После очередной покупки Андрей сделал невеселое открытие – денег осталось мало. Просто реально мало для чего-нибудь глобального типа поездки в Москву, или для долгого нелегального существования.
Значит, нечего тянуть. Пускай с убийцей разбирается следователь. Как только Витю возьмут под стражу, можно будет выходить из подполья и идти в полицию за паспортом и ключами от квартиры.
О том, что делать, если теория окажется ошибкой, он старался вообще не думать – прав, и баста…!
В наступающей вечерней темноте Глебов возвращался обратно во двор по противоположной стороне улицы. Остался лишь один не посещенный магазин в этом районе – хлебный. Андрей поднялся по ступенькам, взялся за ручку и потянул на себя тяжелую дверь. В лицо ударил теплый воздух, пропитанный хлебным духом, ванилью и другими ароматами.
Но дыхание у него перехватило не от запахов. Прямо перед ним у кассы стоял молодой сухощавый парень в модном пальто – капитан Миленин.
Андрей аккуратно, даже бережно закрыл дверь магазина, словно она была из хрусталя. Огляделся – ну да, вон и машина опера стоит. За хлебушком заехал…
Следующие две минуты Глебов бежал так, будто за ним гонятся. Или должны дать за результат золотую олимпийскую медаль. Во всяком случае, ничего не знавший о соревновании Миленин это соревнование проиграл – приехал, когда Андрей уже совершенно отдышался. Сыщик привычно поставил машину, вышел, осмотрелся и вошел в подъезд.
Андрей, прятавшийся за кустами сирени, снова рванул за медалью и снова получил ее, успев заскочить в подъезд, пока пищал замок домофона.
Миленин жил на четвертом этаже. Он поднимался ритмично, по привычке хлопая ладонью по перилам в начале каждого пролета, что еще лучше помогало ориентироваться Глебову. За несколько ступеней до своей площадки его остановил звонок телефона. Пока шел короткий разговор – явно не служебный – Андрей сократил дистанцию до одного лестничного марша и теперь приводил в порядок дыхание для последнего решающего рывка.
Миленин поднялся на площадку, достал из кармана связку ключей, вставил нужный в замок.
– Добрый вечер, Владимир Ильич, – произнес у него за спиной довольный своей ловкостью Глебов, – только оборачиваться не надо. И руки на дверь положите, чтобы я их видел, хорошо?
– Это налет? – почти весело спросил Миленин, – давненько такого не было, даже интересно.
– Налет? Что вы, Владимир Ильич! Мне с вами просто очень нужно поговорить, а так как я в некотором роде в бегах…. Не хочется вас провоцировать на задержание, честное слово. Так что будьте добры – стойте так, как я сказал. И руки… выше. Спасибо.
Миленин пожал плечами.
– Странное дело, но ваш голос кажется мне знакомым, – сказал он, – а среди моих… знакомых… сейчас в бегах никого нет. Если я оглянусь и посмотрю на вас – вы не будете возражать?
– Если без резких движений – не буду. Мне и самому очень хочется увидеть выражение вашего лица, когда вы меня узнаете. Только руки от двери не отрывайте…
Миленин медленно повернул голову и в полумраке подъезда вгляделся в собеседника. Глаза его округлились, на лице появилось выражение полной растерянности.
– Ни хрена себе, – тихо сказал он, – Андрей Иваныч, вы мне не мерещитесь?!
Пауза тянулась долго – Глебов наслаждался произведенным эффектом. Наконец, он решил поддержать разговор:
– А знаете, Владимир Ильич, у меня для вас есть очень интересные новости…
Миленин скосил глаза на револьвер, еще раз удивился, но и как-то успокоился:
– О пистолетике? Там его бывший владелец сортир руками вычерпал – все надеялся, что туда уронил…, а он вишь, где выплывает… хоть и железный.
– Пить надо меньше, – жестко и убежденно ответил Андрей, – тогда казенное имущество пропадать не будет.
– Не жалко? Два года мужичку корячится, между прочим. А, если кого – не дай Бог, конечно! – из данного ствола жизни лишат – вообще пойдет страдалец по этапу…
Андрей подумал немного и решительно мотнул головой:
– Не жалко! Меня, между прочим, тоже никто не жалеет, а ведь я ни в чем вообще не виноват. Разве, что жить в вашем городе угораздило.
– Бежать из-под следствия, чтобы заявлять о своей невиновности?! Оригинально! Андрей Иваныч, можно – я повернусь? А то уже шея затекла на вас косить.
– Нет, – решительно отрубил Глебов, – вы человек опытный, еще кинетесь…. А стрелять в вас мне почему-то совсем не хочется. Так что, не будем друг друга провоцировать, смотрите на свою дверь, пожалуйста.
Миленин пожал плечами, отвернулся, помолчав, спросил:
– Ну, ладно. Если не о пистолете – чем еще удивить хотите?
– Я знаю, кто убил девушку, – торжественно объявил Глебов, – где живет, учится…. Имя, фамилию – знаю все!
– Да ну? – как-то вяло удивился сыщик.
Андрей, ожидавший проявления бурного интереса пополам с восхищением, оскорбился:
– Серьезно говорю! Если б тогда меня ваше начальство под ОМОН не кинуло, мы бы с вами сами этого гада вычислили, а так – пришлось самостоятельно расследовать.
– Следствие ведут мастаки?
Андрей не обиделся на явную издевку:
– Все оказалось элементарно просто – стоило только вспомнить детали покупки замка! Вы бы еще быстрее разобрались, честное слово! Давайте, восстанавливайте справедливость!
Миленин долго молчал. Очень долго. Потом опять предложил:
– Неудобно спиной вперед разговаривать. Андрей Иваныч, давайте я вам честное слово дам, что не стану вас задерживать…
– Нет, – снова возразил Глебов, – извините, Владимир Ильич, но с некоторых пор я ментам не верю… даже вам. Так что продолжаем в такой же позиции. Рассказать про убийцу?
– А смысл? – Миленин издал какой-то короткий звук, который можно было с некоторым усилием принять за смешок, – вы тут, уважаемый, от правосудия прячетесь, убийц разыскиваете, а того не знаете, что ваше дело закрыто…
– Как закрыто? Почему – закрыто? – не понял Глебов, – вы специально так говорите? Чтобы бдительность мою ослабить?
– Плевать я хотел на твою бздительность, – неожиданно жестко ответил Миленин, – что есть, то и сказал. Дело об убийстве гражданки Белянчиковой закрыто. Еще вчера. В связи со смертью единственного обвиняемого.
– Кого? – тупо спросил Глебов.
– Того. Вас, уважаемый Андрей Иванович Глебов, холост, образование высшее и тэдэ, и тэпэ. Теперь можно повернуться? Хочу на твою офигевшую рожу посмотреть.
– Нельзя! – крикнул Глебов, – нельзя! Врешь ты все, мент! Специально мозги мне крутишь!
– Пошел ты, – тихим голосом ответил Миленин. – С ним, как с человеком разговариваешь, а он в спину стволом тычет. Закрыто дело, понял? В связи с твоей гибелью. Утонул ты в Самарке, когда с моста сиганул. Четыре свидетеля факт подтвердили.
– А тело?!
– Тело? Нашел проблему, блин. Водолазы из службы спасения двое суток искали, но из-за осенних дождей течение усилилось, так что, скорее всего твое тело уплыло в Каспийское море – рыбное поголовье подкармливать. Через суверенный Казахстан, между прочим, уплыло, – сыщик усмехнулся, – еще одна статья, контрабанда, получается.
– Но я ведь жив!
– Да? А Палыч мне без протокола, по дружбе, рассказывал, как один придурок в наручниках сиганул через перила, и в воду вниз головой воткнулся! И сразу – удар! Был удар?
– Был…
– Вот, видишь! Водолазы со дна железную бочку подняли, а в ней вмятина свежая, аж ржавчина отлетела…. Кстати, даже сейчас, в сезон дождей глубина воды не превышает двух метров. Лет пятнадцать назад мы с этого моста и летом ныряли, но… обмелела Самарка.
– Бочка была, оказывается, – глухо пробормотал Андрей, вспоминая прыжок, – чуть и вправду об нее не убился. До сих пор нога болит…
– Не ругай бочку, экстремал. Ты ей памятник должен поставить.
– За то, что меня мертвым посчитали?
Не только. Шлепнись ты на полметра левее или правее – дожидался бы водолазов вместе с этой самой бочкой. Там слой ила почти в метр толщиной. Вляпался бы в него, как гвоздь в пластилин. Так что, она тебе жизнь спасла, как теперь выясняется.
Мысли кружились в голове Глебова в хаотическом танце без музыки и ритма. Сталкивались, обрывались и срастались вновь.
– Ну, а дальше мне что делать? – растерянно спросил он. – Можно к следователю за паспортом идти? Или нельзя? Если дело закрыто…
– Придешь – снова откроют.
– А я настоящего убийцу укажу!
– Дело закрыто, – по слогам отчеканил Миленин. – Все довольны, понимаешь? Следователь даже выговор не получил! Возмездие состоялось. Так что, никому твой убивец на фиг не сдался…. У тебя факты есть? Улики неопровержимые? Чем докажешь, что твой убийца подходит для скамьи подсудимых больше, чем ты?
– Я что, уголовный розыск?! – в отчаянии воскликнул Глебов, – откуда у меня доказательства?! Это вас налогоплательщики содержат! Вот, будьте добры, отрабатывайте!
