- Если самолетами действительно управляли африканцы, то ничего странного в этом молчании нет. - Президент отвернулся от окна.- Меня смущает другое. В этом деле с самого начала было все очень нечисто и запутанно.
- Совершенно с вами согласен, господин президент. Как я уже сказал, есть все основания предполагать, что это всего лишь мастерски сыгранная прелюдия массовой русской агрессии на Африканском континенте. Мне кажется, Смит это тоже хорошо понимает и не хочет связываться с такой супердержавой, как Советский Союз. Одно дело нападать на страны «третье го мира» и совсем другое… Поэтому в данном случае лучше и нам закрыть глаза.
Картер скривился, как от зубной боли:
- Скажите, Кренстон, вы имеете хотя бы приблизительное представление о том, как бы сложилась ситуация в Африке, не вмешайся в планы русских эта непонятно откуда появившаяся «третья сила»?
- Прежде чем ответить на ваш вопрос, господин президент, неплохо бы четко уяснить - является ли эта сила действительно третьей или это очередная махинация Советов.
- Н-да, действительно… Неплохо было бы. - Картер тяжело вздохнул и, подводя итог беседы с советником, сказал: - Объявите всем, что сегодня в семнадцать ноль-ноль состоится заседание Совета безопасности. Вам, а также шефу ЦРУ надлежит подготовить подробный доклад и ваши выкладки с несколькими вариантами решений по африканским вопросам. Все, идите.
* * *
Чуть слышно пропищал зуммер радиотелефона. Дорожкин надел наушники и прибавил громкости. Пришел ответ на его запрос по поводу оставленной на поляне машины и ее хозяина. «Москвич» принадлежал работнице Внешторга гражданке Скорбиной, но доверенность была выписана на ее сожителя гражданина Превратова. Хозяйка машины в настоящее время находилась у себя дома и сообщила агенту Дорожкина, что Преврагов попросил у нее ключи от «Москвича» на пару дней. Для чего ему понадобилась машина, хозяйка якобы не знала, да особо никогда и не интересовалась частыми поездками своего сожителя, что выглядело несколько странно, если учитывать женскую любознательность.
Полковник снял наушники и прислушался к тишине дачного поселка. В отличие от деревни здесь не было слышно ни лая собак, ни кудахтанья кур, ни крика петуха. Лишь слабый ветерок шуршал в кронах деревьев, создавая чуть приметный природный фон.
Люди Дорожкина рассредоточились на всех перекрестках близлежащих дорог и должны были сообщить о малейших передвижениях Никифорова и Богомолова, если те вдруг открыто покинут дачу с парадного входа. Правда, в этом полковник здорово сомневался. Американцы должны были придумать что-нибудь более серьезное. Хотя зачастую срабатывает именно граничащая с наглостью простота.
Неожиданно опять пропищал зуммер. Связной сообщал, что Богомолов и Никифоров вышли из дома через парадный вход, сели в «Жигули» профессора и направились в сторону Москвы. Это уже становилось интересным, если не сказать хуже…
* * *
Действия профессора и электромонтера удивили не только полковника ГРУ, но и находящихся в засаде людей Корнеева. Впрочем, от беглецов ожидали подвоха в любую минуту.
В отличие от Вересова и Крупицына, которых все это время мучили нехорошие предчувствия, Корнеев выглядел абсолютно спокойным. Оставив на всякий случай одного наблюдателя за дачей, капитан и его товарищи проследовали за профессорской машиной, которая совершенно спокойно, не пытаясь скрыться, следовала по трассе и словно издевалась над советскими спецслужбами.
Вскоре машины подозреваемых, КГБ и ГРУ почти гуськом въехали в столицу. Но на кольцевой дороге «Жигули» профессора свернули в сторону Ленинградского шоссе. Скорее всего, изменники Родины держали прямой путь в Шереметьево-2.
- Странно, на что они надеются? - удивился Крупицын. - Тут что-то нечисто. Не может все так просто закончиться.
Словно подтверждая его мысли, на связь вышел оставленный на даче Никифорова агент. Он сообщил, что через пятнадцать минут после ухода профессора и Богомолова с черного хода вышел неизвестный мужчина и направился к лесу. Агент начал преследование и просил поддержки.
- Вот оно, началось, - буркнул Вересов. - Значит, эти двое пусты. А спортивная сумка, о которой мы слышали благодаря «жучкам» и которая висит сейчас на плече профессора, лишь прикрытие.
- Ничего удивительного, - пожал плечами Крупицын. - Ты же слышал, что без шифра в записях профессора никто не разберется. Так что Никифоров мог не опасаться за свои бумаги, передавая их с третьим лицом.
Корнеев взял трубку радиотелефона и отдал соответствующие указания своим людям.
- Но когда мы проворонили приход третьего? - сурово спросил капитан у своих подчиненных.
Те пожали плечами.
- Скорее всего, он пришел еще вчера вечером и отсиживался где-то в доме, - предположил Вересов.
- Но тогда это означает, что они знали о нашем «колпаке», - заключил Крупицын. - Значит, и расклад всей операции у них рассчитан на то, что мы в курсе всех их делишек. Поэтому и ведут себя так нагло и открыто.
- Извини, старик, но это неоднозначно, - возразил Вересов. - Они могут ни о чем не догадываться, а то, что мы сейчас видим, всего лишь обычная в такой ситуации страховка. К тому же их последний диалог на даче был слишком откровенен.
- Это ты Шарову будешь доказывать. Может быть, они специально давали нам наводку на ложное на правление.
Офицеры молча вздохнули. В воздухе явно запахло их жареными задницами.
Во время диалога подчиненных Корнеев старался отмалчиваться. В отличие от них он уже знал, в чем тут дело, и теперь, по распоряжению Шарова, лишь играл отведенную ему роль.
* * *
Полковник Дорожкин не спешил покидать свой наблюдательный пункт. Странность в поведении профессора и его приятеля наводила на некоторые мысли, и требовалось чуть задержаться, чтобы стать свидетелем, возможно, другого, более увлекательного спектакля.
Полковник не обманулся в предположениях. Когда он уже собрался было вылезать из кустов, то неожиданно увидел человека, выскочившего с черного хода дачи. Его комплекция и походка чем-то напоминали профессорские. Уж его повадки и ужимки Дорожкин изучил вдоль и поперек.
Человек, крадучись, но довольно быстро, пробежал через сад и проскользнул в запасную калитку. На его плече полковник увидел небольшую спортивную сумку «адидас».
Но это было еще не все. Как только незнакомец углубился в лес, вслед за ним бросился второй человек, находившийся все это время на территории соседней дачи. Судя по всему, это был агент Корнеева.
Дорожкин присоединился к компании невидимок. Подойдя к поляне, где был спрятан «Москвич», он незаметно приблизился к гэбисту и метким выстрелом в шею из пневмопистолета усыпил коллегу минимум на полтора часа. И вовремя, так как тот уже собирался доложить по рации о спрятанной машине.
Полковник опрометью бросился к своим «Жигулям». Уже в машине он получил донесение о том, что салатного цвета «Москвич» выехал на трассу и направляется к столице.
* * *
«Жигули» профессора плавно подъехали к зданию аэровокзала и припарковались на автостоянке. Никифоров и Богомолов покинули машину, уверенно прошли в центральный зал, проверили расписание отправления самолетов и затем, непринужденно болтая, свернули в зал ожидания. На плече профессора по-прежнему висела сумка фирмы «адидас».
- Слушайте, мужики, - прищурившись, сказал Вересов, - а вам не кажется, что у профессора несколько изменилась походка?
- Кажется, - за всех ответил Крупицын. - Может быть, тот неизвестный, что пытается сейчас скрыться с дачи, и есть настоящий профессор? Даже скорее всего…
Выслушав товарищей, Валентин снова взялся за радиотелефон. «Первый», то есть руководивший операцией полковник Шаров, особого восторга от сообщения Корнеева не выразил. В свою очередь, он попытался связаться с «четвертым». Но ни Корнеев, ни его шеф еще не знали, что «четвертый» в это время спал богатырским сном в двухстах метрах от дачи Никифорова.
Тем временем группа Корнеева, особо не скрываясь, проследовала за удалявшейся парочкой. Объекты свернули в туалет. Гэбисты, словно тени, прошли следом и рассредоточились вокруг Богомолова, уже пристроившегося к писсуару. Его напарник закрылся в кабинке.
Вот тут-то и началось то, чего так долго ждали Корнеев и его люди. Справив нужду, Богомолов оставил приятеля в кабинке, молча вышел из туалета и быстро покинул здание аэровокзала. Сев в профессорские «Жигули», он помчался обратно в столицу.
К удивлению своих товарищей, капитан Корнеев без всяких объяснений приказал им разрабатывать Никифорова, а сам бросился преследовать электрика.
Как только Валентин удалился, из кабинки туалета вышел уже не профессор, а сотрудник американского посольства Джон Робинсон. По комплекции он напоминал Никифорова, а мастерски наложенный грим создавал и полное внешнее сходство.
