Томас глубоко вдохнул воздух.
— То есть вы считаете, что я вас тут разыгрываю?
Камерон бросил мгновенный взгляд на Карен, и та слегка кивнула.
— Что ж, — сказал он. — Если вы действительно настаиваете, чтобы я сказал все, как есть… Во-первых, вы давно уже не практикующий врач. К тому же вы любитель заложить за воротник. Без гроша за душой. Лжец. Насильник. Не говоря уже о ваших проблемах с правосудием…
— Так, и что?
— А то, что вы вполне можете нас обманывать или просто нести невесть что. Поэтому у меня большая просьба: прежде чем выдвигать предположения вроде тех, что вы уже высказывали, подумайте хорошенько.
Гарольд Крамп в седьмой раз за этот день набрал все тот же номер. Он собирался оставить очередное сообщение на автоответчике, но неожиданно трубку сняли.
— Гарольд, когда вы прекратите мне названивать?
— Что?!
Он очень удивился, что собеседник заговорил первым.
— Это вы, док?
— А кого вы ожидали услышать?
— Как вы догадались, что я уже звонил?
В трубке послышался глубокий вздох.
— Ваш номер высветился на определителе.
— А.
— К тому же вы оставили мне пять сообщений.
— Э-э-э… шесть.
— Я не считал.
— И вы мне не перезвонили, — сказал Гарольд с упреком в голосе.
— Я был занят. Итак, что я могу для вас сделать?
Гарольд мельком взглянул в меню «Бургер Кинг».
Если он сейчас начнет рассказывать, в чем дело, то потеряет свое место в очереди.
— Понимаете, я сейчас в одной забегаловке… я не могу сию минуту…
— Просто скажите, что за проблема.
Гарольд перенес мобильник к другому уху.
— Сет сбежал.
Пауза.
Он произнес эту фразу, замерев от тревоги. Снисходительность его собеседника вошла в поговорку, но вряд ли простиралась до таких пределов. Мысленно Гарольд спросил себя, сохранит ли тот профессиональную выдержку. А он сам — ежемесячное вознаграждение, которое получал помимо основной зарплаты — как начальник службы безопасности отеля.
— Что значит — «сбежал»?
— Ну, исчез. Уехал. У него была с собой дорожная сумка.
— Он сказал, куда собирается?
— Нет. Просто сказал: «Путешествовать».
— И больше ничего?
Гарольд вспомнил непристойный жест Сета и слова «Передай ему это от меня!»
— Нет, это все.
Он ждал реакции, прижимая мобильник к уху. Ничего.
Это хороший знак или наоборот?..
Мать семейства, стоявшая в очереди перед ним в окружении своих отпрысков, отошла от стойки вместе со всем выводком, нагруженным подносом и игрушкой «Губка Боб». Гарольд очутился перед продавщицей-кассиршей, в которой было явно больше центнера веса, и невольно сделал беспомощный жест. Она смотрела на них обоих — его и мобильный телефон — с той же степенью симпатии, какую могла бы проявить к парочке крыс, внезапно вскочивших на обеденный стол у нее в гостиной.
— Ничего страшного, — услышал он бесстрастный голос в трубке.
— Что?
Он не верил своим ушам. И это после нескончаемой головной боли, которую доставляли ему неожиданные отлучки Сета и проверка его маршрутов, даже самых коротких и незначительных?..
— Я в курсе, — продолжал собеседник.
На сей раз именно Гарольду пришлось сделать невольную паузу.
— Сет говорил мне, что хочет развеяться, сменить обстановку. В общем-то, я ему это и посоветовал.
— Тогда почему вы мне ни о чем не сказали? — раздраженно спросил Гарольд. — Я думал, что — цитирую вас же самих — «в рамках психотерапевтического курса в открытой среде следует держать пациента под постоянным наблюдением на протяжении всего курса». Проще говоря: смотреть за ним в оба.
— Считайте это врачебным экспериментом.
— Извините, док, но я знаю Сета Гордона. Это не тот тип, с которым подобные эксперименты уместны.
Кассирша нетерпеливо побарабанила по стойке толстыми пальцами.
— Вы психиатр? — спросил голос в трубке.
— Вы знаете, что нет.
— Тогда выполняйте ту работу, за которую вам платят. И заполняйте хорошенько свои учетные листы.
Гарольд почувствовал, как кто-то сзади слегка похлопал его по плечу:
— Эй, вы хоть до вечера управитесь?
Обернувшись, он увидел с полдесятка людей, выстроившихся в очередь. Они явно не собирались ждать слишком долго. Гарольд виновато улыбнулся.
— Ладно, док, я не могу больше разговаривать. Я вам перезвоню.
— Пожалуйста. Можете заходить в любое время.
— Я надеюсь, что…
Но собеседник уже отключился.
Гарольд со злостью взглянул на телефон.
— Сраный докторишка!
Очередь возмущалась уже в полный голос.
— Ладно, ладно, — проворчал Гарольд. — Раз уж вам так приспичило получить свою дозу холестерина… — Он повернулся к кассирше: — Мне салат, пожалуйста. С легким майонезом. И бутылку диетической колы. Все с собой.
Она презрительно шевельнула бровью.
— Больше ничего?
— Нет, почему же? Оплаченный отпуск на Гавайях и шорты в цветочек. У вас есть?
Она со вздохом напечатала чек.
Гарольд с трудом сдерживал бешенство. От Сета не было никаких известий. Начальник технической службы отеля тоже ничего не знал — Гарольд его уже расспросил, — и, кажется, всем было наплевать на случившееся.
Он забрал бумажный пакет с заказом, вышел на улицу и направился к метро на Седьмой улице, потягивая колу через соломинку.
Случай с Сетом Гордоном был действительно из ряда вон.
Гарольд мог бы долго вспоминать всевозможные притеснения, оскорбления и обиды, которым он подвергался со стороны Сета во время участия в реабилитационной программе последнего — в несуразном качестве некоего ангела-хранителя. Правда, он получал за это неплохое вознаграждение. Однако достаточно было немного понаблюдать за Сетом, чтобы понять, что его маска неуклюжего дебила — всего лишь притворство.
Реабилитационные программы в области психологии осуществлялись во многих частных клиниках, а также в департаменте юстиции и в Калифорнийском молодежном сообществе. На пятилетие последнего Гарольд сопровождал Сета (за отдельную плату). Но тот, кажется, знал здесь все ходы и выходы и постоянно ускользал от своего надсмотрщика. Постоянная проблема с этими мелкими засранцами — им никогда нельзя доверять.
Гарольд бросил пластиковый стаканчик в урну и набрал новый номер на мобильном.
— Карлос?
— Крамп? Все еще не вернулся? Я слышу, у тебя там машины кругом…
— Уже иду.
— Марсия уже орет вовсю.
— На меня не заорет.
— Само собой, hombre. Что я могу для тебя сделать?
— Связка ключей все еще у тебя?
— Мой универсальный пропуск? Да, но от него больше никакого толку. Во всех технических помещениях сменили дверные замки еще в апреле.
— Не во всех.
— Шутишь?
— Мне нужно разобраться с мальчишкой.
— Скажи уж сразу, что я должен стырить из его персонального шкафа.
Крамп не ответил.
— Ты знаешь расценки, — продолжал Карлос.
— Четыре подушки — пух и перья — и столько же пар простыней. Добавлю тебе еще парочку халатов.
— Моя невестка будет довольна. У нее скоро день рождения.
— Как насчет завтра?
— Договорились.
Гарольд отсоединился.
В воскресенье он придет в отель. Но не на работу.
Томас постучал в дверь.
Ответа не было, и он какое-то время смотрел в небольшое слуховое окошко. Небо утратило дневную ослепительную голубизну — приближалась ночь. Над горизонтом распростерлось длинное фиолетовое облако, похожее на театральный занавес.
Он постучал снова:
— Джин?
Послышался слабый шорох, словно кто-то перебирал бумаги.
— Минуту, — наконец донесся ответ.
Томас некоторое время разглядывал пол, потом сказал:
— Спускайтесь вниз, когда будете готовы. Мы развели костер на улице. — Он помолчал. — Я., э-э-э… хотел бы извиниться за то, что сегодня так раскомандовался. Я не собираюсь никем помыкать. Можете в отместку учинить мне телесное наказание, если хотите. Отлупить меня по заднице в присутствии всех остальных. О’кей?
Наверняка это вызвало у нее улыбку. Самоуничижение в подобных случаях всегда срабатывает. Томас подождал ее реакции, но из комнаты не доносилось ни звука, словно Джин специально молчала, чтобы он продолжал говорить.
— Понимаю, — продолжал он, — что постоянно слышать «иди туда, делай то и это» не слишком приятно. Моя жена все время говорила, что я тиран.
Джин открыла дверь.
— А вы были женаты?
Томас сделал шаг назад.
— Да. Правда, всего три месяца. Совсем недолго.
— Готова спорить, это она от вас ушла.
— Нет, она меня выставила. Квартира принадлежала ей.
Томас внимательно взглянул на нее. Глаза у Джин были красными, в руке она держала какую-то мятую брошюру, свернутую в рулон. Томас указал на нее и спросил:
