— Этот, — сказал Кадим, протянув ей карточку. — С этим человеком она ушла.
— Вы уверены?
— Точно. На нем был узкий черный галстук и очень обтягивающая одежда. Простите за выражение, выглядел полным козлом.
Уже одно описание не оставляло у Элли сомнений, что Кадим видел Челси именно с Джейком Майерсом. Однако окончательно убедили ее те два звонка, которые сделал Джей Джей Роган, пока она беседовала с Кадимом.
Один звонок был адресован Марии Флокорски в отдел криминалистики. Отпечаток на верхней пуговице блузки Челси по восьми показателям совпадал с отпечатком на стакане с водой, которую прошлой ночью так великодушно предложила Джейку Майерсу Элли. А пятно на блузке содержало семенную жидкость.
Второй звонок был судмедэкспертам. Пришел анализ на изнасилование. Оральный мазок на семенную жидкость тоже был положительным.
Теперь требовался лишь образец ДНК.
Адрес Центральная улица, 100, был знаменит не только тем, что здесь располагались городские уголовные суды, он также приютил почти все пять сотен манхэттенских контор помощников окружного прокурора. Предъявив документы дежурному на пятнадцатом этаже, Элли и Роган направились в кабинет помощника окружного прокурора Макса Донована из отдела расследования убийств.
Элли уже знала, что жизнь помощника окружного прокурора отнюдь не роскошна. Она встречала достаточно много представителей этой профессии, чтобы понять: просторные светлые, отделанные красным деревом кабинеты с медными лампами, старинными весами и одинаковыми фолиантами в кожаных переплетах встречаются только у персонажей телесериалов. Большинство прокуроров годами ютятся в крохотных тесных комнатушках за жалованье, которое не покрывает аренды на Манхэттене и кредита на обучение в юридической школе.
И все же ей казалось, что юрист, проработавший в конторе достаточно, чтобы заслужить авторитет для ведения дела об убийстве, стоит большего. Диплом Колумбийской юридической школы в красивой рамке одиноко стоял на металлическом рабочем столе Макса Донована; из прочей мебели здесь были потертые стулья и щербатый архивный шкафчик. Очевидно, приметы роскоши, которыми можно было бы наслаждаться в офисе, принадлежали представителям высших звеньев пищевой цепи.
Донован был высоким, широкоплечим, с темными вьющимися волосами. Если он и стеснялся такой аскетичной обстановки, то виду не подавал. Он поднялся из-за стола, чтобы приветствовать детективов сердечным рукопожатием, а затем пригласил занять места, какие понравятся. Элли заметила, как он смотрел, когда она в своей узкой угольно-черной юбке села, закинув ногу на ногу. А еще она почувствовала едва уловимый аромат, который напомнил ей запах белых трюфелей.
— Мне уже звонил сегодня адвокат господина Уордена; они предлагают сделку.
— Ночь в камере и впрямь творит чудеса, — улыбнулся Роган.
— Я полагаю, вас обоих не слишком заботит обвинение Уордена в распространении наркотиков. Мы же просто добиваемся сотрудничества в том случае, если он покрывает Джейка Майерса.
— Сейчас мы уверены в этом еще больше, — сказала Элли. — Криминалисты сличили пальчики Майерса с отпечатком, найденным на блузке жертвы. Они совпали. Мы также отыскали таксиста, незадолго до закрытия видевшего Майерса вместе с жертвой возле клуба. Это противоречит его показаниям по двум позициям: он говорил, что Челси ушла раньше и что за пределами клуба он с нею не был.
— Хорошо, — одобрил Донован, поправляя синий галстук в полоску. — Это уже кое-что. И скоро у нас будет чем прижать Уордена. Я только что получил из лаборатории отчет по прошлой ночи.
— Оперативно, — похвалила Элли.
В бюрократическом мире Полицейского управления Нью-Йорка улики, относящиеся к таким делам, как у Ника Уордена, то есть к распространению наркотиков, приходилось отправлять в отдельное, весьма неторопливое подразделение, в отличие от улик по убийству Челси Харт.
— Удивительно, на что они способны, когда говоришь, что Саймону Найту это нужно «еще вчера». Наркотики, изъятые у той девушки…
— Эшли Суэйн, — подсказала Элли.
— Верно. Так вот, это метамфетамин в кристаллах, на пакетике — отпечатки Хайме Родригеса. Точный вес — двадцать три грамма. А на деньгах, которые вы извлекли из кармана Уордена, отпечатки оставили и он, и Родригес.
— Вот черт! — обрадовался Роган. Отпечатки подтверждали версию Элли о том, что произошло между Родригесом, Уорденом и моделью. А благодаря «рокфеллеровским законам» о борьбе с наркотиками такая доза метамфетамина в худшем случае грозит Уордену девятью годами.
— Адвокат Уордена готов на сделку, — сообщил Донован. — Ее клиент уже однажды привлекался за наркотики, на втором курсе, когда в рождественские каникулы был задержан за вождение под кайфом, и полиция нашла в конфискованной у него машине немного кокаина. Это в сочетании с весом наркотиков и участием в их распространении грозит уже не административным, а уголовным наказанием.
Элли улыбнулась. После такой новости благополучный богатенький мальчик с прической серфера уже не будет так рьяно выгораживать своего дружка.
— Черт, — сказал Донован, взглянув на часы. — Мне надо бежать, чтобы успеть переговорить с адвокатом до предъявления обвинения.
— Кто адвокат?
— Ее зовут Сьюзан Паркер. Я ожидал, что будет шишка поважнее, но она работает на одну из этих невнятных финансовых контор. Репутация у них та еще — вывод бизнеса в офшоры, сокрытие конфликтов интересов, почти любые трюки, чтобы ускользнуть от Комиссии по ценным бумагам и биржам. Полагаю, они представляют и фонд Уордена. Паркер не намного старше своего клиента. Ее, вероятно, прислали разведать обстановку. Если дело усложнится, пришлют настоящую акулу. Но не волнуйтесь. Мы не допустим, чтобы оно усложнилось.
— И вот еще, пока мы не ушли. Мы тут набросали письменные показания на основании вчерашних заявлений Майерса и таксиста, — сказала Элли, показывая четырехстраничный документ, который она прихватила с собой из участка. Сюда же было приложено ходатайство об ордере на арест и обыск квартиры и машины Джейка Майерса, а также изъятие образца ДНК. — Мы решили, что этого на данный момент хватит. Хотите, чтобы мы с этим повременили, пока вы не разберетесь с Уорденом или нам пойти и подписать их, пока мы здесь?
— Можно? — спросил Донован, протягивая руку.
Элли отдала ему бумаги и стала наблюдать за тем, как он листает страницы, время от времени кивая.
— Хорошая работа. Вы пишете лучше, чем половина судебных адвокатов в конторе.
— Не слишком вы лестного мнения о своих коллегах. — В тот момент, когда Донован возвращал ей документы, Элли заметила, что Роган наблюдает за ней с ухмылкой. — Так что вы думаете насчет наших следующих действий?
— Правильно. Сходите подпишите. Лучше прихватить Майерса сейчас. Никогда не знаешь, куда такой сбежать может.
— Ну там прямо общество взаимного обожания собралось, — заметил Роган, когда они бегом спускались по лестнице на улицу. На сбор нужных подписей у них ушло пятнадцать минут.
— Что ты имеешь в виду?
— А ты что имеешь в виду? Я смотрю, вы прямо как Анджелина Джоли и Билли Боб в былые деньки.
— Да ты что! Это из-за тех глупостей насчет моих бумаг? Просто он, как все юристы, пытается расположить нас к себе, а потом использовать.
— Извини, я имел дело с половиной прокуроров нашего округа, и это было совсем не то, о чем ты говоришь. Я видел, как он на тебя смотрит.
— Тебе просто нравится меня дразнить, — возразила Элли.
— Судя по тому, что я видел, это тебе нравилось его дразнить. Ножку на ножку закидывала. Совета спрашивала. Мне даже показалось, волосики на палец накручивала.
— Ладно, хватит.
Чего не было, того не было. Ну максимум прядь откинула. Однако нужно было признать, она тоже заметила, что Донован смотрел на нее.
За время их короткого знакомства она отметила и кое-что еще. Высокий рост Донована — примерно сто восемьдесят пять сантиметров. Крепкое телосложение. Спокойные серые глаза и квадратный подбородок. Улыбка на тонких губах — лукавая, но не нахальная. Типаж Джона Кеннеди-младшего. Обручального кольца нет. Зато есть чудесный запах трюфелей.
Вот уж правда, хватит, подумала она. Эти дурацкие девичьи грезы — явное порождение недостатка сна, уже ставшего клиническим случаем. Она ощутила легкий укол совести, напомнивший, что одной из причин ее недосыпа была ночь с Питером Морсом.
— Ну что, готова брать парнишку Майерса? — спросил Роган.
— Я готова с тех пор, как он назвал подругу Челси сучкой.
Первым делом они увидели черную мраморную вывеску с серебряными буквами. «Всемирное регулирование капитала».
