— Я даю тебе час. Ты отправишься туда отсюда и сюда же вернешься, — решил Фэйд. — А теперь подпиши эту бумагу и будь внимателен. Если что-нибудь сорвется, вини себя самого.
Брэйнс прочитал бумажку, которую написал Фэйд. Как и при прежней сделке между ними, причитавшаяся с него сумма была оформлена как простой карточный долг. Расписка не имела никакой юридической силы. Да ей и не надо было ее иметь. Брэйнс прекрасно знал, какое наказание последует, если уклониться от уплаты долга, обозначенного на таких вот клочках бумаги. Там не оговаривалось время, но Фэйд, в отличие от кредиторов, ссужающих деньги на законных основаниях, был твердо уверен, что должники вернут деньги в срок.
Брэйнс старательно, приоткрыв рот, вывел в нижней части листка «Брэйнс Донливи» и вернул его Фэйду. Тот положил его в сейф вместе со стодолларовым задатком и закрыл дверцу, даже не потрудившись ее запереть.
— А теперь выйдем на минутку за дверь, — позвал он. — Я тебе чего-то покажу.
В коридоре, остановившись между двумя телефонными кабинами, он сказал:
— Слушай внимательно и запоминай: ты платишь мне за это пять сотен. В мой кабинет можно попасть и выйти только со стороны бара, откуда ты и прошел ко мне. Здесь нет ни окон, ни дверей — в общем, ничего такого. Если ты вошел сюда, значит, ты тут, пока кто-нибудь не увидит, как ты отсюда выходишь. — Он подтолкнул Брэйнса локтем в ребра. — Так как же сможешь ты незаметно выйти от меня и потом вернуться, если тебе понадобится вдруг наведаться в другое место, чтобы с кем-то расквитаться?
Он снял с кабины табличку, на которой было написано: «Не работает», сунул ее под мышку и открыл застекленную дверцу.
— Входи, — пригласил он, — будто ты собираешься кому-то позвонить, и нажми посильнее на заднюю стенку кабины.
Брэйнс сделал, как ему было сказано, и чуть не упал, поскольку задняя стенка раскрылась, как дверь. Быстро оглядевшись, он понял, что очутился в заднем углу тускло освещенного гаража. Ближайшая электрическая лампочка находилась от него на расстоянии многих ярдов. Наружная сторона двери была побелена и не отличалась от оштукатуренной стены. Стоявший рядом автомобиль со снятыми колесами заслонял этот тайный выход.
Когда Брэйнс вернулся назад, дверь сама закрылась за ним. После того как он вышел из кабинки, Фэйд снова повесил на нее табличку.
