еще попрекала его иногда этим давним романом с Эллен. Рейчел была права — тогда она спасла его карьеру. Когда по городу поползли слухи, он мог лишиться работы. Рейчел смешала с грязью коллегу, распустившую этот слух, и когда кто-то еще заявил, что видел ее мужа в гостинице вместе с Эллен, она категорически это отрицала и врала напропалую, лишь бы спасти его.
Научная деятельность приносила Клейтону огромное удовлетворение. Он по-прежнему регулярно печатался в солидных журналах и дорожил уважением своих коллег.
Слава богу, что ни Рейчел, ни кто другой никогда так и не узнали, почему он до срока ушел с поста президента Инок-колледжа.
Отодвинув стул, Клейтон встал.
— Я уверен, на поминальной службе будет много народу, — сказал он. — Думаю, нам лучше выехать в десять тридцать, чтобы успеть занять места.
— Мы это еще вчера решили.
— Да, кажется.
Он медленно обернулся.
— После того как мы послушали новости, я пытался поработать над романом, но у меня разболелась голова. Я вышел прогуляться, и надо сказать, продолжительная прогулка принесла мне облегчение. Я вернулся в гораздо лучшем состоянии.
— Как-то непредсказуемо они вдруг случаются, эти твои головные боли, — сухо заметила Рейчел, разворачивая «Нью-Йорк таймс».
27
Уилл Стаффорд всерьез собирался внести коррективы в свое утреннее меню — заменить омлет с ветчиной и сосиски овсянкой.
— И зачем я это все держу в холодильнике? — задавался он вопросом после того, как, позанимавшись на тренажере, он, все еще в спортивном костюме, готовил на кухне омлет с ветчиной.
За столом он читал «Нью-Йорк пост». Парапсихологу был задан интересный вопрос: не мог ли убийца из XIX века перевоплотиться в нашем времени.
Парапсихолог ответила, что не допускает вообще, чтобы кто-то мог родиться с тем же типом личности — преступным или не преступным. Физические свойства могут иногда передаваться. Иногда возрождается и расцветает талант. В отдельных случаях, казалось бы, необъяснимые проблемы эмоционального плана могут быть следствием стрессов, пережитых в предыдущих воплощениях.
В другой статье убийство Маделайн Шепли в 1891 году приписывалось Джеку-Потрошителю. По времени это был как раз тот же период. Его так и не поймали, но его чудовищные преступления в Англии прекратились. Неоднократно высказывалось мнение, что он эмигрировал в Америку.
В третьей заметке содержались осторожные намеки на то, что, хотя две молодые женщины действительно исчезли в Спринг-Лейк в 1890-х годах, практически не было никаких веских доказательств того, что они были убиты.
Покачав головой, Уилл поднялся из-за стола и, следуя заведенной привычке, поставил в мойку посуду и начал убираться в кухне. Заглянув в холодильник, он убедился, что сыра у него предостаточно.
Сегодня, когда все соберутся здесь, это не будет, разумеется, встреча друзей, но бокал вина или чашку кофе с печеньем и сыром он им предложит.
Может быть, стоит пригласить Эмили Грэхем поужинать с ним? Он поедет с ней в церковь, а потом к Лоуренсам, но Уиллу очень бы хотелось пообщаться с ней один на один.
Очень интересная и привлекательная женщина.
Может быть, приготовить ужин самому? Похвастать своим искусством… В четверг в кафе Натали сказала в шутку, что все жаждут приглашения к нему.
И неудивительно, Уилл был неплохим поваром, нельзя этого не признать. Больше того, он был поваром высшего класса.
Он вошел в гостиную посмотреть, все ли там в порядке. На стене, против двери на террасу, висела фотография дома в том виде, в каком он его купил: провалившаяся крыша, просевший пол на веранде, облезлые ставни.
Внутри было так же, если не хуже.
Он нанял рабочих для строительных работ. Остальное сделал своими руками. Это заняло у него не один год, но он был в высшей степени доволен результатом.
Дом был небольшой, как теперь называется «раннего периода», удобный, уютный и без претензий. Время претенциозных построек давно прошло. Такие дома, как у него, пользуются постоянным спросом.
Зазвонил телефон. Уилл жизнерадостно откликнулся, но, поняв, кто звонит, посерьезнел и крепко сжал в руке трубку.
— У меня все нормально, отец. А как ты?
«Неужели он так ничего и не поймет?» — думал Уилл, вслушиваясь в слабый голос отца. Тот сообщил ему, что поправляется после последнего курса химиотерапии и надеется на скорую встречу.
— Мы так давно не виделись, сынок, — говорил он. — Так давно!
Уилл вспомнил, как в прошлом году он смягчился и согласился пообедать с отцом в Принстоне. Отец тогда все время извинялся, что он годами не поддерживал с ним связи. «Меня не было рядом, когда ты во мне нуждался, сынок, — говорил он. — Но я был так занят, столько проблем на работе!»
— Я очень занят, отец, — твердо сказал ему Уилл.
— Как жаль! Но, может быть, через месяц? Я бы хотел взглянуть на твой дом. Мы славно проводили время в Спринг-Лейк, когда твоя мать, ты и я останавливались там в гостинице.
— Мне пора, отец. До свидания!
Как всегда случалось после отцовского звонка, жгучая боль волной накатила на него. Уилл подождал некоторое время, давая ей отхлынуть. Потом он медленно пошел наверх одеваться на поминальную службу по Марте Лоуренс.
