Сидней отметил про себя, что опять становится слишком многословным и это обстоятельство порождает в его слушателях недоверие. Они, наверное, думают: «Сидней никуда не уезжает по одной весьма простой причине: он еще не до конца скрыл улики».
Подумав об этом, он непроизвольно пожал плечами и увидел что миссис Снизам заметила его жест.
– Писатели и художники. Они думают, что им все известно этом мире! – сделав такое заявление, миссис Снизам посмотрела на мужа, ища у него поддержки.
– О, молодежь, она вся такая, – произнес тот хмуро.
– Они не хотят жить, как все остальные, прилично и спокойно, следуя определенным правилам. В результате же оказываются в полной растерянности, столкнувшись с трудностями, которые сами же и породили своим странным образом жизни. Ты знаешь что я имею в виду, Хартли, – она снова повернулась к мужу.
Но на сей раз Хартли ничего не ответил, лишь значительно покачал головой, уставившись в ковер глазами.
– По-моему, в нормальном обществе нет места богеме и тог образу жизни, который она исповедует. И люди эти прекрасно сознают, что ведут себя вопреки тому, чего хочет от них общество и неизменно оказываются жертвами своей собственной философии… потому что философия эта ложная и далекая от реальности.
Ложный бог, подумал Сидней, который слушал внимательно и с самым торжественным видом, словно сидел на церковной проповеди. Миссис Снизам считает, что общество – это что-то вроде бога, могущественного и непознаваемого, которому следует поклоняться слепо.
– И Алисия сейчас платит за это, – с глубоким вздохом заключила миссис Снизам.
Она сидела все так же прямо и пристально смотрела в глаза Сиднею.
– Да, машинально ответил Сидней, – … очевидно, вы правы, – Миссис Снизам с удовлетворением кивнула, видя, что с успехом выступила в защиту своего собственного образа жизни, который должен, без сомнения, быть и образом жизни ее дочери.
– Да, – повторил Сидней.
Какое-то время все трое хранили молчание. Сидней первым нарушил его:
– Моя соседка, миссис Лилибэнкс, просила передать вам приглашение зайти к ней на чай в четыре часа. Она очень хорошо знала Алисию. Возможно, Алисия вам о ней рассказывала.
Миссис Снизам вопросительно посмотрела на своего мужа.
– Я не знаю, Хартли. Что ты об этом думаешь? Конечно, нужно ответить что-нибудь миссис Лилибэнкс. Да, Алисия мне о ней говорила, – прибавила она, обращаясь к Сиднею.
– Боюсь, мы потеряем много времени, – произнес Хартли Снизам.
По просьбе мистера Снизама Сидней показал им комнату Алисии. Там миссис Снизам не удержалась и высказала несколько довольно равнодушных, впрочем, порицаний по поводу последних картин Алисии, выполненных в абстрактной манере.
– У нее есть очень хороший портрет миссис Лилибэнкс, – сказал Сидней. – Он висит в гостиной. Вы его, наверное, просто не заметили.
Миссис Снизам и вправду его не заметила, но с честью вышла из положения, заявив:
– О, да, нужно будет взглянуть на него еще разок.
Без десяти четыре они стали прощаться. Миссис Снизам посмотрела в сторону дома миссис Лилибэнкс и предложила мужу:
– Хартли, мы могли бы зайти только на минутку к миссис Лилибэнкс, просто чтобы познакомиться, и не оставаться на чай.
– Хорошо, – согласился Хартли.
Вежливо раскланявшись, они пообещали немедленно сообщать друг другу, если появятся какие-нибудь известия от Алисии, и Сидней вернулся в дом. Он был уверен, что Снизамы пробудут у миссис Лилибэнкс не меньше получаса и, конечно же, останутся на чай. Они просто хотели избавиться от него, чтобы иметь возможность поговорить с миссис Лилибэнкс с глазу на глаз. Но они не знали о приезде Присей, а ее присутствие, конечно же, заставит их сдерживаться. В любом случае, есть там Присей или нет, он был уверен, что миссис Лилибэнкс ничего не скажет им про ковер.
Однако не прошло и четверти часа, как вдруг послышался шум заводимого мотора. Сидней подошел к окну и увидел, как «триумф» Присей удаляется в сторону Ипсвича и Лондона.
Миссис Лилибэнкс немного удивилась, что Снизамы пришли без Сиднея. Первые минуты знакомства прошли достаточно хорошо, однако, как только Присей уехала, обстановка стала натянутой. Снизамы принялись допрашивать миссис Лилибэнкс с пристрастием, медленно, осторожно, но неумолимо. Что она думает обо всей этой богемной жизни, которую вели Сидней и Алисия? А этот нестриженный газон, разве не удручающе он действует на настроение? Миссис Лилибэнкс несколько раз удалось вызвать у них вежливую улыбку своими снисходительными ответами, но миссис Снизам каждый раз неуклонно возвращалась к тому, что ее интересовало.
– Я никогда не верила, что Сидней может сделать ее счастливой, – сказала она. – Знаете, на самом деле мы не одобряли этот брак, но не хотели, как вы понимаете, противодействовать ему на манер старомодных и строгих родителей. Но всегда знали, что добром это не кончится. Верно, Хартли?
– Да, дорогая, – кивнул Хартли Снизам.
– Алисия привыкла поступать по-своему, и обычно мы не мешали ей. Потому-то она и вышла замуж за Сиднея. До какого-момента это могло казаться естественным, а потом… – мисс Снизам с силой хлопнула ладонью по тыльной стороне другой руки. – Что бы она ни думала, но это когда-нибудь должно превратиться. Алисия нуждается в жизни размеренной, в такой, которой была подготовлена воспитанием. Сидней Бартлеби не очень понравился мне, когда они поженились, и, буду откровенной, мне не нравится, как он ведет себя сейчас, – сказала мисс; Снизам, смотря прямо в глаза миссис Лилибэнкс.
– Что вы имеете в виду под ее теперешним поведением? – спросила миссис Лилибэнкс.
– Он не похож на человека, у которого пропала жена, – заявила миссис Снизам. – На мой взгляд, муж должен реагировать не так. Он слишком холоден. Сидней словно знает, где она, и не хочет сказать. Хотя не думаю, чтобы он знал. Мне кажется, это все его просто не волнует. Надеюсь, вы простите меня за мою откровенность, миссис Лилибэнкс, но дело серьезное, и мы с мужем уже целый месяц живем в тревоге. Не кажется ли вам, что Сидней с Алисией тайно договорились и решили никому ничего не открывать в этом деле?
Миссис Лилибэнкс взяла чайник, чтобы подлить гостям еще чая, но миссис Снизам ее остановила:
– Сидней сказал мне, и Алисия тоже говорила, что они хотят на некоторое время расстаться.
– Да, я уже слишком много об этом слышала. И Хартли тоже. Но я имела в виду что-нибудь более серьезное… развод, например…
– О, нет, ни о чем подобном я не слышала, – ответила мисс Лилибэнкс. – Да и не уверена, что Алисия могла довериться мне в подобных вещах.
– Она никогда не говорила вам о каком-нибудь друге мужчине? – спросила миссис Снизам.
– Ни разу.
– Мы должны предусмотреть все возможности, даже самые неприятные, – заявила миссис Снизам. Она помолчала немного и вдруг добавила: – И даже такую, что ее убил Сидней.
Миссис Лилибэнкс чувствовала, как внимательно миссис Снизам наблюдает за выражением ее лица, словно стараясь угадать, не посещала ли и ее подобная мысль. Мистер Снизам, со свое стороны, хранил молчание, и это говорило о том, что они с женой уже обсуждали такую возможность.
– Вам не приходила в голову подобная мысль? – спросила миссис Снизам.
– Кларисса, – мягко сказал мистер Снизам, – не давай твоему воображению полностью овладеть тобой.
– Давайте посмотрим фактам в лицо, – настаивала его жена со зловещим спокойствием в голосе. – Полиция не нашла Алисии ни в Брайтоне, ни где-либо еще. Она так и не появилась, хотя фотография ее была напечатана во всех английских газетах уже неделю назад. У Сиднея же Бартлеби никогда не было своих денег, смерть Алисии спасла бы его от безденежья.
– Дорогая, это похоже на полицейский роман.
– Так всегда и говорят, пока не становится слишком поздно, – ответила миссис Снизам, – кстати, я не пойму, почему полиция так долго тянет с расследованием?
Она остановилась, явно ожидая ответа миссис Лилибэнкс, но той, видимо, нечего было сказать, и некоторое время они сидели молча.
– Надеюсь, миссис Лилибэнкс, вас ничего не заставляет молчать, и если у вас есть какие-то подозрения, вы можете честно сказать об этом. Может быть, вы заметили что-то… или видели какую-то ссору.
Миссис Лилибэнкс заметила, что глаза гостьи наполнились слезами. Это тронуло ее, и она внезапно почувствовала жалость к этой женщине.
– Конечно, как и во всякой семье, между ними тоже случались размолвки…
– Значит, вы заставали их в такие моменты? Когда это было?
– Ну… (миссис Лилибэнкс почувствовала, что немного волнуется). Однажды, когда я ужинала у них, я услышала раздраженный голос. Ничего особенного, это длилось одно мгновение. Уверена, что со всеми это случается.
– Чей это был голос?
– Сиднея. Всего какое-то мгновение.
