Он где-то читал об «островках отчуждения», которые создают вокруг себя такие люди. Звучное словосочетание, придуманное не то психологами, не то журналистами. А что должны испытывать те, от кого окружающий мир подчеркнуто держится на расстоянии? Неужели и Квинни много лет подряд прожила на таком «островке отчуждения»?
Дэну почему-то было проще мысленно называть свою мать Квинни. «Мама» относилось совсем к другой женщине: красивой, темноволосой, с ласковыми руками. Та женщина звала его «Дэнни-малыш». И та же женщина тихо напивалась по вечерам, уложив своего «Дэнни-малыша». Иногда он просыпался и, обнаружив мать заснувшей на диване в гостиной или даже на полу, накрывал ее одеялом.
Мимо Дэна пробежала высокая женщина с каштановыми волосами. «А ведь я ее знаю», — сразу подумал он. Колесики памяти завертелись. Дэн остановился, обернулся. Где-то он уже видел это лицо, причем совсем недавно. «Так это же Нелл Макдермотт! Я видел ее вчера в десятичасовом выпуске новостей, когда показывали репортаж о поминальной мессе по ее мужу».
Еще одно колесико в мозгу Дэна заставило его пуститься вдогонку за Нелл Макдермотт.
Зеленая полоса парка закончилась. Дальше был город с его асфальтом, машинами и небоскребами. Нелл знала, что совсем неподалеку отсюда, на углу Бродвея и Пятьдесят седьмой улицы, есть книжный магазин «Колизей». Она специально взяла деньги на случай, если вздумает туда заглянуть. Кажется, пора осуществить задуманное.
Нелл смотрела на симпатичное лицо невесть откуда появившегося Дэна. Наконец она вспомнила и прием, и его.
— Как же, помню. Вы ведь врач? Точнее, детский хирург. И учились в Джорджтауне?
— Все именно так, — подтвердил Дэн.
Он не знал, о чем говорить дальше. Улыбка, осветившая лицо Нелл, была совсем недолгой.
— Я просто хотел выразить вам свое глубочайшее соболезнование по поводу смерти вашего мужа, — скороговоркой выпалил Дэн.
— Спасибо.
— Эй, леди, вам нужно такси? Или я ошибся? — раздался хрипловатый мужской голос.
— Да. Подождите немного. — Нелл повернулась к Дэну. — Спасибо вам, Дэн. Я была рада снова вас увидеть.
Такси пересекло Бродвей и покатило по Пятьдесят седьмой улице. «Двое благовоспитанных людей случайно встретились и обменялись вежливыми фразами, — с печальной усмешкой подумал Дэн. — А чего ты ждал? Или ты собирался пригласить женщину, овдовевшую всего неделю назад, отправиться вместе пообедать?»
38Мать Бена Такера отвезла сына на прием к детскому психологу Меган Кроули.
Сейчас Бен один сидел в приемной, слушая приглушенные голоса, долетавшие из кабинета доктора Кроули. Он знал, что, когда мама оттуда выйдет, его позовут и начнут расспрашивать про сон. Бену совсем не хотелось говорить про этот сон ни с психологом, ни с кем-нибудь еще.
Проклятая змея снилась ему каждую ночь. Даже днем мальчику казалось, что она подстерегает его за ближайшим углом.
Родители много объясняли ему про особенности фантазии. И еще они говорили, что в любом возрасте тяжело видеть, как на твоих глазах взрывается судно и гибнут люди, но в его возрасте это еще больнее бьет по сознанию. Родители обещали, что доктор обязательно ему поможет.
«Как они не понимают? — сердито думал Бен. — Взрыв тут ни при чем. Все дело в змее».
Больше всего Бен не любил длинных отцовских наставлений. Ну сколько раз можно повторять, что он должен думать не о взрыве яхты, а об их экскурсии к статуе Свободы? Что нужно вспоминать, как они поднимались на самый верх и какой потрясающий вид открывался оттуда?
Бен честно старался выполнить отцовские рекомендации. Он даже представил себе, как его прапрадед помогал собирать деньги на установку статуи Свободы у входа в Нью-Йоркскую гавань. Он представлял корабли и людей на палубе, для которых статуя была первой встречей с Соединенными Штатами и надеждой на лучшую жизнь. Но мысли о змее все равно не исчезали.
Дверь кабинета открылась, и оттуда вышла мать Бена вместе с другой женщиной.
— Здравствуй, Бен. Я — доктор Меган Кроули, но ты можешь называть меня просто Меган.
Молодая улыбающаяся доктор Кроули была совсем не похожа на его врача доктора Питерсона. Тот годился Бену в дедушки.
— Бенни, доктор Кроули хочет поговорить с тобой.
— А ты тоже пойдешь? — спросил мальчик, чувствуя, что ему становится страшно.
— Нет, дорогой. Мы с доктором Кроули уже поговорили. Теперь твоя очередь. Не бойся, Бенни. Ведь доктор Кроули не будет делать тебе уколы или смотреть зубы. Вы просто немного поговорите, а потом мы с тобой пойдем есть мороженое.
Меган Кроули, все так же улыбаясь, стояла на пороге кабинета. «Ни за что не буду говорить с ней про змею», — пообещал себе Бен, с нелегким сердцем отправляясь в кабинет.
Через несколько минут от страха Бена не осталось и следа. Доктора Кроули совершенно не интересовала змея. Она стала расспрашивать Бена про школу, и он рассказал, что учится уже в третьем классе. Затем они говорили про спорт. Бен обожал вольную борьбу и похвастался психологу, как недавно за тридцать секунд положил своего противника на обе лопатки. Потом настал черед музыки. Бен признался, что не очень-то любит играть упражнения. Ему больше нравится просто слушать музыку.
Они еще о многом говорили с доктором Кроули, и за все это время она ни разу не спросила его про змею. Бен даже не заметил, как пролетели эти двадцать минут. Следующую встречу доктор Кроули назначила на понедельник.
— А мне она понравилась, — сказал Бен, когда они с матерью спускались в лифте. — Не то что доктор Питерсон... Кстати, мама, а как насчет мороженого?
17-18 ИЮНЯ, СУББОТА И ВОСКРЕСЕНЬЕ
Весь вчерашний вечер Нелл читала купленные ею книги о парапсихологических явлениях. Утром она продолжила чтение и к субботнему полудню составила более или менее полное представление о том, что ее интересовало. Оставалось ответить себе на вопрос: верит ли она во все это? Некоторые абзацы Нелл перечитала по нескольку раз, и тем не менее окончательного ответа у нее не было.
Она трезво проанализировала свой весьма скромный опыт по части парапсихологических явлений. Одна встреча с умершей бабушкой, две встречи с погибшими родителями — вот и все.
В книгах часто упоминалась аура человека и объяснялось, что это такое. Нелл сразу вспомнила про черный ореол вокруг Уинифред. Означало ли это, что она видела ауру Уинифред? Если верить прочитанному, затемнение ауры предвещало скорую смерть.
Нелл вспомнила и телевизионную передачу с участием Бонни Уилсон. Ее тогда удивило, с какой уверенностью ясновидящая рассказывала про обстоятельства смерти мужа одной из зрительниц, позвонивших на студию.
Скептики утверждали, что никакого ясновидении не существует, а так называемые ясновидцы тонко выведывают у доверчивых простаков нужные сведения, которые потом и выдают за «откровения». «Я тоже скептик, — думала Нелл. — Но если Бонни Уилсон — ловкая обманщица, клянусь, она одурачила и меня».
Конечно, можно было подстроить звонок в студию и отрепетировать выражение лица. В купленных Нелл книгах рассказывалось и об этом. Однако чем скептики объяснят явление синхронности? Например, когда думаешь о ком-то и вдруг этот человек тебе звонит?
Нелл казалось, что она не столько нашла ответы, сколько пробудила новые вопросы. Одна из аналогий, объяснявшая механизм общения с умершими, показалась ей вполне разумной. Того, кто находился «по другую сторону завесы», сравнивали с человеком, которому нужно отправить факс. Но факс можно послать только тому, у кого тоже есть факс-аппарат. Умерший с удовольствием отправил бы послание своим родным, однако они имеют лишь обычные телефоны. И зачастую единственным владельцем факс-аппарата оказывается медиум.
Внутри опять зашевелилось чувство вины перед Адамом за последние слова, брошенные ею в сердцах. Нелл казалось: не задай она тогда своего дурацкого вопроса, сейчас ей было бы легче принять его смерть. «Но кто обрек тебя на гибель, Адам? И за что?»
Одно утешало: все подозрения насчет влюбленности Уинифред в Адама оказались напрасными. Да, она обожала своего босса, но не более того. В жизни Уинифред был другой мужчина. И как хорошо, что судьба, не слишком благоволившая к этой женщине, подарила ей хоть крупицу любви.
Нелл вдруг вспомнила, до чего же деду не хочется, чтобы его давнишние друзья Уолтерс и Арсдейл оказались причастными к взяткам и махинациям. Удивительно: многие друзья Мака, которые едва знали Адама, пришли на поминальную мессу. Но ни Уолтерса, ни Арсдейла там не было. А ведь они работали с Адамом. Неужели они до сих пор злились на него, теперь уже мертвого? За что? За покупку участка вдовы Каплан? За открытие собственной фирмы? «Необузданно честолюбив» — так они отзывались об Адаме. Разве это плохое качество? И не Мак ли постоянно твердил ей, что человек, лишенный честолюбия, никогда ничего не добьется в жизни?
