– Верно. Но большинство жуликов – таких, например, как Карл Рудольф, называвший себя «принцем Вюртембергским» и в промежутках между проповедями соблазнявший крестьянских дочек, – быстро разоблачались и изгонялись с позором. А здесь, похоже, было иначе: мошеннику-самозванцу повезло. В документах имеется упоминание о некоем Джекобе Шнелле, но кроме имени, о нем больше ничего не известно. Конечно же, он не был настоящим священником, хотя, возможно, не был и шарлатаном – просто фанатиком, одержимым болезненными идеями. Религиозные воззрения той эпохи вообще отличались, на современный взгляд, изуверством. Слепая приверженность догмам, нетерпимость и гонения на инакомыслящих были обычным делом.
– Но как сейчас можно верить в подобный вздор? Ты бы слышал, какую чепуху молол этот... Уинклер!
– Верят лишь немногие, – рассудительно ответил Норман. – Люди отходят от церкви, особенно молодежь. Но в городе все еще остается некий немногочисленный круг лиц, придерживающихся старых взглядов, и эти-то «столпы общества» пользуются довольно значительным влиянием среди остальных. Старина Хэнк – просто дурак, он не протянул бы долго, если бы ему не служили опорой такие, как миссис Грапоу...
– Ладно, я ценю твою заботу, но не беспокойся. Я не нуждаюсь в опеке и не устрою никакого скандала, обещаю. Но если бы на моем месте был Джек, он выбежал бы из церкви намного раньше, чем я это сделала... Как Тим?
Перемену темы Норман воспринял с усмешкой.
– Буянит. Кстати, это одна из причин моего визита. Не могла бы ты навестить нас в среду? Дольше его не продержать взаперти, а мне на самом деле хочется, чтоб ты с ним поговорила.
– Хорошо. К какому часу?
Поболтав еще пару минут, они расстались.
Эллен выпустила кошку, приготовила себе легкий ужин, вымыла посуду, но смутная тревога не покидала ее. Она не обольщалась на свой счет, но чувствовала:
Норману действительно приятно ее общество. Их отношения стали такими непринужденными, что он может заглянуть в гости без официального приглашения – просто по-соседски. Но почему он так разволновался из-за ее сегодняшней смелой выходки? Что происходит в этом городе и кто такая миссис Грапоу, чтобы заставить беспокоиться такого человека, как Норман? В сознании Эллен мрачная фигура лавочницы приобретала прямо-таки космические масштабы: она высилась над городом, как зловещий черный колосс.
Как будто бросая вызов самой себе и всем на свете «миссис Грапоу», Эллен этим вечером решила почитать в постели вместо того, чтобы до изнеможения сидеть в гостиной. Она обнаружила коробку детских книжек Пенни и теперь с наслаждением перечитывала их. Что могло быть более успокаивающим, чем приключения Энни из «Зеленых крыш»! Эллен полностью погрузилась в них, когда снова появилась тень.
На этот раз, втайне ожидавшая ее, Эллен не испугалась. И не стала вертеть головой. Уставившись прямо перед собой, на безмятежно похрапывающую Иштар, она боковым зрением отчетливо увидела черный силуэт на стене.
Это была женщина. С распущенными волосами, в просторных юбках, какие носили лет двести тому назад. Поза, вовсе не угрожающая, выражала скорее усталую покорность. Руки свободно свисали вдоль тела, голова склонилась на плечо.
Комната оставалась совершенно обычной. Эллен чувствовала свежее дуновение ночного ветерка и слышала шум листвы, доносящийся из открытого окна; видела, как равномерно вздымаются шелковистые бока спящей кошки, ощущала аромат собственных духов, и благоухание цветов в саду, и едва различимые запахи старого дерева и свежего мебельного лака. Все было обычным – кроме этого неправдоподобного силуэта, видимого только уголком глаза.
Эллен терпеливо ждала. Ничего не происходило – тень не двигалась, не изменяла очертаний. Наконец глаза устали от напряжения, Эллен непроизвольно моргнула – и в эту долю секунды все закончилось. Тень пропала и больше не появилась, хотя Эллен читала еще полчаса, надеясь, что все повторится.
Наконец она выключила свет. Удивительно, темнота не таила в себе ничего пугающего. И это больше всего озадачивало во всем происходящем. От тени, какой бы странной она ни казалась, не веяло холодным ужасом или враждебностью. Эллен припомнила, как иногда в детстве, оцепенев под одеялом, она боялась повернуться спиной к открытому окну или зияющему проему двери, где ей мерещились злобные чудовища, от которых не спрятаться: они тянулись к ней цепкими щупальцами, заставляя беспомощно замирать от страха. Теперь же – ничего похожего. А поначалу она пугалась лишь от неожиданности.
«Но если все это галлюцинация, – сонно подумала Эллен, – то, похоже, я потихоньку схожу с ума».
И опять прошло несколько дней, прежде чем Эллен вновь выбралась в город. Она заставила себя это сделать, после того как поняла, что изобретает правдоподобные причины, чтобы съездить за покупками в Смитвилл. Не хватало еще бояться всяких миссис Грапоу!
На сей раз «заслуженные пенсионеры» не приветствовали ее дружелюбными кивками, но Эллен едва обратила на это внимание: она собиралась с духом для встречи с лавочницей, рассерженная уже тем, что все-таки нуждается в моральной поддержке.
Миссис Грапоу по обыкновению высилась за прилавком. «Интересно, – подумала Эллен, – она что: всегда вот так стоит, вперившись в пространство перед собой? Даже когда нет покупателей? Неужели она никогда не читает, не вяжет или, на худой конец, не разгадывает кроссвордов? О чем она думает? И думает ли вообще, в истинном смысле этого слова, или, как автомат, прокручивает в мозгу цитаты из Ветхого Завета, которыми ее напичкали под завязку?»
Эллен протянула список покупок, и миссис Грапоу, с привычной ловкостью, сгребла с полок необходимые товары. А затем подалась вперед и многозначительно сказала:
– Видела вас в церкви в минувшее воскресенье.
– Да? А я вас не заметила.
– Я играю на пианино.
Эллен попыталась представить ее пухлым ребенком, неуверенно трогающим пальчиком клавиши, но воображение ей отказало. Как ни напрягалась, она видела лишь уменьшенную копию нынешней миссис Грапоу, громоздящейся на винтовом табурете.
– Как мило, – неуверенно произнесла Эллен. И вынула бумажник.
Миссис Грапоу не шелохнулась. Рука с купюрами повисла в воздухе.
Эллен поняла, чего от нее добиваются. Честно говоря, она не ожидала от лавочницы такой довольно умной тактики. И, надо признать, весьма действенной: ей с трудом удалось подавить в себе порыв забормотать извинения по поводу воскресного инцидента. Но все же удалось. Эллен упорно молчала, и наконец заговорила миссис Грапоу:
– Вы рано ушли.
– Меня затошнило, – ответила Эллен, абсолютно не покривив душой.
– Невежливо уходить подобным образом.
– Еще невежливее выглядело бы, если в меня вырвало прямо в церкви.
Эллен была довольна своими ответами: пока ей удавалось говорить сущую правду, воздерживаясь, тем не менее, от оскорбительных комментариев. Но миссис Грапоу оказалось не так-то легко провести. Она нахмурилась.
– Вы слышали, что произошло с Клаусом Ротом?
– Нет, – ответила Эллен, удивленная столь резкой переменой темы.
– Его сбила машина.
– Господи, какой ужас!
Клаус не особенно ей нравился: долговязый и нескладный, он не интересовался ничем, кроме собственной обожаемой им машины, и способен был разговаривать только о том, сколько бензина она поглощает и какую скорость может развивать. Но, конечно, несчастье, случившееся с мальчиком, вызвало у Эллен искреннее сочувствие.
– Надеюсь, он не слишком пострадал? – спросила она.
– Отделался ушибами, – сообщила миссис Грапоу. – Но суть не в этом... вы предсказали ему, что это произойдет.
– Я?
Эллен понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить о шуточном сеансе гадания, который она устроила в прошлую субботу. Сообразив наконец, о чем речь, она рассмеялась:
– Я велела ему остерегаться четырех колес. Но имела в виду, чтоб он не гонял так на этой своей развалюхе и...
На лице миссис Грапоу не было ответной веселости – даже той мерзкой ухмылки, которую она выдавала за улыбку.
– Джойс собирается на танцы со Стивом.
– Естественно. Я знала...
– Вот именно: вы знали. И предсказали им это.
– Это гадание было лишь шуткой, – твердо сказала Эллен. – Никто из нас не воспринимал его всерьез. Ни один здравомыслящий человек не...
– А как насчет Клауса?
– Просто совпадение.
– Нам здесь вряд ли понравятся еще какие-нибудь совпадения.
– Тем хуже для вас.
Терпение Эллен лопнуло. Ей хотелось лишь одного: побыстрее убраться из магазина, подальше от этой ужасной женщины. Что толку с ней объясняться – они разговаривают на разных языках.
Эллен шлепнула на прилавок двадцатидолларовую банкноту. Звякнула касса. Невыносимо, раздражающе медленно лавочница принялась возиться со сдачей.
