– А как пользоваться порошком? – спросил Клэпли. – Нюхать, курить или что?
– Посыпь в вино, – сказал Стоут. – Вино пьешь? Вот в него и добавь. – Так советовал китаец из Панама-Сити.
– А сколько сыпать?
Этого Палмер не знал, он забыл спросить мистера Йи о дозировке.
– Обычно кладут столовую ложку, но тебе лучше две – по одной на Барби.
– Уж я постараюсь ни одну не обидеть! – рассмеялся Клэпли.
– Вот это правильно! – хохотнул Стоут.
– Спокойной ночи, Палмер. Извини, если мистер Гэш тебя напугал, но надо было во всем разобраться.
– Кстати, чуть не забыл… – Стоут беспокойно оглянулся. – А как быть с этой чертовой крысой?
– Оставь себе, – дружелюбно ответил Клэпли. – Она твоя.
Вопреки общему мнению Лиза Джун Питерсон не спала со своим боссом. Вообще-то Дик Артемус держал это в уме, когда брал ее на работу. Тройное имя, длинные соломенные волосы, безупречные официальные рекомендации – она олицетворяла все, чего может хотеть новый губернатор от младшего сотрудника администрации. Но похотливые планы в отношении Лизы Джун рухнули из-за ее неожиданно блестящих способностей, благодаря которым она оказалась слишком ценным кадром, чтобы превращать ее в любовницу. Дик Артемус звезд с неба не хватал, но таланты ценил, особенно такие, что подавали его в выгодном свете. Дотошная, сообразительная и с хорошей интуицией, Лиза Джун быстро продвинулась на влиятельную должность ответственного секретаря – стража губернаторской администрации. Никто не получал аудиенции у Дика Артемуса без проверки Лизой Джун Питерсон. Ни один телефонный звонок не мог пройти к губернатору, миновав уши Лизы Джун. В немалой степени это была ее заслуга, что в администрации Дика Артемуса все шло гладко.
Наверное, губернатор огорчился бы, узнав, что усилия Лизы Джун Питерсон, сберегающие его благополучие, не имеют ничего общего с преданностью. Усердие и ответственность были ее природой. На службу ее привлекла не высокая честь работать у губернатора, а, скорее, глубоко расчетливый интерес. Ей хотелось узнать, как в действительности ведется управление, кто обладает подлинной властью и как ее получает. Дик Артемус мотался в Джексонвилл на слет торговцев «тойотами», а Лиза Джун смотрела в будущее, в тот день, когда сама станет серьезным игроком, найдет хорошее применение всем усвоенным трюкам и использует контакты, которые наладила, пока нянчилась с губернатором Диком…
– Кем ты видишь себя в дальнейшем, милочка? – спрашивал он порой.
– Я бы хотела стать лоббистом, – отвечала Лиза Джун.
Дик Артемус кривился, будто наступил в собачье дерьмо, – дескать, уж отвратительней профессии на свете не найти. Лизу Джун Питерсон всегда подмывало отпустить шпильку по поводу высоких нравственных стандартов любого торговца автомобилями…
Но она держала язык за зубами и принимала звонки. Новый губернатор изображал презрение к лоббистам, но многие из их числа были его приятелями. В большинстве своем, как сразу поняла Лиза Джун, народец гнилой. Взять хотя бы Негги Киля – тщедушного представителя Национальной стрелковой ассоциации в Таллахасси. Или того же Карла Бэндсо – проныру, отстаивающего интересы производителей сахарного тростника и владельцев фосфатных шахт. Но главная свинья среди них – Палмер Стоут с его лоснящейся мордой. За хорошие деньги он не отказывался от самых грязных дел, работал на кого угодно. Неимоверный себялюбец, он открыто гордился своим занятием. Улаживание сделок считал престижной работой.
Другие лоббисты не пытались заманить Лизу Джун Питерсон в постель, поскольку считали, что она спит с губернатором. Дик Артемус не опровергал этот слух. Лиза Джун тоже, потому что это облегчало жизнь и избавляло от необходимости отгонять полчища развесивших губу притязателей. И лишь Палмер Стоут не придавал значения молве. Он даже неоднократно намекал, что раньше они с губернатором «делили» женщин, и словно бы приглашал вступить в закрытый клуб. Лиза Джун вежливо, но твердо отказывалась. Сам Дик Артемус за два года лишь раз спьяну полез к ней, когда она как-то вечером сидела за своим столом. Он подошел сзади и схватил ее за груди. Лиза Джун не стала вырываться и вопить, а просто положила телефонную трубку и сказала:
– У вас есть шестьдесят секунд, губернатор.
– На что? – спросил Дик Артемус, дыша перегаром.
– Чтобы за них подержаться. Постарайтесь получить максимальное удовольствие, поскольку ничего другого не достанется. Никаких «отсосать», «подрочить», «перепихнуться» – ничего. Это ваша звездная минута, губернатор. Валяйте, наслаждайтесь.
Дик Артемус отдернул руки, словно от осиного гнезда, и нетвердо удалился в служебный туалет, где отсиживался, пока Лиза Джун не ушла домой. К радости губернатора, она никогда не вспоминала об этом инциденте, а также не вмешивалась в его многочисленные интрижки с другими сотрудницами, оставляя их без комментариев. Дик Артемус ошибался, когда принимал молчание Лизы Джун за осмотрительность, – ее просто не интересовали его похождения. Дурацкие выходки губернатора ее не удивляли и не смущали, как и поведение законодателей, членов кабинета или (ну да) лоббистов. Все они ловчили, но это не обескураживало Лизу Джун, а внушало надежду. Ничего не стоило обвести вокруг пальца этих распутных, безмозглых клоунов; придет время, и она это сделает.
А пока Лиза Джун наблюдала, слушала, училась. Каждое утро она приходила на службу ровно в восемь – всегда собранная, приветливая и готовая к работе. Так было и в тот день, когда (редкий случай) Дик Артемус пришел в контору раньше нее. Лиза Джун принесла ему кофе, а он попросил закрыть дверь и сесть.
– У меня возникла небольшая проблема, Лиза Джун. – Губернатор всегда называл ее полным именем.
– Слушаю, сэр.
– Мне нужно разыскать одного пропавшего человека.
– Я сейчас же позвоню в ФОП. – Флоридский отдел правопорядка – местный аналог ФБР.
– Не, лучше по-другому, – помотал головой губернатор. – Если я его назову, сможете собрать о нем информацию?
– Разумеется.
– Потратьте столько времени, сколько нужно, хоть весь день. Это очень важно, Лиза Джун.
Губернатор назвал имя человека и сказал, что этот человек сделал.
– Я никогда о нем не слышала, – удивилась Лиза.
– Это произошло еще до вас, милочка.
– Да, но…
– Давняя история. Вы когда родились?
– В семьдесят пятом.
– Господи! – улыбнулся Дик Артемус. – Вы под стол пешком ходили, когда это произошло.
Утро Лиза Джун провела в архиве штата, обеденный перерыв потратила на телефонные разговоры, а вторую половину дня проторчала в редакционном хранилище «Демократа Таллахасси». Вечером она вошла в кабинет губернатора с двумя коробками папок и газетных вырезок.
– Вся информация очень старая, – доложила она. – Очень. Он мог уже и умереть.
– Сильно сомневаюсь, – ответил губернатор. – А кто-нибудь может это знать? И где этот человек находится?
Лиза Джун передала губернатору бумагу – копию рапорта дорожного полицейского своему командиру с обычным прошением о переводе по службе. Красным Лиза Джун обвела подпись внизу рапорта.
– Возможно, он знает, – сказала она. – И он все еще служит.
– Хорошо. Что-нибудь еще?
– Да. – Лиза Джун протянула копию другого документа. Там стояла подпись самого человека.
Дик Артемус прочел бумагу.
– Отлично, – сказал он. – Превосходно. Спасибо, Лиза Джун.
– Не за что.
Лиза отправилась домой, приняла душ, легла в постель без ужина и всю ночь не сомкнула глаз. Она все думала о пропавшем человеке, и почему через столько лет Дик Артемус захотел его разыскать.
Торговец автомобилями заделался губернатором.
Подобные высказывания бесили Дика Артемуса; в них высокомерно подразумевалось, что все торговцы машинами жуликоваты, лживы и недостойны занимать высокие общественные посты. Поначалу он огрызался и с гордостью говорил, что его агентства торговали исключительно «тойотами» – самыми популярными и надежными автомобилями в мире. Качественные машины! Высоко ценятся во всех солидных каталогах потребительских товаров!
Но потом медиа-консультанты подсказали, что подобные заявления отдают мелочной саморекламой. Те, кто обожает свой новый «камри», не обязаны любить парня, его продавшего. Для его будущей политической карьеры лучше, если избиратели вообще забудут (коли позволят демократы), что он когда-то торговал машинами. Выбирайте магистральное направление, говорили советники. Ведите себя по-губернаторски.
Это было нелегко, но Дик Артемус послушно приказывал себе не отвечать на шутки и подначки о его прежней жизни. Он был горд и убежден в том, что не занял бы губернаторский особняк, если б не сбывал в поте лица партии машин. Вот где выявляются умения твоих людей, говаривал он своим сотрудникам. Вот где проявляются искренность, подхалимство и великодушие. Вот где учишься улыбаться до оскомины, до боли в щеках.
