— Вон фургон с новыми заключенными, — сказал Уит. — Тот самый, на котором привезли нас.
— Скорее, — торопила Марго.
Мы прибавили шаг, и от жуткой качки, возникшей благодаря размашистой походке Уита, я застонала и закрыла глаза.
Потом он сунул руку в карман и вытащил меня, чтобы я могла видеть происходящее. Мы добрались до ворот тюрьмы как раз в тот момент, когда фургон остановился возле них и посигналил.
— Вперед, — обратился Эммет к Уиту.
Мой брат бросил что-то в решетчатое мусорное ведро на углу улицы. Раздался негромкий звук, и содержимое ведра вспыхнуло ярким пламенем.
— Что это? Что происходит? — закричал Уит, указывая на ведро.
Охранники, стоящие на воротах, немедленно начали действовать: они помчались по улице, оставив фургон и водителя без присмотра на какую-то секунду, столь необходимую нам. Водитель ввел на пульте код, и огромные металлические ворота начали открываться. Уит проскользнул внутрь незаметно для водителя.
Как только мы оказалась за воротами, мой нос невольно дернулся. Запах здесь был жуткий. В какой-то момент мне показалось, что я больше его не вынесу. А потом вспомнила про родителей и поняла: возврата нет.
Водитель открыл двери фургона, и оттуда медленно выползло множество напуганных детей — они стали озираться по сторонам; глаза размером с блюдце. Из будки, стоящей с внутренней стороны ворот, вышел охранник, готовый заняться новыми заключенными, — некоторым было всего лет пять-шесть. Мне стало не по себе при мысли о том, какие ужасы ожидают бедных детей.
Наши с Уитом глаза встретились — да, клянусь, такое действительно возможно между мышью и человеком, — и каждый из нас прошептал одни и те же слова, которые мы заранее отрепетировали:
Скорей, детки, баю-баю —
Склоните головы и спать.
Ночь на руках вас укачает,
От бед вас будет охранять.
Наши мама с папой пели нам эту колыбельную, когда мы были совсем маленькими, и я после того, как они произносили последнее слово, уже ничего больше не помнила: всякий раз падала как подкошенная, погружаясь в глубокий сон. Мы с Уитом понадеялись, что родители действительно прибегали к помощи магии, чтобы ночью уложить в постель своих перевозбужденных детей.
Так продолжалось некоторое время. И ничего не происходило — определенно.
Охранник и водитель беспечно беседовали и перелистывали бумаги на своих планшетах, болтали ни о чем… Обычный день, как всегда, сажаем в тюрьму невинных детей, вот такая вот рутина. Мы с Уитом переглянулись, и я увидела в его глазах зарождающуюся панику.
«Спите, изверги, спите!» — с отчаянием думала я, жалея, что у меня нет в руках барабанной палочки, и надеясь на то, что моя жизнь не закончится через несколько секунд превращением в мышиный фарш.
Ворота захлопнулись, друзья оказались отрезанными от нас снаружи тюрьмы, а мы остались внутри — поддельный надзиратель, который в любую секунду мог превратиться обратно в подростка, мышка, которая в любую секунду могла превратиться обратно в девочку, и два наемника Нового Порядка. Они вот-вот заметят: происходит что-то странное — и поднимут тревогу.
В любую секунду.
Уисти
Выглядывая из-за согнутого указательного пальца Уита, я увидела, как эти огромные люди медленно повернулись, чтобы посмотреть на моего брата. Один из них нахмурил брови.
— Ты тут новенький, да? — спросил он Уита. — Я раньше тебя не видел. Как зовут, приятель?
«Вы. Сейчас. Заснете. Ну же! — проревела я. Разумеется, мысленно. — Вы. Сейчас. Заснете. Ну же!»
Я представляла себе эти слова, напечатанные курсивом и заглавными буквами… Это должно было сработать!
А потом… двое мужчин тяжело рухнули к ногам Уита. Заснули мертвым сном. С ума сойти!
Дети-заключенные с тревогой смотрели на надзирателей, словно боялись, что станут следующими.
— Все в порядке, — успокоил их Уит. — Мы ваши друзья. Вы должны нам верить, ладно? Мы — дети.
Потом Уит поднес меня близко-близко к своему лицу.
— Ты уверена? — прошептал он. — Это ведь не игра, Уисти.
— Уит, обратного пути нет. Там, внутри, мама и папа и все эти дети, которых могут обратить в дым и пепел. Сажай ребят в фургон и увози их отсюда. Забери Марго и Эммета. Скажи, чтобы они держались поблизости. Если мне удастся отключить сигнализацию или ворота, им придется очень-очень быстро провести спасающихся бегством детей сквозь туннели.
Уит нахмурился. Все выглядело странно: даже морщины на его коже казались огромными. Даже его один-единственный прыщ.
— Если увидишь куски сыра или арахисового масла, лежащие посреди небольшой деревянной дощечки, а вокруг — проволоку…
— Понятно, — отозвалась я. — Оттащи этих спящих парней в будку.
Уит вздохнул, вид у него при этом был несчастный.
— Мы все будем рядом. Я буду следить за тобой, Уистерия.
Он знал, что папа всегда так называл меня в минуты больших потрясений.
— Ладно, — проговорила я и уставилась вниз, на землю, находившуюся от меня на расстоянии примерно десяти этажей.
Я закрыла глаза и прыгнула. И была приятно удивлена тем, что приземлилась на все четыре лапки, готовая двигаться дальше.
— Смотри, я не расплющилась! — крикнула я Уиту.
— Будь осторожна! — ответил он.
— Я — сама осторожность!
Я посмотрела прямо перед собой — на огромное серое здание тюрьмы. В стороне разглядела водосточную трубу и устремилась к ней. Прежде чем прыгнуть внутрь, взглянула на своего брата, стараясь не думать о том, что, возможно, вижу его в последний раз.
— Пока! — воскликнула я, но голосок мой был теперь таким тоненьким, что он, вероятно, не услышал.
А потом я заглянула во мрак ржавой водосточной трубы. Вдохнула сырой воздух, запах прелых листьев и еще каких-то мерзостей — мне не удавалось в точности определить, что именно там было. Я слышала, мыши отлично везде лазят и карабкаются.
Думаю, мне как раз предстояло проверить это на практике.
Уит
У меня по спине побежали мурашки и сердце сжалось от ужаса, когда я увидел, как тоненький хвостик Уисти, описав в воздухе спираль, исчез в водосточной трубе. Никакая магия не могла стереть в моей голове жуткий образ: как ее давит сапог тюремного надзирателя.
Однако сейчас мне предстояло спасать детей, которых привезли в фургоне, а потом я должен был добраться до своих родителей. И чем быстрее, тем лучше.
— Мы тут не останемся? — спросил один из малышей робко, когда я выгонял машину задним ходом из ворот. — Это разве не противоречит правилам Нового Порядка?
— На первый вопрос ответ отрицательный, на второй — утвердительный, — произнес я, озираясь: нет ли машин. — Планы поменялись. Все хорошо.
С этими словами я привел фургон в движение, на большой скорости выехал на улицу и устремился в переулок, который мы проезжали по дороге к тюрьме. Там я опустил стекло и махнул рукой.
Марго, Эммет и остальные вышли из укрытия.
— Где Уисти? — спросила Марго.
— В водосточной трубе. Где ж еще ей быть? Нам надо избавиться от фургона.
— Нет! Он нам позже может пригодиться, — заявил Эммет и уселся рядом со мной на переднее сиденье. Марго тоже забралась в кабину. — Вперед. Проедешь три квартала — и налево на светофоре.
Пока мы ехали, Марго успокаивала детей:
— Вы — не преступники. Мы вас увезем, и вы будете жить с нами. Там не сказочные условия, но все же лучше, чем в тюрьме.
— Мы едем не в тюрьму? — нервно спросила девочка, вытирая залитые слезами щеки обеими руками.
— Нет, — заверила Марго, — в «Гарфанкель».
Признаться, видеть выражение спокойствия на их маленьких лицах было невероятно приятно. Я знаю: они станут задавать много вопросов, но по крайней мере теперь у них появилась надежда. И мы.
— Сейчас дорога будет немного трудной, — нервно произнес Эммет. — Зато мы попадем в «Гарфанкель», минуя главные улицы.
— О нет, только не это, — взвизгнула Марго с тревогой. Точнее, даже с испугом. — Это же смертельно опасно!
— Но это единственный путь! — ответил Эммет.
— Эй, не могли бы мы вернуться к вопросу о смертельной опасности? — спросил я.
— Вот здесь! — внезапно крикнул Эммет, хватаясь за руль. — Резко влево!
— Здесь ничего нет, — завопил я в ответ, а фургон тем временем, подпрыгивая, несся по тротуару.
— Держитесь! — скомандовала Марго. — Сейчас нам всем придется туговато!
Я покрутил головой из стороны в сторону, проверяя, нет ли там ни в чем не повинных пешеходов, которых мне нужно обогнуть по пути вниз.
— Вон туда! — воскликнул Эммет, снова указывая куда-то.
— Куда?
