Белла выстирала белье, пояс и чулки и повесила их в ванной на нейлоновой нити. Потом вымылась. Из спальни доносились звуки радио. Оставаясь одна, она включала его на ночь, чтобы меньше скучать. У порога спальни Белла сняла ночную рубашку, бросила в изножье кровати. Хотела включить свет, как вдруг бесшумно распахнулась входная дверь.
Белла невольно вздрогнула и вскрикнула от страха, сердце у нее лихорадочно заколотилось.
На пороге стояла женщина. Она тихо сказала:
— Простите, я не хотела вас пугать.
Белла не ответила. Она просто онемела от страха.
— Не волнуйтесь, — продолжила женщина. — Никто не собирается делать вам ничего дурного. Накиньте халат и выйдите в гостиную.
— Кто вы? Как вы вошли? Зачем?!
— Так много вопросов… Но все же я отвечу на них, — улыбнулась женщина. — Оденьтесь и выходите.
Не сводя с нее глаз, Белла потянулась к халату. «Надо было закричать, — подумала она. — Почему я не закричала, вдруг бы кто-нибудь услышал». Женщина следила за ней с любезной улыбкой. Она была маленькая, очень изящная, в черно-белом клетчатом костюме, в очках с голубой оправой. Лет тридцати.
— Я бы позвонила, — добавила она, — но патрон сказал, вы можете не открыть. Поэтому мы вошли сами. Извините, что испугала вас. На вашем месте я, наверно, закричала бы. Кстати, меня зовут Этель Саундерс. А там — Бенсон. Джон Бенсон.
Она подошла к Белле и по-дружески завязала пояс ее халата, положила руку ей на плечо и вывела в гостиную.
У картины с лошадьми уже стоял мужчина. Он отвернулся от холста и улыбнулся Белле, чуть заметно кивнул в сторону полотна.
— Я как-то был там и видел подобных лошадей. Картина вообще-то неважная. Надеюсь, мисс Виккерс, вы не очень сердитесь, что мы явились без приглашения?
— Конечно, сержусь, — ответила Белла, немного приходя в себя. — Так не делают. Чего же вы, в конце концов, хотите?
— Поговорить, — ответила Этель Саундерс. — Мы постараемся честно ответить на ваши вопросы, а потом кое-что расскажете вы сами. Давайте присядем, в ногах правды нет.
Мужчина легонько подтолкнул Беллу к стулу, заставил сесть.
— Я — Бенсон, а это — мисс Саундерс, мой секретарь, — сказал он. — Больше вам знать пока не нужно. Дверь мы открыли вот чем. — Он достал связку ключей. Сверкнула белоснежная манжета, золотая запонка, улыбка осветила загорелое лицо. Он был уверен в себе, высок, опрятен, нетороплив… «Кажется, иностранец, — подумала Белла. — И волосы у него, по-моему, напомажены. Боже мой, зачем эти двое здесь?»
Она оправилась от первого испуга и думала теперь только об одном: «Господи, что все это значит?»
Мужчина, видимо, понял ее, потому что сказал мисс Саундерс:
— Дайте ей бренди. Оно укрепляет нервы.
— Нет, спасибо, — отказалась Белла. Сейчас от спиртного ей стало бы плохо.
— Ну, как хотите.
— Думаю, вы не собираетесь обокрасть квартиру? — Ничего умнее Белла выдумать не смогла. — Здесь ведь ценностей нет.
Они засмеялись.
— Мы пришли только за ответами на некоторые вопросы, — сказал Бенсон. — Обычные, житейские. Вы мисс Виккерс?
— Да, но…
— Нет, нет, сейчас моя очередь. Мисс Белла Виккерс. Но табличка на дверях гласит: «Миссис и мистер Виккерс».
— Ну и что? — Присутствие духа возвращалось к ней. В конце концов, они не собирались грабить.
— Мы все прекрасно поняли. Миссис и мистер Виккерс, но не в глазах закона. Кому какое дело? Так где же мистер Виккерс?
— Уехал.
— Куда?
— Не знаю. Путешествовать. Он только и делает, что ездит. По делам фирмы, конечно.
— Понятно, — кивнул Бенсон. И повернулся к женщине. — Этель, осмотрите все кругом. Хорошенько осмотрите. Начните со спальни мистера Виккерса.
— Это уж слишком! — не выдержала Белла.
— Не волнуйтесь, — откликнулась мисс Саундерс. — Я ничего не возьму и сделаю все аккуратно.
Она пошла в спальню Рейкса.
— Сколько лет мистеру Виккерсу? — спросил Бенсон.
Белле и в голову не пришло, что они интересуются Рейксом, поэтому она не знала, как вести себя.
— Около пятидесяти.
— Какой он из себя? Как выглядит?
— Ну, не знаю… Можно, пожалуй, сказать, что он невысокий, полный, начал лысеть. Послушайте, почему вы не ответите мне, что все это значит?
— А отчего вы, еще не зная, что нам нужно, чувствуете потребность лгать? Я, знаете ли, встречал мистера Виккерса. Он вовсе не толстый и не лысый. Но не будем об этом. Вы служили секретарем у мистера Сарлинга?
— Ну и что?
— Он знал, что вы живете с мистером Виккерсом?
— Я только работала у мистера Сарлинга. Моей личной жизнью он не интересовался.
— Звучит убедительно. Вас огорчила его смерть?
Белла поджала губы. «Держись», — сказала она себе.
— Естественно. Но я требую, чтобы вы немедленно ушли, иначе придется позвонить привратнику… Или даже вызвать полицию.
Бенсон слегка пожал широкими плечами.
— Хорошо. Мы остаемся, поэтому делайте, что хотите. Лично я предпочел бы звонок в полицию. — Он кивнул на телефон.
Белла не сдвинулась с места. Зачем она это сказала? Какие глупости! Не нужны ей здесь ни швейцар, ни полиция.
— Я предоставил вам возможность, но вы ею не воспользовались, — усмехнулся Бенсон. — Интересно, почему? У меня есть кое-какие соображения на сей счет, но не будем в них углубляться. Скажите, у кого ключи от сейфа за картиной?
— У мистера Виккерса, и он увез их с собой.
— Предусмотрительный человек. А теперь скажите и, пожалуйста, без колебаний, как зовут мистера Виккерса.
— Боб. Полное имя Роберт.
— Спасибо. Значит, Боб, или Роберт. А сейчас, раз вы не хотите видеть здесь швейцара или полицию, попробуйте ответить еще на несколько вопросов, так сказать без запинки. Хорошо?
Белла встала.
— Думаю, бренди мне все-таки не помешает.
Она вынула бутылку из бара.
— Не трудитесь предлагать мне, — послышался за спиной голос Бенсона. — Я не пью и не курю. Почти как мистер Сарлинг. Вы спали с ним?
— Случалось.
— Он оставил вам деньги?
— Двадцать тысяч фунтов.
— Рад за вас. Он бывал здесь?
— Нет.
Белла вернулась к столу с рюмкой бренди в руке. Усевшись, услышала, что мисс Саундерс роется уже в ее спальне.
— Но он знал, что вы здесь живете?
— Да.
— А о мистере Виккерсе?
— Может быть, и знал. Мне он ничего не говорил.
— И никогда не встречался с ним?
— Насколько я знаю, нет.
— Вы преданная девушка, не так ли?
— Нет. Мне просто хочется поскорее ответить на вопросы и избавиться от вас.
— Быстро же вы пришли в себя. Ваше имя Виккерс. Но вряд ли также зовут и его. А как на самом деле?
Белла взглянула на Бенсона поверх рюмки:
— Вы сказали, что встречались с ним. Как он назвался?
Бенсон рассмеялся:
— Он представился как Тони Эпплгейт, но я, естественно, знал, что это имя не настоящее. А каково настоящее?
— Зачем оно вам? Почему вы интересуетесь?
— Это слишком длинная история. Мы не собираемся вредить вам, а ему — тем более. Нам бы снова встретиться и обсудить одно дело.
— Я ничего не скажу, — упорствовала Белла. — И не насилуйте меня, иначе я подниму крик на весь дом.
— Хорошо. Мы не станем толкать вас на предательство. Однако кое-что вы для нас, возможно, и сделаете.
— Что именно?
— Когда вернется мистер Виккерс — или, если вы знаете, как связаться с ним, — передайте, что приходил мистер Бенсон и хотел бы увидеться. Мистер Бенсон хочет встретиться с Тони Эпплгейтом. Запомнили? Он знает, где меня найти.
— Вам придется подождать. Он на полгода уехал за границу.
— Нет, так не пойдет. — Бенсон улыбнулся и покачал головой.
В гостиную вернулась мисс Саундерс. Белла заметила у нее в руках склеенный рекламный проспект.
Не обращая на нее внимания, мисс Саундерс протянула его Бенсону:
— Кроме этого, в квартире ничего любопытного нет. Внутри лежит листок с заметками.
Бенсон раскрыл альбом, перелистал его, дошел до записок Сарлинга и углубился в чтение.
Белла не спускала с него глаз. Она поняла — дело плохо. Совсем плохо. Она была в этом уверена. Хотя эти двое уже перестали ее пугать, Белла сообразила: у них есть что-то против нее, и при случае они этим воспользуются. И в душу вновь закрался страх, хотя она приказывала себе держаться, не говорить и не делать того, что не понравилось бы Энди. Но как узнать, угадать, что можно говорить и чего нельзя? Белла заметила, как Бенсон погладил подбородок. Рука у него большая, загорелая, с подпиленными ногтями и простым золотым кольцом. Он вдруг перевел взгляд на Беллу и улыбнулся.
— Вы читали это? — Его рука листала альбом и заметки.
— Вообще-то нет.
— А кто разорвал его пополам?
— Не знаю.
— Кто склеил?
