Холлис поднялся.
– Мистер Бенкс, будьте любезны, передайте послу, что пока я не получу распоряжений от своего начальства о прекращении расследования этого дела, я буду продолжать им заниматься.
Лиза тоже встала.
– Чарлз, американский гражданин, Грегори Фишер, погиб в Советском Союзе при загадочных обстоятельствах. Более того, Грегори Фишер сообщил мне по телефону еще об одном американском гражданине, он его встретил в сосновом лесу к северу от Бородина, который, очевидно, бежал от советских властей...
– Я помню, что на пленке мистер Фишер упоминал лес, однако что-то не припоминаю, чтобы он говорил о соснах, – перебил ее Сэз. Он придвинул стул поближе к столу, наклонился и взглянул сначала на Лизу, потом на Холлиса. – Что это за сосновый лес?
– В ближайшие дни мы представим вам отчеты, – отрезал Холлис и вышел из комнаты.
Сэм Холлис шел по Калининскому проспекту. У него была назначена встреча с агентом. Но пока ему было нужно тщательно проверить, нет ли за ним «хвоста». Он остановился напротив витрины магазина «Подарки» и внимательно рассмотрел в ней свое отражение. Темно-синее шерстяное пальто, черная шляпа с узкими полями. Ему вспомнились слова Лизы о том, как ходят русские мужчины.
До встречи оставалось два часа. Холлис потолкался по магазинам, постоял кое-где в очередях, купил какие-то безделушки и направился в центр.
Сэм увидел его первым. Он шел по проспекту Маркса. Его походка и отлично сшитое пальто, перетянутое на талии поясом, сразу выдавали военного в гражданской одежде. В руке – знакомый «дипломат» из свиной кожи.
Генерал Военно-Воздушных Сил СССР Валентин Суриков подошел к Холлису и сел на противоположный край скамейки. Он надел очки в золотой оправе и достал из «дипломата» газету.
Сэму Холлису не нравился генерал Суриков, и он не понимал почему.
– Вы абсолютно уверены, что за вами не следили, генерал?
– Я сделал все, что от меня зависело.
– А что у вас за дела в этом районе?
– У меня заказан столик в ресторане гостиницы «Берлин». Я там обедаю со своей внучкой.
– Превосходно.
Они разработали очень простой способ назначать незапланированные встречи. Холлис посылал с курьером деловую записку или запрос своему коллеге в Министерство обороны СССР, касающуюся переговоров об ограничении вооружения. Тот, естественно, отправлял запрос наверх, и спустя некоторое время он попадал на стол Сурикова. Генералу оставалось только приложить деловую записку к подробной карте центра Москвы. Булавочный укол на записке точно указывал место встречи. А время всегда оставалось постоянным – пять тридцать вечера этого же дня. Если в уголке записки была какая-нибудь пометка карандашом, это означало, что встреча состоится на следующий день. Слово «ответ» в тексте следовало читать как «срочно».
– Итак, перейдем к делу, генерал. Мне нужна информация о бывшем учебном объекте Военно-Воздушных Сил СССР.
– Каком именно?
– К северу от Бородина. Бывшая наземная школа ВВС. Комитет использует ее сейчас для других целей. Вы ведь знаете, о чем я говорю, не так ли?
– Мне кое-что известно об этом. Но это представляет собой такую потенциальную опасность для дальнейших советско-американских отношений и мира, что лучше данной темы не касаться.
Холлис не смотрел на Сурикова, но судя по тону, которым тот говорил, а обычно он сохранял ледяное спокойствие, собеседник его был чрезвычайно взволнован.
– Что ж, с вашей стороны весьма похвально стоять на страже интересов мира. Тем не менее, произошла кое-какая утечка информации, и прежде чем все это выйдет наружу, мне бы хотелось взять ситуацию под контроль. Однако сначала я должен сам во всем разобраться.
Суриков сложил газету. Холлис, мельком взглянув на него, заметил тревожное выражение на его лице.
– Расскажите мне все, что вам известно и откуда у вас эти сведения, – сказал Сэм.
– Сначала расскажите, что известно вам.
– Только то, что я должен расспросить об этом месте. Этого вам достаточно.
– Мне надо все обдумать, – сказал Суриков.
– Вы занимаетесь этим с первого дня, как вступили со мной в контакт год назад, генерал.
– Ладно, но у меня есть условие: я хочу уехать из России. Мне бы хотелось провести свои последние дни на Западе.
– Вы думаете, что они знают о вас? – спросил Холлис.
– Нет, но узнают, если я предоставлю вам эту информацию. Мне бы хотелось уехать в Лондон.
– Вот как? Моя жена живет в Лондоне. Ей никогда там не нравилось.
– Сколько времени понадобится, чтобы переправить меня на Запад?
– Перелет туда занимает примерно около четырех часов, генерал. Обратитесь за выездной визой, и мы встретимся в кассе предварительных заказов Аэрофлота. Билет в один конец, разумеется?
– Вы хотите сказать, что не в состоянии никого отсюда вывезти?
– Все на самом деле не так уж просто.
– Если вы не способны вывезти меня, то я отказываюсь с вами сотрудничать.
Холлис задумался. Потеря запаниковавшего и вышедшего из строя агента – одно, а потеря его с переходом в другую разведслужбу – иное. По инструкции требовалось дать своему источнику время для размышления и не пытаться «выжимать» его. «Выжатые» агенты неизбежно попадались, и потом КГБ предпринимал нужные шаги, чтобы восполнить понесенный ущерб. Однако если Суриков отправится к англичанам и потом провалится там, то Холлис никогда не узнает, до какой степени он «расколется» на Лубянке.
– Или во Францию, – продолжал генерал. – Я сносно говорю по-французски. Я мог бы жить в Париже.
– Если вы собрались во Францию, то с таким же успехом можете сразу пойти в КГБ и тем самым сэкономить время. Там все схвачено, генерал.
– Не пытайтесь меня запугать. Мой третий выбор – немцы. Итак, жду ваших предложений.
– Мы это обдумаем. Вы – тоже. Запад далеко не таков, каким его представляют.
– Не шутите со мной, полковник. – Суриков закурил.
Холлис внимательно смотрел на генерала. Он понимал, что должен соблюдать крайнюю осторожность, руководя действиями подобного человека.
– Видите ли, полковник, если я достану то, о чем вы меня просите, то нам обоим нельзя оставаться в России.
Холлис вспомнил свою первую встречу с генералом Суриковым. Год назад на приеме в югославском посольстве по случаю Дня Независимости Суриков подошел прямо к нему и представился по-английски: «Полковник Холлис, меня зовут Валентин Суриков». Он был в форме генерала Военно-Воздушных Сил СССР, поэтому Холлис ответил так, как того требовала военная вежливость: «Рад с вами познакомиться, генерал».
Суриков спокойно продолжал: «Я бы хотел передать вашему правительству документы весьма деликатного характера. Передайте тому, кто ведает этими вопросами, что на следующей неделе он может встретиться со мной на приеме у финского посла». – С этими словами генерал удалился.
На прием у финского посла явился сам Холлис.
И вот, через год, здесь, на площади Дзержинского, Холлис соглашался с Суриковым, что так или иначе, но они завершают свою опасную связь.
– Вам нужна информация, – говорил генерал. – Я назвал вам свою цену. Но хочу вас предупредить еще раз, полковник. Если я выполню вашу просьбу, нам обоим нельзя будет оставаться в России.
– Вы знаете полковника КГБ Бурова? – спросил Холлис.
– Возможно.
Генерал встал.
– Мы тут слишком задержались. В следующее воскресенье я приду на могилу Гоголя. В час дня. И вы расскажете, как вы доставите меня на Запад, а я передам вам половину секретных сведений. Вторую половину я предоставлю в ваше распоряжение, когда окажусь в Лондоне. До встречи.
Суриков молча повернулся и пошел через площадь. Холлис только сейчас понял, что недооценивал генерала. У предательства Сурикова не было видимых причин – он ни разу не взял ни рубля, ни доллара и не требовал перевести деньги на его имя в швейцарские банки. Он не надоедал Холлису просьбами достать ему что-нибудь из американского магазина. Генерал не менял своих идеологических взглядов. Судя по его же словам, он лично не пострадал от этой системы. Ни он и никто из его семьи не отбывали срок в лагере или ссылке. Должность Сурикова была самого высокого ранга. Он принадлежал к советской военной элите и пользовался всеми ее привилегиями. Можно сказать, кандидатура, не подходящая для шпионажа. И вот теперь генерал дал понять, что знает себе цену.
Сэм Холлис вошел в кегельбан, расположенный в подвальном помещении канцелярии. Это было любимым местом отдыха многих сотрудников посольства. Холлис купил в баре банку пива и присел у стойки.
Последнее время его неотступно преследовали мысли о Лизе Родз. Он даже старался заставить себя не думать о ней. Теперь он считал себя ответственным за ее безопасность. С тех пор, как Сэм стал некой движущейся мишенью, он не мог допустить, чтобы Лиза находилась рядом.
