Я улыбнулась ему, сердце у меня разрывалось от нежности.
— Скоро оно станет желтым и перекошенным, тогда будет еще смешнее. Ты-то хорошо себя чувствуешь?
— Бонни давала мне какао с лакрицей. А где Чарли? Она… жива?
— Да.
— Можно мне ее увидеть?
— Думаю, она сейчас спит. Подожди до завтра, ладно?
— Я хочу ее увидеть. — Голос у него предательски дрогнул, но Джексон тотчас справился с собой. — Бонни меня проводит. Она ждет у лифта.
— Тогда ладно. Можно обнять тебя на прощание?
Джексон подошел ко мне.
— Где все-таки была Чарли? Она и вправду убежала?
— Нет.
— Мы поедем во Флориду?
— Не сейчас.
— А в другое время поедем?
— Да.
Наступило молчание. Джексон сел на стул возле кровати. Я сунула руку в непомерно длинный рукав его куртки и сжала его маленькую, теплую ладонь. Немного погодя он сказал:
— Сладж просто с ума сойдет, перегрызет все вещи в доме.
— Чего и следует ожидать.
— Но ты на нее не будешь сердиться?
— Нет, не буду.
— Ты теперь все время будешь лежать в постели?
— Разумеется, нет. Я просто немного устала.
— Бонни сказала, что я должен ухаживать за тобой.
— Чепуха.
— Это хорошо. Рождество через шесть дней и почти шесть часов… Мне очень хочется есть.
— Папа отведет тебя в кафе и накормит.
— А там дают чипсы?
— Наверно.
— Можно мне пойти к Чарли прямо сейчас?
— Только ненадолго. Помни, что ей необходим отдых.
— Обещаешь, что ты будешь здесь?
— Я никуда не собираюсь уходить.
Джексон слез со стула, наклонился и слегка прикоснулся губами к моему покрытому синяками лицу. Он ушел, а я лежала на спине, закрыв глаза. В палату вернулась Стеф Баулз и начала что-то подсовывать мне под одеяло к ногам.
— Бутылка с горячей водой, — сонно пробормотала я.
— Только не говорите об этом слишком громко, — предупредила она, — а то все потребуют того же самого.
Я не ответила, даже не открыла глаза. Стеф погасила верхний свет и ушла. Я осталась в одиночестве. Я представила себе, что сижу в лодке и течение свободно уносит меня в море.
— Привет!
Я не знала, спала ли я и сколько времени прошло. Я открыла глаза и зажмурилась от резкого света. Мужчина средних лет стоял возле кровати, держа в руке табличку для записей.
— Вы врач? Меня уже осматривала доктор Маркер и сказала, что у меня все в порядке.
— Я доктор Сигел. Простите, что разбудил вас. Мне нужно вас осмотреть. Вы получили удар по голове, и я боюсь, что вас станут будить регулярно в течение всей ночи. Просто чтобы убедиться, что вы не потеряли сознание. Я только что видел вашу дочь.
— Правда? Ну и как она, по-вашему?
— Не так уж плохо, — ответил он. — Но главное, я считаю, ей повезло: у нее замечательная мать. Можете завтра сказать ей об этом.
— Вряд ли я это сделаю. Она столько мучений перенесла, ей пока не до этого.
Доктор Сигел нахмурился:
— Ладно. А сейчас я собираюсь проверить ваше восприятие окружающего и ваши реакции. Сами-то вы что об этом думаете?
— По-моему, все не так скверно, — сказала я. — Но я не уверена, это вам судить.
Он хмыкнул и принялся что-то записывать в карточку. Потом поднял голову и спросил:
— Так вы живете на острове Сэндлинг?
— Да.
— Я ни разу там не был. Работаю не так далеко от него, а все не соберусь туда съездить. Вы бы посоветовали побывать там?
— Мне кажется, я разлюбила остров за сегодняшний день.
— Завтра утром все будет по-другому. Позвольте я проверю ваш пульс. Кстати, поздравляю вас с днем рождения.
— Что?
— Дата указана на карточке, — сказал врач. — Вам всего сорок лет.
— Верно. Однако особо радоваться тут нечему.
Доктор Сигел пристроил историю болезни на прежнее место и ласково коснулся моей руки. Это прикосновение успокоило меня.
— Я загляну к вам завтра. Постарайтесь уснуть. Вы молодчина.
Он ушел, погасив свет.
Когда мои глаза привыкли к темноте, я обнаружила, что в моей палате есть окно. Лежа в постели, можно было увидеть за окном не так уж много — только темное ночное небо. Но я знала, что там есть и луна, и звезды. В нескольких километрах отсюда прилив уже отступает, волны уносят с собой в море плавник, разбитые раковины и разный мусор. Вода уже ушла из полуразрушенного дота возле прибрежных скал. Мертвое тело извлекли из темных вод и смыли с него кровь. Утром зимнее солнце поднимется над горизонтом, и все примет свой обычный вид, мирный и безмятежный.
Я повернулась на бок и уткнулась лицом в подушку. Сделала глубокий вдох и наконец-то заплакала. Я здесь, Чарли со мной и Джексон тоже. Утро наступит для всех нас.
Время и место рождения: июнь 1958 г., графство Вустершир в Англии.
Семейное положение: 16 лет замужем за Сеном Френчем.
Любимый город: Венеция.
Место жительства: Суффолк, графство в Англии.
Ридерз Дайджест: Чем еще кроме писательства вы занимались?
Никки Джералд: Будучи студенткой, я подрабатывала, собирая землянику и хмель. Была библиотекарем, официанткой, продавщицей ювелирных украшений. Работала внештатным рецензентом, редактором, издателем и начинающим писателем. Теперь я только пишу — делаю то, чем мне больше всего хотелось заниматься в жизни.
Р.Д.: Чего вы больше всего боитесь?
Н.Д.: Чтобы с моими детьми не стряслась какая-нибудь беда.
Р.Д.: Каким образом вы балуете себя?
Н.Д.: Люблю полежать в ванне и не отвечать на оклики близких.
Р.Д.: Что вас выводит из себя?
Н.Д.: Когда меня запугивают.
Р.Д.: Ваш худший недостаток?
Н.Д.: Я страшная ворчунья. Не умею терпеть. Люблю выпить в компании.
Р.Д.: Чем вы больше всего гордитесь в жизни?
Н.Д.: Тем, что почти каждый вечер мы всей семьей, вшестером, собираемся за одним столом, ужинаем и беседуем.
Р.Д.: Ваше заветное желание?
Н.Д.: Чтобы все мои дети были счастливы.
Время и место рождения: май 1959 г., Бристоль.
Семейное положение: 16 лет женат на Никки Джералд.
Любимый город: Лондон.
Место жительства: Суффолк, графство в Англии.
Ридерз Дайджест: Чем еще кроме писательства вы занимались?
Сен Френч: Я перепробовал не очень много занятий. Был рабочим сцены, когда на Уэст-Энде впервые ставился мюзикл Ллойда Вебера «Иисус Христос Суперзвезда», уборщиком в Шведском госпитале, да еще сменил несколько мест в издательском бизнесе.
Р.Д.: Чего вы больше всего боитесь?
С.Ф.: Жестокости.
Р.Д.: Каким образом вы балуете себя?
С.Ф.: Считаю, что в конце каждого дня я вправе вознаградить себя глотком спиртного.
Р.Д.: Что вас выводит из себя?
С.Ф.: Когда не кладут компакт-диски обратно в их коробки.
Р.Д.: Ваш худший недостаток?
С.Ф.: Я люблю резаться в «Тетрис», а когда засыпаю, то перед глазами все еще мельтешат падающие фигурки.
Р.Д.: Чем вы больше всего гордитесь в жизни?
С.Ф.: Я бы сказал, что горжусь своими детьми, но я слишком суеверен.
Р.Д.: Ваше заветное желание?
С.Ф.: Хотелось бы узнать место, где я умру, чтобы никогда там не появляться.
