– Па! – крикнул Макс. – Смотри!
Чейс посмотрел на бассейн. Два морских льва расположились перед Максом, высунув головы из воды. Мальчик плеснул в одного, и внезапно оба льва словно взорвались, хлопая ластами и окатив Макса водой, будто задиры на детской площадке. Тот зашелся в смехе и скрылся под водой. Львы устремились за ним, толкая шелковистыми телами.
– Восхитительно, – заметила Аманда. – Обычно они долго никому не доверяют. Должно быть, чувствуют доброту, что-то невинное в детях... Во всяком случае, в этом ребенке.
– Они не кусаются?
– Это спрашивает отец, а не ученый, верно? – засмеялась Аманда.
– Верно, – согласился Чейс.
– Единственные причины кусаться у разумных млекопитающих вроде этих – ради питания, из страха или из-за самки. Мои, все четверо, девочки, так что насчет сексуальной агрессивности вопросов нет. Их хорошо кормят. И им нечего бояться. – Аманда на секунду замолчала. – Они не похожи на акул.
Глаза Чейса следили за Максом, резвившимся с морскими львами.
– Я вижу, – сказал он.
– Для меня эти животные гораздо ближе к людям, чем к акулам. Им нужны внимание и преданность – и друг от друга, и от меня. Они любят, когда им чистят зубы и гладят шерсть. Я взяла их еще сосунками.
Макс выскочил на поверхность, засмеялся, а Чейс махнул ему рукой, показывая на стенку бассейна.
– Вылезай оттуда, – скомандовал он. – Ты уже посинел.
– Ну пап...
– Макс, морским львам, как и тебе, нужно передохнуть. Ты заставил их как следует поработать, – поддержала Чейса Аманда.
Макс подтянулся на стенку, отец провел рукой по его плечам и спине.
– Ты холодный, как лягушонок, – рассердился он.
Мальчик показал на морских львов: как только он покинул бассейн, животные вскарабкались на камни и устроились на солнце.
– Их зовут Харпо, Чико, Гручо и Зеппо[17], – сообщил Макс. – Кто из них кто, я не знаю, но доктор Мейси говорит, когда я с ними поближе познакомлюсь, могу выбрать себе одного как личного друга.
Чейс почувствовал, что мальчик дрожит под его ладонями, и велел:
– Иди прими душ и надень что-нибудь теплое. Макс было направился прочь, потом вернулся и спросил:
– Вы разрешите мне поиграть с ними попозже? – Конечно, – ответила, улыбнувшись, Аманда, – но только когда я здесь. Тебе нужно освоить сигналы, которые они подают.
У скал за бассейном Чейс соорудил времянку. Аманда нырнула внутрь и вернулась с ведром рыбы.
– Дамы, время ленча! – позвала она, подойдя к краю бассейна.
Морские львы соскользнули с камней в воду, нетерпеливо лая, подплыли к ней и выстроились в ряд в ожидании.
Аманда скормила им по рыбине, потом еще и еще и, когда они получили по пять – полную порцию, почесала каждому голову и за ушами.
Она отнесла ведро во времянку, а потом обратилась к Чейсу:
– Чудесное место. Вы здесь выросли?
– Не на острове... В Уотерборо.
– А где вы учились?
– Да везде, – ответил Чейс, подумав: «Ну, началось». Он минуту колебался, не солгать ли, но, поскольку его опыт подсказывал, что ложь имеет свойство расти до тех пор, пока не станет невыносимой, сказал правду: – Последним был университет штата Род-Айленд.
– У них неплохо поставлена океанография. Ваша диссертация именно по акулам или вообще по пластино-жаберным?
– Нет. – Чейс помолчал, потом добавил: – Она пока в процессе.
– Вы хотите сказать, что у вас нет степени? Вы – директор института, и без докторской степени? – удивилась Аманда.
– Верно, доктор, – сознался Чейс. – Вы сможете это пережить?
Прежде чем произнести последние слова, он уже почувствовал себя ослом.
– Конечно... Я не... Я имела в виду... Извините... Просто... – вспыхнула Аманда.
Она откинула голову назад и рассмеялась. Сначала Чейс решил, что она смеется над ним, и попытался придумать какую-нибудь словесную оплеуху. Однако он еще ничего не нашел, когда что-то в ее облике подсказало: она смеется не над ним, а над собой.
– Вот здорово! – воскликнула она. – Мне это действительно нравится!
– Что?
– Я провела четыре года в колледже, два года училась па магистра и пять лет писала докторскую. Я – важная персона! Моя докторская степень – моя броня. Я могу быть дубиной, индюшкой, дурой, но у меня – степень доктора, официальный ярлык моего возвышенного положения. – Она снова засмеялась. – А потом я встречаю кого-то без докторской степени, кто и близко быть не может к тем высотам, где нахожусь я, но он сделал больше, чем я, создал целый собственный институт. И какова же моя первая реакция? «Невозможно!» Нет, положительно, я себе нравлюсь!
Они начали подниматься на холм.
– Давайте все же перейдем к сути темы, – предложила Аманда. – Если вы когда-нибудь напишете диссертацию, о чем она будет?
– Территориальные перемещения больших белых акул, – ответил Чейс. – Кстати, я вспомнил: здесь уже неделю или две обретается одна белая. Мы следили за ней и собирали информацию, пока не потеряли приемник. Убиты двое аквалангистов, но мне не кажется, что белая с этим связана. Тем не менее она здесь.
– И вы думаете, что сможете снова ее найти?
– Хочу попробовать, но... – Чейс остановился. – Вы имеете в виду, что хотите найти ее? Большую белую акулу? А как же ваши...
– Мои морские львы соображают насчет белых акул, – заметила Аманда. – По всей Калифорнии полно белых, и мои дамы знают, как им не попадаться. Конечно, я была бы очень рада найти ее. Всегда хотела выполнить исследование по взаимодействию морских хищников: млекопитающих, которые едят млекопитающих; млекопитающих, которые едят рыб; рыб, которые едят млекопитающих.
– Я полагал, вы работали исключительно по китам.
– До сих пор – да, но морские львы приносят такие необычные кадры на видеопленке, фиксируют такое примечательное поведение животных, что я не вижу причин не расширить наши исследования.
– Не совсем понимаю, – признался Чейс. – Что такое может увидеть морской лев с видеокамерой на спине, чего не увидит ученый с лодки или даже батискафа?
– Природу, – просто ответила Аманда. – Природу в действии. Китов, акул, других животных, все то, что держится в стороне от лодки или батискафа, потому что чувствует в них чуждое, может, даже угрозу. Это большой, непонятный и шумный незваный гость, и если он приближается, поведение животных будет каким угодно, только не естественным. С другой стороны, они совершенно привыкли к морским львам, плавающим рядом с ними, поэтому продолжают заниматься своими делами – кормятся, спариваются и так далее, а мы видим это все на пленке. Кроме того, у батискафа небольшая скорость, он неповоротлив и стоит огромных денег. Морские львы могут следовать за китом, и они дешевы: работают за несколько фунтов кефали.
– Как они узнают, что вам требуется от них?
– Тренировка плюс врожденный интеллект. Если говорить об умственном развитии, морские львы не уступают дельфинам и касаткам. Чтобы их обучать, мы сделали полноразмерный макет серого кита, буксируемый подводным аппаратом. Я подаю им с лодки рукой несколько сигналов: плыви рядом с ним, плыви под ним, плавай вокруг него. Научить их недолго – они хотят учиться.
Чейс подумал с минуту, а потом спросил:
– Как вы думаете, можно ли их научить снимать что-то, к чему они не привыкли, что-то неестественное, поведение, которого они никогда не видели?
– Например?
– Если б я знал, – вздохнул Чейс. – Но что-то здесь в океане не так. Либо в нашем районе появилось что-то новое, либо кто-то взбесился.
Он рассказал Аманде о диком избиении птиц и зверей, а также о тайне, окружавшей смерть братьев Беллами.
– Можно попробовать, – ответила Аманда, – когда мои морские львы освоятся в здешней воде и с горбачами. Как бы то ни было, моей первостепенной задачей должен быть поиск китов. Я арендовала легкомоторный самолет – начиная с полудня сегодня.
– Самолет? – Чейс присвистнул. – Ну и субсидии вы получаете. За такую кучу денег я бы прицепил крылья и полетел сам.
– Субсидия? Да она смешная, семьдесят пять тысяч и год, на три года. Этого мне хватает на рыбу, остается мелочь. – Она колебалась, казалась смущенной, потом продолжила: – В основном я сама свой добрый ангел.
– И как же вам это удается? – поинтересовался Чейс.
– А вы как думаете? Удачный генофонд. Мой прапрадед был одним из Мейси-китобоев. Я иногда думаю, что моя работа – искупление содеянного им. Он предвидел крах промышленности по переработке китового жира задолго до его наступления и вложил все деньги в нефть. С тех пор мы не бедствуем. – Она улыбнулась. – Вы сможете это пережить?
– Черт побери, – засмеялся Чейс. – Уже приходилось. – Он рассказал ей о своем браке с Коринной. – Если бы у меня была хоть капля мозгов, я поймал бы ее на слове и она финансировала бы институт. Но нет, я был слишком горд.
