– Харольд, но я слышала выстрелы?
– Это чтобы их предупредить, – кивнул Смит. – Я стрелял в воздух. Просто для того, чтобы они ушли.
– Судя по твоему поведению, я решила, что там происходит что-то действительно серьезное, – подозрительно заметила миссис Смит.
– Нет, что ты, ничего серьезного. Кстати, знаешь что, дорогая?
– Что?
– Собирайся. Мы едем домой.
– Хорошо, Харольд.
– Эти леса надоедают.
– Да, Харольд.
– И боюсь, я никогда не научусь кататься достаточно хорошо, чтобы перейти на более серьезную трассу.
– Да, Харольд.
– К тому же мне хочется вернуться к работе.
– Да, Харольд.
Когда он вышел из комнаты, миссис Смит вздохнула. Жизнь так скучна!
Скучна, скучна, скучна.
Недалеко от Нью-Йорка, на другом берегу реки, в Вихокене, штат Нью-Джерси, есть небольшое забранное в цемент недоразумение под названием парк, построенное в память об убийстве Александра Хамильтона Аароном Бэрром.
Парк выглядит заплаткой на ухабистом бульваре, извивающимся змеей по вершине холма. Он должен был находиться непосредственно на месте убийства, но его создатели промахнулись – всего на какие-нибудь две сотни футов. По вертикали.
Хамильтона застрелили у подножия утеса, на каменистом участке, усыпанном булыжником и обломками пород. Когда до 42-й улицы в Нью-Йорке отсюда ходил паром, территорию здесь регулярно расчищали, но теперь паром отменили и махнули на это место рукой.
Так что было весьма сомнительно, что появление здесь еще одного камня привлечет чье-то внимание.
Если бы не Валери Гарднер.
Выполнив свое обещание и убрав тело Уиллингэма с остальными представителями народа актатль из специального зала музея, Римо нашел способ заткнуть рот Валери.
И хотя она по-прежнему считала его маньяком-убийцей, он все же сумел внушить ей мысль, что настал момент, когда должен быть назван преемник Уиллингэма, а кто может быть лучшей кандидатурой, чем молодая помощница директора, которая столько сделала для сохранения музейной коллекции.
И вот Римо связался со специальной передвижной группой из Гинвич-виллидж, которая специализировалась на ночной работе, вывозя людей и их вещи из квартир между двенадцатью ночи и пятью часами утра, когда домовладельцы спят, а Валери обзвонила нью-йоркские телестудии, газеты, телеграфные агентства и влиятельные политические журналы.
На следующий день ровно в час, когда представители прессы прибыли на заваленную камнями площадку, где произошла дуэль между Хамильтоном и Бэрром, их взорам предстала Валери Гарднер, опершаяся на гигантский восьмифутовый валун с вырезанными на нем кругами и какими то примитивными птицами. Валери проинформировала их, что валун был украден из музея и возвращен лишь за «солидный выкуп», который она заплатила из собственных средств, поскольку не могла связаться с директором, мистером Уиллингэмом, чтобы получить его согласие.
Пока Валери объясняла, что это бог «примитивного мексиканского племени под названием актатль, полностью исчезнувшего с приходом Кортеса с конкистадорами», в лицо камню дул сильный северный ветер.
– А нет ли у вас каких-либо версий относительно вероятных похитителей камня? – спросил один репортер.
– Пока никаких, – ответила Валери.
– Интересно, как они вынесли его из музея? Ведь он весит не меньше тонны, – задал вопрос другой журналист.
– Четыре тонны, – поправила его Валери. – К сожалению, вчера мы не смогли выставить надежную охрану, потому что кое-кто заболел, поэтому взломщикам удалось проникнуть в музей и увезти камень, очевидно, при помощи каких-то погрузочных средств.
Репортеры задали еще пару вопросов, операторы с разных ракурсов сняли камень и Валери, а под конец один из присутствующих спросил:
– А есть ли у этой штуки имя? Как нам его назвать?
– Для племени актатль он был богом, – объяснила Валери. – Они называли его Уктут. Это было общеизвестное имя, которое использовал простой народ. Но было у него и тайное имя, известное лишь жрецам племени актатль.
– Неужели? – воскликнул репортер.
– Да И это тайное имя... – Камеры бесшумно закрутились, когда Валери произнесла тайное имя камня Уктут.
В тот вечер новость о пропавшем камне передавали все телеграфные агентства и телекомпании страны. И даже за ее пределами, во всех странах мира люди, верившие в Уктут, смотрели, как Валери произносит священное имя. И когда не разверзлись хляби небесные и небо не упало на землю, они печально вздохнули и решили, что теперь, после пяти столетий жизни среди западной цивилизации, им, возможно, пора перестать думать о себе как о народе актатль, полузабытом племени, поклонявшемся бессильному камню.
Но не все видели передачу новостей.
Когда Валери и репортеры ушли, в парке на вершине холма стояли три человека и смотрели на огромный монумент.
В центре стоял Жан-Луи де Жуан. Он улыбнулся и произнес:
– Очень умно. Впрочем, все это было хорошо продумано и спланировано. Как вы меня нашли?
– Ваши имя было в досье Уиллингэма, – ответил человек справа от него. – В них содержались все имена. Вы были единственный Жан-Луи, к тому же мне про вас говорила Бобби.
– Информация когда-нибудь нас всех погубит, – кивнул де Жуан и посмотрел на старика-азиата, стоявшего слева.
Тот покачал головой.
– Вы император, и это вам наказание за то, что вы не прибегли к помощи квалифицированных специалистов. Нельзя доверять серьезного дела любителям.
– Что же теперь будет?
– Сегодня, когда выйдут выпуски новостей и там прозвучит священное имя и все такое, все представители племени актатль поймут, что ваш Уктут – жалкая подделка. Вот и все.
– А ваша секретная организация восстанет из руин и будет продолжать все как было?
– Точно, – подтвердил Римо.
– Ну и ладно, – сказал де Жуан. – Чему быть, того не миновать. Боюсь, я не создан для того, чтобы быть вождем. Или, по крайней мере, вождем народа, поклоняющегося скале. – Он улыбнулся – сначала Римо, затем Чиуну, словно желая разделить с ними шутку, понятную лишь близким друзьям.
Но они не улыбнулись в ответ. Римо сунул де Жуану в карман клочок бумаги, а Чиун столкнул его с утеса прямо на камень Уктут. С громким звуком де Жуан ударился о него.
– Ну и ладно, – обратился к Римо Чиун. – Чему быть, того не миновать.
Тело де Жуана будет обнаружено в тот же вечер зеваками, которые, посмотрев новости, поспешат к подножию холма, чтобы взглянуть на огромный валун.
А полиция найдет в кармане де Жуана отпечатанную на машинке записку с признанием, что именно он убил конгрессмена, миссис Делфин и Джоя-172, мстя им за то, что они не уберегли Уктут от осквернения. Еще там будет сказано, что Уктут – это ложный бог и что он, Жан-Луи де Жуан, как вождь племени актатль отрекается от отвратительного куска скалы и рассматривает свою смерть как частичное искупление своего участия в трех жестоких и бессмысленных смертях.
Все эти события найдут подробнейшее отражение в средствах массовой информации, оставив в стороне возвращение в Фолкрофт директора санатория доктора Харольда В. Смита, хорошо отдохнувшего на курорте возле горы Себомук в штате Мэн и теперь занятого восстановлением своих сложных компьютерных систем.
А Римо и Чиун сядут в своем номере и примутся обсуждать проблему обеда.
– Рыба, – скажет Чиун.
– Я бы предпочел утку, – возразит Римо.
– Нет, рыба.
– Давай закажем утку. В конце концов, не каждый же день мы убиваем вождя.
– Только рыбу, – настойчиво повторит Чиун. – Мне надоело смотреть на то, что украшено перьями.
