– Делайте что хотите, – вспылил он. – Без доказательств и учитывая ваше теперешнее положение в больнице, сомневаюсь, чтобы Пэрис или кто-либо другой вообще обратил внимание на любые ваши слова.
Она знала, что Трюскот совершенно прав. У нее хватало проблем, и без дополнительной дуэли со старшим стажером-хирургом безупречной репутации. Но даже и с учетом этого она бы не постеснялась и доложила о нем, если бы считала, что это что-то даст. Но если утечка информации продолжится, то выбора у нее не будет.
Сара уже хотела закрыть на ключ свой шкаф, когда двери лифта опять плавно разъехались. На этот раз из него вышла Маржи Ейтс, мать двоих детей, жена славного парня, который руководил отделом социального обслуживания в больнице. Она была яркой и привлекательной женщиной и ужасной кокеткой. Сара не могла не увидеть из-за двери шкафа, как Маржи расправила свою белую больничную юбку, осмотрелась в маленькое зеркальце, тихо постучала в дверь комнаты 421 и проскользнула внутрь.
Эндрю и Маржи Ейтс! Ничего особенно удивительного в этом нет, решила Сара, тихо закрывая на замок дверцу шкафа, и направилась к находившейся рядом лестничной клетке. Эндрю редко говорил о своей жене или ребенке. И время от времени в МЦБ появлялись слухи о связях Маржи с разными врачами. Оба героя страдали огромным самомнением и сильно нуждались в том, чтобы его постоянно подпитывать. Их свидание было вполне закономерным.
В кафетерии Сара взяла салат из тунца, картофельные чипсы и ананасовый сок и вынесла этот свой обед на улицу, на один из столов во дворе городка. Вначале признался, что предает свою больницу, а теперь эта связь с Маржи Ейтс. Не слишком ли большая нагрузка на одного человека? Сара быстро поела и вернулась в здание больницы через хирургическое отделение. Эндрю вызывали, его фамилия значилась на световом табло над дверьми. Вызывали в 227-ю палату. Стажер первого года хирургического отделения по имени Брюс Лонган бегом пробежал мимо, нее к лестничной клетке, направляясь на второй этаж.
– Эй, Брюс, что случилось, – крикнула она.
– Не знаю, – отозвался он взволнованным голосом, не останавливаясь. Возможно, разрыв на три А.
Разрыв кровеносной артерии на три А – абдоминальный аневризм аорты. Это было одно из самых серьезных хирургических происшествий. Даже если бы у нее были свои неотложные дела, а их в течение ближайшего часа не было, то и тогда Сара немедленно отозвалась бы на такой призыв о срочной помощи. К тому же, подумала она игриво, в данный момент Эндрю Трюскот может оказаться не в лучшей форме, чтобы провести срочную операцию на кровеносных сосудах.
Палата 227 находилась в начальной стадии организационного хаоса, вызванного кризисом учебного процесса в больнице. Брюс Лонган и еще один стажер-хирург метались возле старого джентльмена, который был явно в тяжелом состоянии. Он корчился и стонал, и, кажется, готов был потерять сознание.
– Принесите десять единиц совместимой крови и удостоверьтесь, что в операционной все наготове, – выкрикнул Лонган. – Арт, обеспечь ему артериальный подвод. Кто-нибудь посмотрите за давлением! Черт подери, где же Эндрю?
– Чем могу помочь я? – спросила Сара в то время, как над головой опять вспыхнуло табло, срочно вызывающее Эндрю в палату.
– Этот человек – пациент Эндрю, – пояснил Лонган. – Он поступил три или четыре для назад для лечения аневризма. Страдал сердечной недостаточностью, поэтому решили отложить операцию, пока не подлечат сердце. Операцию наметили на завтра. Только что сюда заглянула медсестра и обнаружила его в этом состоянии. У него сильно упало давление. Живот стал твердым. Видно, открылось кровотечение от разрыва три А. Дьявольщина, вызывают ли они Эндрю звуковым аппаратом помимо светового табло?
В этот момент Сара вспомнила, что на спальных этажах здания «Тайер» световое табло не установлено. Несомненно, Эндрю не оставил номера телефона оператору. Если его звуковой прибор, бипер, был выключен, никто не сможет отыскать его. Никто, кроме ее самой. Она взяла телефонный справочник возле кровати и посоветовала оператору позвонить в здание «Тайер», комната 421.
– Если доктор Трюскот не ответит, немедленно позвоните мне, – велела она.
К Лонгану и другому стажеру присоединился кто-то из терапевтов. Было ясно, что пациент слабеет. Лонган, имевший степень Д.М., начал проходить здесь практику ровно неделю назад. Он ничего не мог сделать без старшего стажера-хирурга, специалиста по кровеносно-сосудистой системе. Он совершенно растерялся.
– Световое табло в месте, где находится Эндрю, может не работать, – сказала Сара, понимая, что она должна взять контроль в свои руки, пока не подойдет кто-либо из старших хирургов. – Я кое-что посоветовала оператору, как с ним связаться. А пока что следите за переливанием крови, используйте стетоскоп Допплера, проверьте пульс, введите в мочевой пузырь катетер и приготовьте все для операции. Почему такие судороги?
– У него давление только шестьдесят, – ответил стажер. – Вот почему.
Хотя она про себя и допускала, что стажер может быть прав, но ее не удовлетворило такое объяснение. Она видела многих пациентов в шоковом состоянии, некоторых даже в апоплексическом ударе. Но здесь было другое, что-то непохожее на те случаи. Ничего особенного не демонстрируя, она внимательно проверила пульс старика в иглотерапевтических точках. В некоторых из них пульс был слабый, с еле заметным наполнением, Сара не могла судить наверняка, ей не хватало опыта, и тем не менее случай, как ей казалось, носил более общий характер, чем артериальное кровотечение. Возможно, какой-то вид метаболического расстройства.
Специалист по крови только что взяла у мужчины кровь. Сара отвела женщину в сторону.
– Попросите, пожалуйста, сделать полный химический анализ, – сказала она. – Как можно быстрее. Особенно на электролит, сахар, кальций, фосфор и магний.
Телефон у кровати зазвонил. Сара сняла трубку, послушала и положила ее пять на рычаг.
– Доктор Трюскот сейчас придет, – сообщила она.
* * *
Прошло почти пять минут, прежде чем Эндрю ввалился в палату. К тому времени у кровати уже находился анестезиолог, пациенту перелили некоторое количество совместимой крови. Операционная тележка стояла в коридоре рядом с палатой в ожидании броска в операционную. Позвонили семье пациента и сказали, что ему стало хуже. Экстренное вмешательство в противовес выборочному терапевтическому лечению резко снижало шансы на благополучный исход.
– Прошу всех извинить меня, – сказал Трюскот, немедленно беря на себя контроль. – Мой чертов бипер отказал.
Совершенно не замечая Сару, он быстро оценил физическое состояние старика и тут же приказал ввезти транспортную тележку в палату. Потом повернулся к стажеру, который дал нервное, несколько путаное описание случившегося.
– Я держу операционную в состоянии готовности, – закончил докладывать Лонган. – Взята кровь для химических анализов и проверку на совместимость.
– Очень хорошо, дружище, – выпалил Трюскот, еще раз прослушивая живот мужчины своим стетоскопом. – Потому что мы сделаем разрез, прежде чем вы успеете произнести: «Привяжите моего кенгуру».
В палату быстро ввезли транспортную тележку и начали перекладывать пациента на носилки. Только тут Трюскот обратился к Саре.
– Так что вас привело сюда, доктор? – спросил он. – Нет ли у этого человека каких-либо гинекологических проблем помимо всего прочего?
Одна из медсестер громко рассмеялась. Сара сохранила хладнокровие, напомнив себе о том, что она слишком невысокого мнения об этом человеке, чтобы позволить ему вывести ее из себя.
– Я подумала, что, может быть, вы несколько приустали и вам потребуется небольшая помощь, – ответила она. – Знаю, что вы отдыхали в комнате 421. Я находилась возле своего шкафа, когда вы туда вошли. Именно от меня оператор светового табло узнал, где вас можно найти.
Трюскот побледнел. Уголки рта его скривились.
– Благодарю вас, – выдавил он. – Вы бесконечно добры ко мне в последнее время.
– Не стоит, – отозвалась Сара, не сводя с него взгляда.
Команда закончила погрузку старика на носилки. Трюскот быстрым жестом руки направил их в операционную. Палата мгновенно опустела, остались Сара и одна из медсестер. Пол, забросанный окровавленными тампонами, марлевыми повязками, использованными шприцами, резиновыми перчатками, коробочками, где была жидкость для переливания и другими медицинскими отбросами, напоминал поле битвы. Сара, все еще не снявшая своих перчаток, начала собирать некоторые из разбросанных предметов.
– Я сама все сделаю, – сказала медсестра.
– Почему вы считаете, что лучше подготовлены для этого, чем я?
Медсестра улыбнулась.
– Спасибо, – поблагодарила она.
В этот момент в комнату торопливо вошла специалист по крови, неся компьютерную распечатку.
