где они могли найти оружие.
— Здорово. Итак, ты собираешься поболтать с четырьмя сотнями солдат, которые будут лгать и защищать своих приятелей. И сколько времени потребуется, чтобы посчитать каждый пистолет в арсенале? Откуда ты вообще будешь знать, можно ли доверять этому подсчёту? Лучше бы ты бродила по улицам с большой табличкой с надписью: «Не ты это сделал?».
Семиаза опускает голову и едва заметно улыбается.
— И это великий и ужасный Сэндмен Слим, монстр, который убивает монстров? Никогда не думал, что жалкое нападение и телефонный звонок заставят тебя вести себя подобным образом. Это неподобающе для убийцы или владыки Ада.
Я сажусь за стол и потягиваю напиток.
— Давайте, мальчики и девочки. Мы все знаем, что я ужасный Люцифер. Я получил эту работу только потому, что убил Мейсона.
— Не скромничай, — говорит Мархосиас. — Никто другой не смог остановить его. Не хочу проявить неуважение, Генерал, но, если бы не Старк, Небеса опустошили весь Ад, и мы были бы мертвы.
— И что? Убийство Мейсона не даёт мне права поставить киоск с маффинами в торговом центре. У вас всех больше прав быть Люцифером, чем у меня, но ни у кого из вас не хватает мужества шагнуть вперёд и сделать это.
Мерихим качает головой.
— Это абсурдно и оскорбительно. Пойдём. Оставим нашего повелителя обдумывать свои глубокие мысли.
Он направляется к двери, и Семиаза следует за ним. Мархосиас закатывает глаза и двигается следом.
— Не спешите, — говорит она.
Я выкрикиваю худу, и дверь захлопывается.
— Мы разберёмся с этим прямо сейчас. Все согласны, что я не подхожу. Давайте с этим что-то делать. Никто не уйдёт, пока не появится новый Люцифер.
Они уставились на меня.
— Вы ублюдки любите ритуалы. Давайте попробуем. Убейте меня, и получите эту работу. Раньте меня, и я сдамся. Можете мне поверить. Я не собираюсь бороться изо всех сил, чтобы остаться Люцифером.
Я рукой Кисси достаю из-за спины чёрный клинок. Мне неудобно пользоваться левой рукой, но эффект того стоит.
Я протягиваю нож каждому из них.
— Как насчёт этого? Генерал? Мерихим? Мархосиас?
Я бросаю клинок так, чтобы он воткнулся в пол между ними.
— Почему бы вам всем не сделать это вместе? Я не смогу справиться со всеми вами тремя сразу.
Никто не двигается. Язык тела Мерихима говорит, что он где-то между обмороком и совершением прыжка Трусливого Льва в ближайшее окно. Мархосиас отступает за бюст Люцифера на невысоком мраморном столбе.
Глаза Семиазы сужаются. Я подпалил его эго. Он выглядит так, словно действительно может ринуться за клинком. В тот момент, когда его плечо дёргается, я пинаю стоящий перед ним стул Он быстр. Стул задевает его ногу, но он всё же умудряется добраться до ножа. Перекатившись на ноги, швыряет его в меня. Довольно хороший бросок для того, кто выбит из равновесия на травмированной ноге. Но за эти годы в меня метали туевую кучу ножей. Я знаю, как выглядит хороший прицел, а метание ножей — не специализация Семиазы. Всё, что мне нужно сделать, — это отклониться назад, и нож пролетает мимо. Семиаза хватает металлический подсвечник, держа его перед собой, как копьё.
До того места, где он приземлился, три быстрых шага. Пока иду, я тащу за собой стол. Делаю им мах, как бейсбольной битой, разношу книжную полку и бью его в бок. Во время контакта раздаётся громкий треск, и он наполовину летит, наполовину скользит по мраморному полу к дверям библиотеки.
Мой левый глаз заливает кровь. Треск, когда я ударил Семиазу, издал не он, и не стол. Это был «Дерринджер» [61], который он вытащил из своего рукава. Пуля задела боковую часть моей головы.
Мерихим и Мархосиас прижались спинами к полкам, заставленным книгами по адовскому искусству. Мерихим смертельно побледнел. Я перебрасываю каждого из них через плечо в манере переноски бестолкового пожарного, держа их в районе живота. Прикрываясь ими от Семиазы. Генерал лежит плашмя на спине, но он может играть в опоссума, и в карманном пистолете у него осталась по крайней мере одна пуля. Мерихим начинает дёргаться, когда понимает, что он служит живым щитом. Я чуть сильнее стискиваю руку и выдавливаю из него воздух.
Оказавшись над Семиазой, я наступаю на держащую пистолет руку. Глаза генерала открыты, но он не шевелится. Не думаю, что он сломлен. Просто слегка ошеломлён. Я швыряю Мерихима и Мархосиас по обе стороны от него, забираю «Дерринджер» и снимаю со взвода курок, чтобы он не выстрелил у меня в кармане.
Минуту спустя Семиаза садится. Я достаю нож из ножен у него на поясе и вкладываю ему в руку.
— Мы ещё не закончили. Всё ещё трое против одного, и я не вооружён. Генерал, ты пустил первую кровь. Воспользуйся шансом. Убей меня.
Он не двигается. Не могу сказать, взгляд у него неуверенный или несфокусированный.
— Боишься, что промахнёшься?
Я хватаю его рукой Кисси и прижимаю кончик лезвия к основанию своего горла.
— Теперь нет. Убей меня. Стань Люцифером.
Когда Семиаза не двигается с места, Мерихим хватает его руку и давит. Лезвие входит достаточно глубоко, чтобы пошла кровь. Я чувствую, как она бежит по моей шее под доспехи. Семиаза изворачивается и бьёт Мерихима в лицо. Проповедник отпускает нож, когда Семиаза ударяет его локтем в горло. Он смотрит на Мархосиас, словно хочет и её отметелить. Та поднимает руки, качая головой.
Семиаза убирает нож обратно в ножны.
— Это ничего не меняет. Ты по-прежнему трус и мошенник.
— И ты ничего не станешь с этим делать, потому что предпочтёшь на троне труса и мошенника, чем сидеть там самому.
Я нахожу свой нож там, где он воткнулся в стену, и засовываю сзади за пояс. Возвращаюсь туда, где упали остатки бурбона Билла. Бутылка ударилась о пол, но не разбилась. Повезло. Мой стол треснул и раскололся, но у него всё ещё четыре ножки. Я поднимаю его и сажусь, делая пару глотков из бутылки. Рана на голове пульсирует, но уже подсыхает; однако моей обожжённой руке достаточно досталось, чтобы она пульсировала и болела.
— Вы, адовцы, думаете, что вы такие охуительно особенные. Что там на потолке? Мысль. Действие. Новый Мир? Вы думаете, что Бог выкинул вас, потому что вы отважно выступили против Него? Чушь собачья. Вы затеяли драку, проиграли, и с тех пор ноете по этому поводу. Ад — это не праведное изгнание. При всех ваших секретных рукопожатиях и дерьмовых ритуалах, вы превратили это место в ещё одно закрытое сообщество только для членов
