Вскоре они оказались на втором этаже, в крошечном помещении, похожем на шкаф. Элли толкнула дверь, пересекла площадку и повернула направо в узкий коридорчик. Все здесь было деревянным, стены, потолок и пол, и все выкрашено в красный цвет. Комната Элли, примерно двенадцать квадратных футов, находилась в конце коридора и тоже была красной. Здесь царила ужасающая жара. Комната выходила на юг, и, видимо, солнце заливало ее целый день. Шторы оставляли закрытыми, чтобы хоть как-то защититься от жары.
– Мы пойдем помоемся, – сказала Кармен. – А мистер Ричер подождет, хорошо?
Элли оставалась в комнате ровно столько, сколько ей потребовалось, чтобы убедиться, что он не уйдет. Ричер сел на край кровати, чтобы показать, что останется, и помочь девочке принять очередное решение. Она медленно повернулась и пошла за матерью в ванную комнату.
Кровать была узкой, может, всего тридцать дюймов шириной, и короткой, предназначенной для ребенка. На хлопчатобумажных простынях были нарисованы животные неизвестного происхождения. Кроме того, в комнате имелся ночной столик, книжный шкаф и маленький гардероб. Мебель выглядела относительно новой, из светлого дерева, выбеленного, а потом раскрашенного веселыми картинками. Ричеру она понравилась. Наверное, ее купили в Остине, в маленькой симпатичной лавочке, и доставили сюда. А может, она приехала из самого Санта-Фе. На некоторых полках стояли книги, на других – чучела животных, сваленные в кучу.
Ричер слышал голос старого кондиционера, который терпеливо стучал и скрипел. Здесь он звучал громче. Видимо, его установили на чердаке. Его размеренный шелест успокаивал, но на втором этаже проку от него было немного, и Ричер решил, что температура тут все сорок пять градусов.
Вскоре вернулись Элли и Кармен. Элли неожиданно стала тихой и немного смущалась, видимо из-за того, что надела пижаму – обычные хлопчатобумажные шорты и футболку с какими-то животными, вроде бы кроликами. У нее были влажные волосы и розовая кожа. Одной рукой она прикрывала рот. Она забралась в постель и свернулась калачиком около подушки, использовав примерно половину пространства рядом с Ричером, но стараясь к нему не прикасаться.
– Ну хорошо, спокойной ночи, малышка, – сказал Ричер. – Приятных тебе снов.
– Поцелуйте меня, – попросила Элли.
Ричер помедлил секунду, потом наклонился и поцеловал ее в лоб. Он был теплым, влажным и пах мылом. Элли устроилась поудобнее и взбила подушку.
– Спасибо вам за то, что вы наш друг, – сказала она.
Ричер выпрямился и, шагнув к двери, посмотрел на Кармен. «Это ты ее научила так сказать? Или все по-настоящему?»
– Вы найдете дорогу назад? – спросила она.
Ричер кивнул.
– Увидимся завтра, – проговорила она.
Она осталась в спальне Элли, а он нашел комнатушку, из которой вниз вела задняя лестница. Ричер спустился в коридор и прошел через кухню. Кухарка куда-то ушла. Старая посудомоечная машина что-то тихонько ворчала себе под нос.
Он вышел в ночь и помедлил в тихом, окутанном сумраком дворе. Было страшно жарко. Ричер направился к воротам и взглянул на черный горизонт. Парило. Примерно в ста милях к юго-западу полыхали зарницы. Тонкие ослепительные полосы сухого электричества вспыхивали и гасли, словно гигантская небесная камера вела ночную съемку. Ричер поднял голову. Ни дождя, ни туч. Он повернулся и заметил в темноте справа белые пятна. Футболка. Лицо. Полукруг лба под бейсбольной кепкой. Снова Бобби Грир.
– Бобби, – сказал он. – Хорошо покатался?
– Я жду тебя, – не ответив на его вопрос, заявил Бобби.
– Зачем?
– Чтобы убедиться, что ты вышел из дома.
– А что мне там делать?
– А это ты мне скажи. Интересно, зачем тебя вообще туда понесло? Вы неплохо смотрелись все трое, точно маленькая семья.
– Ты нас видел?
– Я все вижу, – кивнув, ответил Бобби.
– Все? – переспросил Ричер.
– Все, что мне нужно.
Ричер пожал плечами.
– Я поцеловал малышку и пожелал ей спокойной ночи, – проговорил он. – Какие-то проблемы?
– Давай-ка я провожу тебя до дома для рабочих, – сказал Бобби. – Я хочу с тобой поговорить.
Пока они шли по двору, он не произнес ни слова, просто шел и молчал. Ричер не отставал, поглядывая на ночное небо на востоке. Оно было огромным, угольно-черным, расцвеченным яркими звездами. Если не считать тусклых окон в некоторых из строений, принадлежащих Грирам, вокруг царил мрак. И на его фоне звезды казались крошечными точками света, разбросанными в миллиардах кубических миль космоса. Ричеру нравилось смотреть на бездонное небо и думать о нем, осознавая, что сам он всего лишь маленькое, слабое существо, родившееся посреди пустоты. Может, он вовсе ничто. В таком случае почему бы ему не прикончить Слупа Грира? Почему бы и нет? В контексте целой Вселенной какое значение имеет одна жизнь?
– У моего брата неприятности, – неловко проговорил Бобби. – Думаю, ты про это знаешь.
– Я слышал, что он скрывал свои доходы и не платил налогов, – сказал Ричер.
Бобби кивнул в темноте.
– У налоговой инспекции повсюду шпионы.
– И эти шпионы на него донесли?
– А кто же еще? – спросил Бобби. Он прошел несколько шагов и добавил: – Короче говоря, Слуп в тюрьме.
– Кажется, он выходит в понедельник, – сказал Ричер.
– Выходит. И не слишком обрадуется, когда увидит тебя здесь и узнает, что ты целуешь перед сном его ребенка и дружишь с женой.
– Я собираюсь здесь работать, и все, – пожав плечами, ответил Ричер.
– Именно, с лошадьми. А не как нянька.
– Мне ведь полагается свободное время.
– Но ты должен проводить его с умом.
– Ты хочешь сказать, что мне следует знать свое место? – улыбнулся Ричер.
– Точно, – подтвердил Бобби. – И оно не рядом с женой и дочерью моего брата.
– Человек не имеет права выбирать себе друзей?
– Слуп не обрадуется, когда вернется домой и обнаружит, что его жена выбрала какого-то чужого мужика в друзья себе и их ребенку.
Ричер остановился.
– Проблема в том, Бобби, что я не понимаю, почему меня должно волновать, обрадуется твой брат или нет.
Бобби тоже остановился.
– Потому что мы одна семья. И все про всех известно. Тебе придется это запомнить. Или ты здесь долго не продержишься. Тебя просто вышвырнут вон.
– Ты так думаешь?
– Да, я так думаю.
Ричер снова улыбнулся.
– И кого же ты позовешь? Шерифа на его подержанной машине? Да у него сделается сердечный приступ, если он только подумает об этом!
– Мы, в Западном Техасе, сами решаем свои проблемы. Такова традиция. Здесь никогда не было особенно серьезных представителей закона, и мы к этому привыкли.
Ричер сделал шаг к нему.
– И что, ты хочешь решить свои проблемы? Прямо сейчас?
Бобби молчал, и Ричер выдвинул предложение:
– Может, напустишь на меня кухарку? И она сразится со мной сковородкой?
– Джош и Билли сделают все, что им прикажут.
– Эти козявки? Уж лучше кухарка. Или даже ты.
– Джош и Билли спокойно входят в загон к быкам, которые весят полторы тонны. Ты для них не проблема.
Ричер зашагал к дому для наемных работников.
– Как скажешь, Бобби. Я всего лишь пожелал спокойной ночи ребенку. Зачем начинать из-за этого третью мировую войну? Ей не хватает общения. И ее матери тоже. И я в этом не виноват.
– Используй свои мозги по назначению, вот что тебе следует сделать, – заявил Бобби. – Я уже говорил тебе, что она врет почти про все на свете. Так что если она тебе что-то там нарассказывала, все это вранье. Не будь дураком, не верь ей. Кроме того, ты не первый.
Они завернули за угол и направились к двери дома.
– В каком смысле? – спросил Ричер.
– Ты думаешь, я совсем тупой? Вот уже месяц ее целыми днями не бывает дома, она не ночует каждый раз, когда ей это удается, и бросает на нас ребенка, чтобы мы о нем заботились. И куда же она ездит? В какой-нибудь мотель в Пекосе, вот куда, где морочит голову парню, который верит в ее идиотские истории о том, как муж ее не понимает. Что целиком и полностью ее личное дело. А мое дело начинается тогда, когда она окончательно теряет совесть и привозит этого парня сюда. За два дня до того, как должен вернуться домой ее муж. Да еще выдает его за абсолютно незнакомого ей человека, ищущего работу. Что за чушь собачья?
– Что ты имел в виду, когда сказал, что я не первый?
– То, что сказал. Поговори с Джошем и Билли. Они его выставили вон.
Ричер ничего не ответил, и Бобби улыбнулся.
– Не верь ей, – сказал он. – Она многого тебе не говорит, а то, что говорит, по большей части вранье.
– Почему у нее нет ключа от двери дома?
– У нее был ключ к проклятой двери. Она его потеряла. Да и вообще дверь никогда не закрывается. Зачем? Мы находимся в шестидесяти милях от ближайшего пересечения дорог.
