— Видел? — спросил он помрежа. — Бобби все потушил.
— Спасибо. — Он снова ушел.
— Осел.
— Просто выполняет свою работу.
— Да ему в кайф покомандовать. Он же мечтает о том дне, когда все это станет его. — И Бобби раздраженно пробормотал себе под нос: — Господи, ну кто-нибудь, уже приволоките старого пердуна из его трейлера. — И вдруг добавил ни с того ни с сего: — Хочу, чтобы ты переехал ко мне.
— Неожиданно как-то, — изумился Шпандау. — В том смысле, что мы ведь еще даже не поцеловались.
— Да пошел ты. Я серьезно. У меня полно свободных комнат. Ты же видел.
— Зачем? — спросил Шпандау. — Я чего-то не знаю?
— Мне так будет спокойнее. А то у меня на душе муторно. Предчувствие нехорошее. Случись что, лучше, чтобы ты был рядом.
— Что именно должно случиться?
— Да откуда мне знать? Может, Ричи решит меня убрать.
— Ты — его козырь. Ричи скорее мамашу свою уберет. А тебя он любит.
— Ричи — опасный сукин сын. Кому известно, как работает его трахнутый мозг?
В противоположном конце площадки произошло активное двилсение. Прибыл сэр Иэн Уэйтли.
— Их светлость пожаловали, — прокомментировал Бобби.
Сэр Иэн и несколько человек из его свиты остановились на границе света, заливавшего площадку, словно это был пруд, и они боялись, что вода слишком холодная. Сэр Иэн и эскорт ждали.
— Видишь? — не унимался Бобби. — Он сам к Марку не подойдет. Ждет, пока Марк прибежит. Все меряются, кто тут главный.
— А ты что? — спросил Шпандау.
— Да черта с два я первый выйду.
— Шутишь?
— Нет. Слушай, это ж главная сцена фильма, мать ее. Из этого дерьма и лепятся «Оскары». Разборки папаши и сына. Наваляют друг другу до полусмерти. Красиво — сдохнуть. И старый пердун в курсе, что я ему не уступлю ни в чем. Попытается меня переплюнуть. Но он же понимает, что я буду бороться. Вот и пытается заполучить всю фору, какую только сможет. Будет, как обычно, одеяло на себя тащить. Но я собираюсь играть по своим правилам. И он это знает. У нас тут реальная война, старик. Глянь на Марка. Наложил в штаны. Никак не решит, к кому из нас первому подойти. Марк направился к сэру Иэну. Словно на аудиенцию к принцу Альберту.[59] Они поболтали. Точнее, болтал Марк. Сэр Иэн просто кивал. Потом он вошел на площадку и сел в свое кресло.
Марк подошел к Бобби.
— Мне для вас двоих овчарку завести? — спросил Марк.
— Не понимаю, о чем вы.
— Ну разумеется. Слушайте, он намерен всю сцену проскочить быстро. Вы не подыгрывайте ему, ладно? Задавайте темп сами. Если начнет гнать, играйте спокойно, легонько так его вытягивайте.
— А я тут при чем? Вы у нас режиссер.
— Вам не хуже моего известно: тут режиссировать то же самое, что управлять бегущим стадом слонов. Помогите мне. Возьмите над ним верх.
— Взять верх, — повторил Бобби. — Понятно.
— Вы мне поможете? И тогда мы, возможно, доснимем все раньше, чем нас поразит старческий маразм. Точнее, меня.
Бобби кивнул. Марк похлопал его по плечу и вернулся к сэру Иэну.
— Так вот и задумаешься, что он там обо мне плетет сэру Иэну, да? — шепнул Бобби Шпандау и вышел на площадку. Шпандау побрел назад к трейлеру Бобби. Джинджер был на месте и как раз заваривал чай.
— Не вытерпели, да? — понял он. — У людей обычно весьма романтические представления о съемочных площадках. На мой же взгляд, там очень скучно, а если и бывает оживление, так лишь минуты на две в час, не более. И при этом все либо изнывают от жары, либо отмораживают себе задницы. Нет уж, спасибо, по мне, так лучше Кабо.[60] Хотите чашечку?
— Конечно.
Джинджер поставил две фарфоровые чашки и налил чаю из, как показалось Шпандау, старинного стаффордширского чайника.
— Печенье?
— Спасибо.
— Пока у человека есть возможность выпить цивилизованную чашку чая, империя будет жить. — Джинджер сделал маленький глоток и возвел глаза к потолку. — Мне это необходимо. Сейчас молодой хозяин Роберт войдет в эту дверь, и будет он чуточку зол, то есть зол чертовски, если говорить проще.
— Откуда вы знаете?
— Оттуда, что сэр Иэн слетел с катушек, и теперь с ним особенно не поработаешь. Инсайдерская информация. Мы, личные помощники, что няньки — собираемся в парке и судачим о наших малых детушках. В данном случае газета «Сан» сообщила, что знойную супругу сэра Иэна видели в Лондоне — мол, она носится, как кошка, по всему городу с одним актером, фамилия которого не разглашается. Сэр Иэн не слишком счастлив по этому поводу и постоянно гостит у Макаллана.[61] За ним водится такое бегство от действительности, хотя уж сейчас-то ему положено быть трезвым как стеклышко.
Вот что любовь делает с людьми. Словно по сигналу на улице раздалось злое ворчание Бобби. Он ворвался в трейлер и несколько раз хлопнул дверью со всей силы, пока замок не щелкнул. Джинджер и Шпандау переглянулись. Джинджер закрыл глаза и допил чай.
— Мать его, старого засранца!
— Что стряслось, дорогой?
— Да он в жопу нажрался! Как будто мятная жвачка может заглушить пол-литра вискаря. Он же взгляд удержать не может. И что мне с ним делать? Как мне с ним играть?
— Успокойся, а то с тобой случится удар. В любом случае это не твоя проблема. Это проблема Марка. Пусть он с ней и разбирается.
— Да ты кто вообще такой? — вдруг набросился на Джинджера Бобби. — Ли Страсберг,[62] мать твою, что так много про кино понимаешь? Иди помой сортир или еще что-нибудь.
— Прошу прощения?
— На хер, на хер, на хер! — нараспев повторял Бобби. — Я поехал домой. Назюзюкаюсь в хлам, проблююсь и отрублюсь. И в кому впаду, пока вся эта хрень не кончится.
— Вполне разумное решение, — похвалил Джинджер.
— Ты еще здесь? Иди деньги отрабатывай. Делай что-нибудь. Притворись, что хоть как-то зарабатываешь на жизнь.
— Выпей чаю.
— Да на кой ляд мне твой чай? Мне нужен двухметровый шприц с героином. Я хочу сдохнуть.
Джинджер протянул ему чашку. Бобби взял ее и отпил. Потом отпил еще. Поставил чашку, прикрыл глаза и запрокинул голову.
— Ну полная хрень…
— Хочешь горячее полотенце? Могу согреть его в микроволновке, — предложил Джинджер.
— Да я ж в гриме еще. Надо возвращаться. Прикинь?
В дверь постучала Энни.
— Ну и что это? — спросил ее Бобби, когда она вошла. — Торжественный парад «Мейси»?[63]
— Я не вовремя? — испугалась Энни, ища глазами чьей-нибудь поддержки. Но никто не поспешил ее выручить.
— Что бы там ни было, оно подождет, — отрезал Бобби.
— Говорят, он пьян, — сказала Энни. — Правда?
— Да у него глаза вращаются, как волчки, — ответил Бобби.
— Я поговорю с Марком, — пообещала Энни.
— Не надо с ним ни о чем говорить.
— И как же ты собираешься работать?
— Не хватало еще, чтобы Марк на меня сердился.
— Пупсик, Марку положено заниматься своим делом.
— Не лезь в это. Мы тут всю ночь проторчим. — Бобби повернулся к Джинджеру. — Позвони Ирине. Скажи, что я задержусь. Хотя нет, мать их всех, скажи, я не знаю, когда освобожусь. Пусть идет ужинать без меня.
— Так ты не хочешь, чтобы я поговорила с Марком? — повторила Энни.
— Нет.
— Послушай, тут еще вот какое дело… — Бобби зажмурился и со стоном запрокинул голову. — Ничего такого, — продолжала Энни. — Просто через минуту сюда приедет Хурадо. Он просит тебя об одолжении.
— Скажи ему, это стоит больших денег, — ответил Бобби, безумно сверкнув глазами. — Скажи ему, я сдеру с него втридорога. Я хочу, чтобы мне заплатили как следует. Я хочу, мать его, виллу в Тоскане…
— Дело в главе местного профсоюза дальнобойщиков. Его дочка желает встретиться с тобой. Она твоя большая поклонница.
— Ты что, типа шутишь?
— Полюбезничай с ней полминутки, сфотографируйся — и все.
— Нет! — рявкнул Бобби. — И, кстати, ты уволена.
— Слушай, у Хурадо проблемы с профсоюзом. Ему это необходимо.
— Да пошел этот Хурадо в жопу. Вместе с его за-смегманной дочерью.
— Может, она совершеннолетняя роскошная девушка. Ты ж не знаешь.
— Я встречаюсь с супермоделью. Меня не интересует дочка какого-то жирного макаронника и бандита.
— О боже! — воскликнула Энни. — Не говори так. Обещай, что больше так не скажешь. А то мы все останемся без работы на веки вечные. Или вообще в ящик сыграем. Таких людей злить нельзя.
В дверь постучали. Вошел Хурадо, улыбающийся, как Берт Ланкастер.[64]
— Привет!
— У нас проблема, — сказала ему Энни.
— Никаких проблем у нас нет, — перебил ее Бобби.
— В чем дело? — спросил Хурадо.
— Нельзя ли отложить встречу с человеком из профсоюза? — продолжила Энни. — Сегодня очень напряженный день. Говорят, сэр Иэн слегка подшофе.
