Распахнулась дверь, появился встревоженный Сиреневый Жакет, и Матвей заорал:
– Стой! Там снайпер! Назад!
Главный редактор отшатнулся назад. Через мгновение Шереметьев услышал его голос:
– Стреляют! Все на пол! Звоните в охрану, в милицию!
Матвей по-прежнему не слышал новых выстрелов. Из разбитого окна тянуло морозным воздухом, комнату наполнили звуки с улицы. Наконец Шереметьев понял, почему его не добивают. Снайпер стрелял не из окна соседнего дома, а с крыши. Узкий проулок, разница в высоте крыши и окна его кабинета не позволяли снайперу видеть тыльную стену комнатки. Матвей находился в мертвой зоне. Долго ему здесь сидеть? Охрана, сидевшая на первом этаже их здания, не полезет под пули. Но в квартале отсюда находилось отделение милиции. Там наверняка есть дежурный наряд.
На месте снайпера Матвей поспешил бы уйти. Если по Матвею стрелял профессионал, то на крыше соседнего дома уже никого нет. А если это не профессионал? Ведь он так и не попал ни разу.
Шереметьев увидел, что перед его носом болтается телефонная трубка. Там кто-то безостановочно говорил: «Алло! Матвей Иванович! Алло! Матвей Иванович!»
Подхватив трубку, Шереметьев поднес ее к уху и сдавленно произнес:
– Да. Слушаю.
– Матвей Иванович? Живы? Что у вас там приключилось? Перестрелка?
Это был голос одного из Компетентных людей.
– Да, Владимир Николаевич, перестрелка, – все так же сдавленно ответил Матвей.
– Сидите тихо! Я беру пожарную команду и мчусь к вам!
* * *
«Пожарная команда» – четверо подтянутых молодых людей – вернулись несолоно хлебавши. После второго выстрела снайпер ушел.
– Было видно, где он лежал. Оттуда просматривается бóльшая часть вашего кабинета. Кроме самого угла. Это вас и спасло, – вежливо рассказывал старший из них, которого при встрече на улице Матвей принял бы за студента какого-нибудь математического вуза, но совсем не за оперативника.
– Как он туда попал? – спросил Владимир Николаевич.
– Никто не видел и не слышал, – развел руками оперативник. – Милиция начала опрашивать жильцов. Без энтузиазма.
– Ладно. Спасибо, – мрачно сказал Владимир Николаевич. – Ждите распоряжений в машине.
Когда оперативники ушли, Компетентный человек огладил бородку и, усмехнувшись, спросил у Матвея:
– Расскажете, во что вы ввязались?
Матвей пожал плечами.
– Расскажу.
Рассказ занял около четверти часа. Владимир Николаевич слушал внимательно, несколько раз перебивал Шереметьева вопросами. Матвей рассказал все… ну, почти все.
– Получается, ваш звонок спас меня, – закончил Шереметьев. – Спасибо.
– Бросьте! Случай или судьба, – отмахнулся Владимир Николаевич. – По вашим словам получается, что изображенное на фресках затрагивает чьи-то интересы…
– Не совсем так, – остановил его Матвей. – По моим словам получается, что творится полная чертовщина, из которой мне хотелось бы выбраться.
– Не паникуйте, – жестко сказал Компетентный человек. – Поезд, похоже, набрал скорый ход. Так просто с него не соскочить. Давайте рассуждать последовательно. У нас в руках есть отличная зацепка – тот парень в респираторе, которого вы с приятелями захватили ночью. В какое отделение вы его доставили?
Двух оперативников, дав им какие-то указания, Владимир Николаевич отпустил. Двоих оставшихся он взял с собой в отделение. Один сел за руль «субару» цвета мокрого асфальта, другой устроился рядом с ним. Владимир Николаевич и Матвей сели на заднее сиденье.
– Недорогая машина, – констатировал Шереметьев.
– Недорогая, – согласился Владимир Николаевич.
– Чтобы не привлекать внимания?
– Можно сказать и так, – усмехнулся тот.
– Зато бронированная?
– Упаси боже! Откуда у нас бронированные машины?
Матвею надоело изображать болтливость, и он замолчал, созерцая пробки, через которые ползла «субару». Лишь на подъезде к отделению милиции он решился на вопрос, который хотел задать с самого начала:
– Как поживает Сергей Сергеевич?
– Нормально, – мельком взглянул на него Владимир Николаевич. – Вчера отправили в командировку. Похоже, на Кавказ. Вы же понимаете, там идет полномасштабная война.
– Надеюсь, он не будет штурмовать Грозный?
– Кто знает. Вы даже не представляете, в каких переделках приходится бывать нашим людям.
У входа в отделение курил охранник с автоматом на пузе. После сентябрьских взрывов домов это было привычное зрелище в Москве. Однако Владимира Николаевича вид милиционера отчего-то взбесил. Он рывком вытащил из внутреннего кармана пальто удостоверение и ткнул его прямо под нос охраннику.
– Что за разболтанность! Кого пугаешь своей пукалкой? Ворон? Бабок на лавке? Да тебя любой мальчишка…
Охранник, глупо хлопая глазами, смотрел на подошедших и бормотал:
– Виноват, товарищ… Виноват…
Владимир Николаевич продолжил свое шоу внутри отделения. Дежурный офицер – Матвей вспомнил этого капитана: он несколько раз заходил в кабинет, где они давали показания, – поначалу тоже был приведен в смятение шумом, поднятым пришедшими. Однако неожиданно ему в голову пришла спасительная мысль:
– Товарищ подполковник, я… не понимаю. Это проверка? Чего? Мы из разных ведомств, вы – ФСБ, я – МВД.
– Вы забыли инструкции?
– Тем не менее…
– Никаких «тем не менее»! Если в отделении бардак – значит бардак. Ведите нас в КПЗ.
В КПЗ горела тусклая лампочка, и пахло давно не мытым телом.
– Подняться! – скомандовал капитан.
Из полумрака появились три фигуры. Матвей всмотрелся в лица, но взломщика не увидел. Все трое были неопределенно-среднеазиатской национальности. Глядя на Владимира Николаевича, Шереметьев отрицательно покачал головой.
– Все? – отрывисто спросил тот у капитана.
– Все. Еще день, товарищ полковник. К ночи набьется.
– Я не о том. Ночью привезли человека, который хотел ограбить квартиру известного фотографа.
– Ах, да! Помню. По-моему, вот он был среди тех, кто задержал взломщика, – капитан показал на Матвея.
– Где задержанный? – спросил Шереметьев.
Капитан не соизволил ответить Матвею.
– Где задержанный? – повторил вопрос Владимир Николаевич.
– Был передан в Федеральную службу безопасности. Управление по нашему району, – с вызовом произнес капитан.
Владимир Николаевич удивленно смотрел на него:
– Вы шутите?
– Вовсе нет. Час назад приезжал ваш сослуживец, в чине майора. Предъявил бумагу, где черным по белому было написано: «В связи с сохранением террористической угрозы…» И так далее. Вытребовал копии заявления потерпевшего и… его друзей. Странная, на мой взгляд, приключилась история – с фотографом.
– Не вашего ума дело, – оборвал Владимир Николаевич. – Как звали майора?
– По-моему, Петров. Какая-то простая фамилия.
– Вы его раньше встречали?
– Нет. Мы не часто встречаемся с людьми из ФСБ. Даже в последние месяцы.
– Копию с его бумаги сняли?
– Конечно, – капитан провел их в свой кабинет и некоторое время копался в папках. Лицо его, которое после посещения КПЗ приняло умиротворенное выражение, стало растерянным.
– Потерялась? – с язвительным участием спросил Владимир Николаевич.
– Я сам ее сюда положил! – капитан ткнул пальцем в одну из папок и грязно выругался.
Пока капитан бегал по отделению, выясняя, кто входил в его кабинет, Владимир Николаевич достал из кармана мобильный телефон и, набрав номер, вышел в коридор. Через минуту он вернулся, ожесточенно потирая бородку.
– Никакого майора Петрова в районном ФСБ, конечно, нет. За взломщиком они никого не посылали. И вообще услышали о нем в первый раз… Как все интересно в городе Москве!
Матвей внимательно посмотрел на него:
– А у вас не было предчувствия, когда мы сюда ехали?..
– Что никого здесь не найдем? Не было, – решительно ответил Владимир Николаевич.
– А у меня было.
* * *
Прежде чем поехать в Алексеевскую, Матвею пришлось долго отказываться от сопровождения. Владимир Николаевич искренне возмущался:
– Вы хоть понимаете, что делаете? В вас стреляли! Еще не прошло и нескольких часов! Вы думаете, они остановятся?
– Кто «они»?
– Ну, эти… неизвестные. Те, кто лез в квартиру. Те, кто стрелял.
– Мы не знаем, ни кто они, ни зачем все это делают. Если я спрячусь на какой-нибудь вашей конспиративной квартире, не узнаем точно.
– Не надо прятаться! Пусть с вами будет… присматривающий.
– И в случае опасности он будет прикрывать меня своим телом? А он знает, с какой стороны будут целиться?.. В меня стреляли – это серьезное предупреждение. А предупрежденный спасен. Не волнуйтесь, отныне я буду осторожен, припомню все экзамены, которые сдавал на Кавказе. Обойдусь без телохранителя.
– Я все равно должен за вами присматривать!
– Присматривайте. Но передвигаться по городу я буду один.
На прощание Владимир Николаевич неожиданно спросил у Шереметьева:
