— Вы сохранили ее только из-за водяных знаков?
— Собственно говоря, да. Что я ни делал с ней, полагая, что это тайнопись! Нагревал, клал в воду, гладил, но бумага оставалась просто бумагой. До сегодняшнего дня, Михаэль, пока я не посмотрел на наши фотографии. Кое-что показалось мне странным.
Кайе весь обратился в слух. У Антонио де Небрихи была редкая способность преподносить даже совершенные мелочи как сенсацию. Он достал из стола снимки, на которых Кайе обнаружил буквы.
— Кислота, повредившая лак, произвела двойной эффект. С одной стороны, она разъела лак, с другой — обнажила что-то скрытое. Буквы, еще очень нечеткие. Это произошло случайно, но там, где раствор кислоты был слабее, она открыла под слоем лака тайнопись. А теперь, Михаэль, сенсация…
Небриха поставил на стол сосуд с прозрачной жидкостью, затем положил листок бумаги и помешал чайной ложкой. В нос ударил легкий запах уксуса.
— Необходимо немного уксусной кислоты. Я нашел рецепт в книге «Elementa chemicae»15 лейденского профессора химии Иоганна Конрада Бархузена. Книга была издана в 1718 году в Лейдене и содержит рецепты разных смесей, взятых из более ранних источников. Прекрасно иллюстрированная книга! В ней описывается средство, с помощью которого невидимое становится видимым. Я наткнулся на него случайно.
Небриха вынул ложку, бумага плавала на поверхности. Оба склонились над сосудом и пристально смотрели на него. Неожиданно на белом листе выступили темные знаки.
— Natura mutatur. Veritas extinguit, — прочитал Небриха. — Природа изменяется. Правда убивает.
У Кайе перехватило дыхание.
— И что это значит?
— Понятия не имею. Если честно, я перерыл всю литературу по алхимии, ища эту комбинацию слов, но ничего не нашел. Что можно связать с этими истинами? В конце концов я решил, что это упражнения ученика в латыни, спряжение глаголов.
— Natura mutatur. Veritas extinguit, — задумчиво повторил Кайе и склонился над чашей.
— А самое удивительное, что буквы можно увидеть только с помощью этой жидкости. Ни больше и ни меньше. Не важно, что вы используете: лимон, тепло, воду, гранитную или угольную пыль — бумага не реагирует. Только уксусная вода, aqua acetum, описанная Бархузеном, делает надпись видимой. А когда бумага высыхает, слова исчезают полностью. Просто и гениально!
Кайе встал и подошел к картине. Пастельные цвета расплывались у него перед глазами. Листок не имел никакого значения. Просто милое открытие. Правда убивает. Исходя из рассказа патера Берле, этот клочок бумаги имел отношение к причине создания картины «Сад наслаждений». Если патер Берле прав, то это послание подмастерья, бесследно исчезнувшего из Хертогенбоса. Бумага сохранилась. Подумать только — четыреста лет! Но что пользы от предостережения Яна де Грота, касающегося картины? Или он думал, что скрытая в картине правда убьет, когда будет постигнута? Что таится за фасадом необычного рая, рожденного кистью Иеронима Босха? Ян де Грот мог видеть только первую створку триптиха. Средняя часть картины, по словам патера Берле, тогда лишь создавалась, если сумасшедший патер и его источники не врут.
Антонио де Небриха бесшумно подошел к коллеге и положил руку ему на плечо.
— Нам не разгадать эту загадку, Михаэль. По крайней мере сейчас. У меня есть для вас еще кое-что.
Кайе отвел взгляд от «Сада наслаждений» и вопросительно посмотрел на Небриху. Тот взял увеличенные снимки и прикрепил их на стену.
— Думаю, что могу расшифровать эти буквы. Они написаны как зеркальное отражение, справа налево. Одно «Р», два «S», два «N» и по одной «М» и «R». Получается «PSSNNMR».
Небриха обвел буквы карандашом. Сейчас, когда Антонио показал буквы, сомнения Кайе улетучились.
— Как вы додумались?
— Леонардо писал справа налево, потому что был левшой. Судя по технике мазков «Сада наслаждений», Босх тоже был левшой. Аналогия напрашивалась сама собой.
Для Кайе это было чудом. Такие специалисты, как Небриха, обладавшие невероятной интуицией и энциклопедическими знаниями, вызывали у него восхищение. Их оставалось все меньше. Они владели техникой реставрации и знаниями в области истории и искусства. Многие из его коллег отдали предпочтение технической стороне дела, и сам Кайе не являлся исключением.
— А что означает комбинация этих букв? Небриха пожал плечами и сел за стол.
— Я не ясновидящий. Тут нужно время, книги с латинскими сокращениями и немного удачи.
Кайе тоже опустился на стул.
— На втором снимке я обнаружил сову.
— Я тоже, Михаэль, вот здесь.
Он протянул ему вторую фотографию. Ярким маркером были обведены очертания головы совы.
— А это?
— Похоже на тайнопись.
— И какими вы видите наши дальнейшие шаги?
Небриха клонился над письменным столом, оперся на руки и пристально посмотрел коллеге в глаза:
— Патер Берле. Он должен рассказать нам больше, и я думаю, его история даст ключ к знакам. Мы должны завтра пойти к этому священнику, чтобы он продолжил рассказ.
Подумав, Кайе кивнул:
— Если он еще сможет нам что-то сказать.
Антонио де Небриха насторожился:
— Что вы имеете в виду?
— Я должен вам признаться кое в чем. Когда мы были в его комнате, Грит и я, он утащил мой перочинный нож. Я заметил это, но не смог ничего с этим поделать. Он попросил меня помочь ему.
Антонио де Небриха вскочил, его стул ударился о стену.
— Вы просто осел, Михаэль! Простите.
КНИГА ВТОРАЯ. В САДУ НАСЛАЖДЕНИЙ
Антонио де Небриха спал, положив голову на письменный стол, когда Кайе вошел в его кабинет. Пахло остывшим кофе и затхлым воздухом. Реставратор пробрался сквозь книги и рукописи к окну и открыл его.
Небриха встрепенулся:
— Quien es? Кто здесь? Ах, это вы, Михаэль.
— Похоже, вы забыли дорогу домой.
Небриха потянулся, встал из-за стола и поздоровался с коллегой за руку.
— Я с нетерпением ждал вас. Представьте себе, я нашел!
— Что?
— Решение, — прошептал он и указал на стену против своего стола.
Там висели семь листов бумаги, и на каждом была написана одна буква. PSSNNMR.
— Вы полагаете, что расшифровали их значение?
Небриха кивнул:
— Уверен. Я просидел над задачей всю ночь, и только утром неожиданно пришло решение. Это не тайнопись, как я думал сначала. Простое сокращение, пишутся только согласные. Обычное для латыни дело: надо добавить гласные, и получится предложение: «Posse non mori».
Кайе подошел ближе и посмотрел на висевшую рядом репродукцию. Утконос читал в своей книге именно эти буквы.
— Posse non mori — нельзя умереть.
— Да, именно так. Вы должны мысленно перенестись в то время. Конец пятнадцатого — начало шестнадцатого века, имеется в виду способность не умирать или…
— Бессмертие! Черт возьми, вы действительно верите, что темой картины было бессмертие и что где-то спрятан намек на то, как его достичь?
— Всего лишь предположение! Это может означать что угодно. Одно более или менее ясно. В Библии сказано: «Deus mortem non fecit». Бог не сотворял смерть. Это можно рассматривать как намек на ситуацию в раю, Михаэль.
— Только одновременно с изгнанием из рая смерть приходит в жизнь людей. Они потеряли свой шанс, вкусив яблоко с древа познания. Такова библейская мудрость, — развил Кайе мысль коллеги.
— Верно, Августин утверждает, что в раю человек был бессмертен. Однако это не исключало смерть от несчастного случая. Смерть не была изгнана из рая, как показывает картина. Там дикая кошка проглатывает мышь, лев убивает оленя. Бог хотел проверить человека. Но Адам и Ева не выдержали испытания, потому что перешли на сторону греха. Любопытство заставило их оступиться. Самопознание проклятием легло на них. Акт грехопадения отбросил их к смертности, и таким образом смерть стала последним действием человека.
Слушая объяснения коллеги, Кайе освободил для себя стул.
— Очень хорошо, Антонио. Вы — гений интерпретации. Небриха усмехнулся:
— И все же это только первый шаг. Мы не знаем, какое это имеет значение и для чего использовалось.
— Ваши знания и ваш…
— Зато вы, Михаэль, непревзойденный специалист в иной области. Без ваших снимков у нас в руках ничего не было бы. Однако оставим взаимные похвалы. Вчера я даже не ужинал. Мне сейчас не помешает завтрак: бутерброд и чашка хорошего кофе.
— Я приглашаю вас, Антонио.
Кайе встал, а Небриха снял с крючка куртку. Когда они вышли в коридор, Антонио запер дверь.
— Такие ночи в кабинете я позволяю себе нечасто.
Он провел рукой по волосам, пытаясь пригладить их, но безуспешно. Коллеги молча шли по темным коридорам. Когда они очутились на улице, Кайе не мог больше сдерживаться:
— Антонио, один вопрос.
— Надеюсь, своим вопросом вы не испортите мне аппетит.
Кайе медлил, рассчитывая на любопытство Антонио, который был готов клюнуть на любую наживку.
