— Я не понимаю…
— Может быть, мы все-таки встретимся?
— Когда вы обычно обедаете?
Дэниел засмеялся, и это странным образом успокоило Изидору.
— Я практически свободен. Ленч — это превосходно.
Они договорились встретиться возле Уэчестерского музея, под его фронтоном семнадцатого века с деревянным карнизом, где засыхали и разрушались покинутые весной ласточкины гнезда, совсем как во времена американской революции. Жизнь в этих краях сопротивлялась быстрым переменам, будто никак не могла решить, нравятся они ей или нет.
Иза пришла чуть раньше, и у нее осталось время еще раз позвонить Кэтти. В душе нарастало беспокойство, она спрашивала себя: неужели сотрудник социальной службы тоже намеренно избегает ее, вкладывая таким образом еще один кирпичик в ту каменную стену, что вырастала вокруг нее. Старое репортерское правило: если сомневаешься, не успокаивайся. Все выглядело так, как будто Кэтти вообще исчезла с лица земли: коллеги, пытаясь замести ее след, изображали полную неосведомленность, рассыпаясь в бесконечных извинениях, пока наконец Изидоре просто некого стало беспокоить вопросами. Она еще раз попросила передать Кэтти свою просьбу — на этот раз весьма настоятельную — позвонить ей, и раздраженно шваркнула трубку на рычаг.
Дэниел уже пришел. Отойдя от телефонной будки, она увидела, что он стоит и смотрит на нее — явно довольно давно. Значит, он тоже пришел немного раньше.
Дэниел Блэкхарт с первого же взгляда производил впечатление пирата — молодого, стройного, с непокорной копной густых черных волос, которые свисали на лоб, почти закрывая один глаз, подобно черной повязке. У него в ухе висела серьга, на губах играла кривая усмешка, он слегка прихрамывал, раскачиваясь при ходьбе, как моряк, а его блестящие темные глаза оценивающе оглядели Изу с головы до ног.
Она подавила желание сделать то же самое. Блэкхарт был лет на десять моложе, да и пришла она исключительно по делу. По первому впечатлению Дэниел казался рубахой парнем, бродягой, от которого можно ждать и сердечной раны, и радости, впрочем, очень симпатичным.
— Дэниел Блэкхарт. К вашим услугам. — Он слегка кивнул и протянул руку. Изидора не удивилась бы, увидев железный крюк или почувствовав задубевшую от грубых канатов и соленой воды ладонь. Но она оказалась на удивление мягкой и теплой, совсем как у ребенка.
— Я думала увидеть рыцаря на коне. По крайней мере, при полном вооружении, — неловко заметила она, изучая его поношенный джинсовый костюм и пытаясь, впрочем, без особого успеха, не реагировать на крепкое красивое мужское тело.
Он немедленно сделался серьезным.
— Биг Мак[11] сплющивается под забралом, нарушается образ славного ирландского парня.
У Изы заболели мышцы лица. Она почти разучилась улыбаться, а Дэнни помог ей, облегчил ее страдания, не успев даже отнять руки. Однако когда он подошел ближе и она заглянула в его сверкающие глаза, то разглядела в их глубине гораздо больше, чем ожидала. Дэнни был слишком молод и вряд ли имел большой жизненный опыт, но легкие морщинки, появлявшиеся, когда он улыбался, сами эти глаза, странно глубокие, обнажали душу, в которой что-то перегорело. Может, он и моряк, любящий попутный ветер, но тогда его самого здорово потрепало и жизнь нанесла ему не один удар. Он — товар явно не первой свежести…
Они были членами одного клуба.
— Иза. Меня зовут Иза. А этот маленький шалун — Бенджи.
Ирландец наклонился ближе, скорчив рожу сыну, которого Иза держала на руках, и она почувствовала запах, чистый сладкий запах детской присыпки. Этот человек пользовался детской присыпкой! Может быть, именно поэтому Бенджи, к ее удивлению, не отшатнулся в испуге от еще одного незнакомца, появившегося в его переполненной взрослыми жизни, а хихикнул и протянул Дэниелу потную ручку, которая была немедленно принята.
— За мной ленч. Но сначала нам придется завернуть в местное отделение моего банка и получить дубликат кредитной карточки.
— Проявить терпение придется вам, — ответил Дэниел. — Если не возражаете, я подожду на улице.
Изидора поняла почему, как только вошла в помещение банка, выдержанное в классическом викторианском стиле, со стенами обшитыми панелями, набитое клиентами, решившими воспользоваться обеденным временем.
— Уж эти мне очереди! — пробормотала она раздосадованно. Последнее оружие англичан в борьбе против Нового Света.
Иза ждала, пытаясь утихомирить истомившегося Бенджи.
— Посмотри на этого маленького мальчика, — говорила она, показывая на ребенка, смирно сидевшего на руках матери, — посмотри, как он себя хорошо ведет.
Бенджи, явно решив, что его не волнует «хороший» малыш, издал пронзительный вопль, сделавший бы честь индейцам племени навахо.
Оказалось, что в старом элегантном здании банка на редкость хорошая акустика. Детский крик отразился от мраморного пола, и эхо его, метнувшись между разукрашенными оштукатуренными колоннами, заставило задрожать некрасивые стеклянные перегородки, отделявшие работников банка от клиентов, и заглохло где-то там, под потолком, среди толстых херувимов, порхающих высоко над головами кассиров. Все как по команде обернулись посмотреть, в чем дело. И неодобрительно поджали губы.
Наконец подошла очередь Изидоры, и она увидела искаженное толстым стеклом лицо молодой кассирши. Вокруг окошка висели прошлогодние рождественские украшения.
— Мое имя Изидора Дин. Я хочу получить дубликат кредитной карточки.
Девушка порылась в небольшой пластмассовой коробке с учетными карточками, извлекла одну, прочла ее, вновь взглянула на Изидору и не говоря ни слова исчезла в одном из дальних концов зала. Через несколько минут она вернулась с пожилым мужчиной в очках, с влажными полными губами, чья худая фигура, казалось, тонула под бесформенным костюмом явно из магазина готового платья. В руке он держал пачку бумаг и новую яркую кредитную карточку.
— Да-да, — приветствовал он, улыбаясь губами, поджатыми под отвисшими усами. — Леди с очаровательным маленьким ребенком. Миссис?..
— Дин. Изидора Дин.
— Конечно, — повторил он, просматривая бумаги, и вдруг нахмурился. — Прошу прощения, небольшое осложнение. У меня инструкции относительно миссис Изидоры Дин.
— Это я. Я использую свою девичью фамилию.
— Понимаю. — Губы клерка неодобрительно поджались. — Ну, кажется, здесь все, миссис Дин. Мне нужно, чтобы вы заполнили бумаги и расписались. Кроме того, дайте мне какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность.
Иза просунула в окошко письмо Помфрита с гербом, он взял его и тщательно изучил.
— У вас есть паспорт, миссис Дин? Или водительские права?
Она объяснила ему ситуацию.
— Понимаю. — Губы вновь поджались, как будто клерк решил поцеловать зеркало. Потом он исчез. Иза чувствовала, как растет нетерпение посетителей, стоящих за ней в очереди.
Прошло довольно много времени, прежде чем служащий появился в сопровождении другого человека. Тот был еще старше и гораздо полнее, губы его напоминали трещинки на китайском фарфоре, костюм в тонкую полоску и сидел несколько лучше и был дополнен жилетом.
— В чем заключается ваша проблема, миссис Дин? — спросило Значительное Лицо.
— Никакой проблемы. Я пришла получить свою кредитную карточку.
— Но, как я понял со слов мистера Уилрайта, у вас нет никакого удостоверения личности.
— У меня есть письмо из американского посольства.
— Но никакого документа.
— В письме говорится, что вы можете позвонить в посольство, если есть какие-то вопросы, и попросить мистера Помфрита.
— Очень сожалею, мадам, но нам не разрешено удостоверять личность по телефону.
— Боже мой, это же американское посольство.
— Особенно если речь идет об удостоверении личности иностранца.
В его устах это слово прозвучало как ругательство. Нетерпение стоявших за Изой людей усилилось.
— А в чем ваше затруднение? Компания, кажется, была удовлетворена, прислала вам для меня новую кредитную карточку.
— Но, мадам, именно компания настаивает, чтобы мы полностью удостоверились в вашей личности, прежде чем вручим карточку. Я уверен, вы слышали, как много появилось фальшивых карточек, к тому же сейчас канун Рождества.
— Но у вас именно моя кредитная карточка. На ней стоит мое имя. У вас письмо из американского посольства. Что еще вам нужно?
Сзади нее ворчливый провинциальный голос жаловался, что у нее обеденный перерыв всего сорок минут, что она уже опаздывает, а ей еще надо купить чаю. Иза начинала чувствовать себя среди этих людей, словно прокаженная.
— Нам очень трудно справляться с подобными проблемами. Было бы лучше, гораздо лучше, если бы вы попробовали в Лондоне.
— А еще лучше у себя дома, в Америке, — послышался голос сзади.
