class="p1">– Прикольно тут у тебя, – сказала она. Видимо, чтобы поддержать.
Выхин разглядывал Капустина. Разбитая губа у того уже почти зажила, оставив небольшую припухлость под носом.
– Бухло где-нибудь прячешь? Или мамка запрещает?
– Я не пью.
– Зато я пью. Надо же было подготовиться, встретить гостей.
– Ты мне не гость.
Они несколько секунд разглядывали друг друга. Выхин чувствовал силу в собственной комнате, хоть и знал, что ни за что не устроит драку при матери. Капустин же понимал, что ничего ему не грозит, поэтому нахально ухмылялся.
– Дружище, ты вообще не врубаешься, во что ввязался, – сказал он. – Чисто по-соседски скажу, что лучше бы тебе держаться подальше от безлюдных мест. Я слежу за тобой. Сечешь?
– Андрей, перестань! – перебила брата Элка. – Ты снова начинаешь? Почему вы не можете помириться? Глупости развели на пустом месте.
– Может быть, и помирились бы раньше, – тряхнул головой Капустин.
– Все из-за зуба, да?
– Элка, ты иногда такая дурында. Нет, дело уже не в зубе.
Много позже Выхин понял, что нет ничего глупее в жизни, чем месть.
Месть обманчива, поскольку дает ложное ощущение превосходства. Тот, кто мстит, не понимает, что в его судьбе больше не осталось выбора, он отправился по единственному пути, с которого уже не сможет свернуть. Месть ограничивает кругозор, создает тоннельное зрение, как у пьяницы – так же окрыляет, но ненадолго. У мести всегда один финал – разочарование. Потому что месть не дает удовлетворения в конечном итоге. У нее другая цель, искусственная, взращенная культурой, суевериями, религией. Цель эта – убедить самого себя, что все сделал правильно. Но, как и любая искусственная цель, она не несет в себе никакого развития. Краткосрочная радость сменится разочарованием, а значит, победитель окажется проигравшим, потеряет запал и упрется в тупик.
Если бы Выхин пришел к этой мысли раньше, он разложил бы ее перед Капустиным, как готовое блюдо на праздничном столе. Но в пятнадцать лет никто не думает о сложном. Хочется простого и ясного пути. Выбил зуб – думай о последствиях.
– О, у тебя есть приставка, – сказал в тот вечер Капустин и бесцеремонно плюхнулся на диван рядом с сестрой. – Вруби что-нибудь на двоих, мы с Элкой порежемся. И пожрать принеси, ты же гостеприимный хозяин. Мамка твоя вроде курицу жарит. Проверим, как у вас там на Севере с готовкой…
Еще через несколько дней слежка плавно перетекла в провокации. Вынося мусор, Выхин увидел, что на лавочке никого нет. Вано куда-то убрался. О нем напоминала разве что шелуха от семечек вокруг скамейки. Выхин подошел к мусорному баку, швырнул пакет на стопку таких же пакетов и в этот момент почувствовал странный влажный удар, нанесенный сзади. Спина и затылок вдруг промокли. Выхин резко развернулся и получил еще один удар – в грудь. Шумно лопнуло. Кто-то захохотал. Выхин увидел, как на футболке расплывается маслянистое пятно голубого цвета.
Неподалеку от него стояли Вано, Степа, Сашка-лысый. Двое держали в руках воздушные шарики, наполненные краской.
– Привет, жирноухий, – осклабился Вано и швырнул шарик в Выхина.
Увернуться не получилось, шарик ударил в плечо, и вязкие брызги заляпали подбородок, попали на губы и за шиворот.
– Бомби фашиста!
Выхин метнулся за мусорные баки, в гнусную вонь разложившихся очистков и блевотины, а шарики летели ему вслед, шумно лопаясь и окатывая краской. Финальный шарик угодил в затылок. Выхина будто швырнуло в комок ваты: звуки сделались приглушенными, перед глазами поплыло. Он запнулся, упал через ограду в оледенелые кусты. Где-то смеялись Вано и компания, но они его больше не трогали и вскоре ушли. Выхин же не двигался несколько минут, чувствуя, как поганая краска медленно, будто ленивые черви, сползает по щекам и шее. Наконец он поднялся и побрел домой – спасительные сто метров – оттираться.
3
А потом они выследили Выхина у кинотеатра.
Выхин бросил взгляд через плечо, обнаружил в двух шагах позади Вано и лысого плечистого Сашку. Оба шли неторопливо, держались на расстоянии. В руках – хоккейные клюшки. Выхин сразу понял, что клюшки им нужны были не для того, чтобы в хоккей играть, не дурак.
Он ускорил шаг. Преследователи ускорились тоже. Идти до микрорайона было около полукилометра, но это если рисковать и соваться в безлюдные места. По оживленным улицам пришлось бы делать крюк, лишние десять или пятнадцать минут, но зато вокруг точно были люди и машины. Вряд ли Капустин с дружками решились бы напасть вот так у всех на глазах.
– Левее заходи! – услышал Выхин чей-то окрик, рефлекторно дернулся влево и успел заметить бегущего с соседней улицы Капустина. Тот размахивал клюшкой, как саблей. На лицо Капустин натянул бандану «Короля и Шута», оставив открытыми только глаза.
Адреналин заставил бешено заколотиться сердце. На Выхина устроили охоту!
Вано и Сашка сорвались с места, оттолкнув какого-то прохожего. Ничуть не стесняясь.
– Бей его!
Выхин понял, что нападение будет коротким и болезненным – его, скорее всего, изобьют клюшками и убегут, пока кто-нибудь не вызвал милицию, – но просто так даваться в руки Капустину Выхин не собирался.
Он увернулся от первого удара, почувствовав, как клюшка чиркнула по бедру. Второй удар пришелся в плечо, резкая боль взметнулась к затылку, к вискам.
Выхин взвыл, не разжимая зубы, толкнул Сашку в грудь обеими руками. Тот отступил на шаг, запнулся, упал на задницу, роняя клюшку.
– Ах ты ж сука!
Капустин был рядом. Тогда Выхин побежал через дорогу, не глядя, под гудки автомобилей, нырнул в узкий проулок за магазином, пронесся мимо мусорных мешков, по гравию.
Сзади нагоняли, улюлюкая и крича дразнилки.
– Эй, жирный, не смей так быстро бегать!
– Догоним и выколотим из тебя тонну мыла!
– Давай уже, сдохни от сердечного приступа!
– Подрезай его, ребята!
Проулок закончился оживленной улицей. Выхин тут же рванул налево, не понимая, куда бежит и в какой стороне дом. Он еще не знал города, не ориентировался в нем. Ноги отяжелели, в груди начало колоть, а морозный воздух вдруг сделался горячим и сухим.
Через дорогу увидел Вадика и Степу, еще парочку друзей Капустина. Они тоже бежали, с хоккейными клюшками, вровень с Выхиным, ожидая, видимо, когда тот выдохнется.
Встречным людям не было дела до подростков. Да даже если бы и было, какой от этого толк?
Из-за спины снова засмеялись и закричали обидное:
– Жиртрест, сдохни! Давай уже!
Он понимал, что еле волочит ноги. Руки опустились вдоль тела. Захотелось остановиться, чтобы быстрее уже все кончилось. Может быть, так и сделать?
По затылку что-то больно ударило. Выхин обернулся и увидел, что в него
