– Но все это было так давно, – сказала я.
– Да уж! Давным-давно. И власти тогда совершили большую ошибку. Им надо было повесить всех Уорбартонов и слегка обрубить ветви фамильного древа тут и там. Теперь тихо! Пусть Стенли остается при своих иллюзиях.
– Ну, мне кажется, вы двое прекрасно спелись! – Мистер Принс, сияя улыбкой, взял мой чемодан и портфель из рук Бэт Свенсон. – Рассказала вам Бэт о "Вороньем Гнезде"?
– Да. И история мне показалась весьма интересной.
– Она действительно такова! – жизнерадостно подтвердил он. – Там немного мрачновато, может быть, в плохую погоду, но это одно из красивейших зданий восемнадцатого века в Новой Англии. И прекрасно сохранилось – готовый музей. Если когда-либо Уорбартоны покинут его, без сомнения, правительство сохранит поместье как исторический памятник. Первые Уорбартоны прибыли в Тригони из Корнуолла. Они были морскими капитанами, быстро развили свой бизнес на здешних берегах и очень преуспели. Садитесь сзади с Бэт, мисс Монтроуз, она вам будет по дороге рассказывать; виды здесь просто великолепны. Бэт все знает о побережье. Я не могу вас развлекать, потому что дорога такова, что требует полного внимания водителей.
– Да уж, – отозвалась Бэт, залезая на заднее сиденье, – каждый раз после того, как я туда съезжу, потом неделю по спине бегают мурашки!
Дорога сразу пошла по краю скалистого обрыва, едва мы выехали из деревни Тригони. Внизу, в сотне метров под нами, волны с шумом разбивались о скалистые утесы, вскипая белыми бурунами около прибрежных камней. Вдали простирался залив Мэн с разбросанными тут и там каменистыми островами, и большие волны бились о них яростно даже утром, при спокойном море.
Море здесь не было голубым – как это свойственно Тихому океану – даже сегодня днем, когда ярко светило солнце. Черные мокрые камни блестели в разлетающихся брызгах волн; мы могли ощущать на своих лицах мельчайшие капельки воды.
– Залив Мэн имеет двести пятьдесят миль в длину – это птичий полет, – говорил мистер Принс через плечо, – но если идти вдоль берега, следуя всем изгибам и изломам каменистого побережья, то вы пройдете две тысячи четыреста миль. Здесь повсюду бухты, узкие прорези заливов, а еще мысы, скалы на каждой миле...
– И останки многих кораблей по кромке моря у утесов на всем пути – от Нью-Хэмпшира до канадской границы, – вставила Бэт, – и большая часть обломков именно около бухты Вороньего Гнезда и острова Виселиц. Корабли из Европы или Канады обычно пересекали залив Мэн от мыса Сейбл на южной оконечности Новой Шотландии, направляясь в Бостон. В те времена искусство навигации было никудышным, и суда часто шли к берегу слишком рано, гораздо севернее, чем нужно; увидев мыс Колдрон, тот, что у бухты Вороньего Гнезда, они ошибочно принимали его за мыс Энн, расположенный неподалеку от Бостона. Огни "Вороньего Гнезда", многочисленные фонари морских грабителей, бродивших вдоль бухты, создавали впечатление большого города, казалось, что путешественники видят издали огни Бостона. И в темноте они делали роковую ошибку.
Я посмотрела на изломанное скалистое побережье и содрогнулась. То, что недавно казалось шуткой в офисе Тригони, больше не было смешно.
– Вон остров Крачек, – указала Бэт, – весной птицы гнездятся там, и вся суша шевелится как живая; остров подальше – остров Капитана Квелча. Капитан Квелч был пиратом. Повешен в 1704 году в Бостоне. Видишь, как далеко в море выступает скала? Называется мыс Отчаяния. Говорят, жена Натана Уорбартона сидела там с подзорной трубой, наблюдая, как его вешают на острове Виселиц. Ты увидишь и остров, и поместье, как только мы завернем за мыс Отчаяния. Теперь взгляни в сторону моря, и увидишь мыс Колдрон, он вырисовывается смутно в северном направлении. Видишь?
– Да, вижу. – Я действительно увидела. Мыс был похож на длинное низкое облако, он медленно приобретал очертания по мере того, как мы приближались к мысу Отчаяния; вот он уже выглядел массой скалистых обломков. Море билось о камни, и в туче брызг трудно было разобрать что-либо. Название было удачным, потому что, когда я смогла разглядеть все получше сквозь водяную пелену, мне показалось, что море вокруг кипит, крутясь водоворотами около невидимых прибрежных рифов[1].
Машина поехала медленнее, и я посмотрела на дорогу.
– Вот и ваш первый взгляд на "Воронье Гнездо", мисс Монтроуз, – весело окликнул меня мистер Принс, – вы ей рассказали о таинственном лесе, Бэт? А о потайной комнате?
– Я как раз дошла до этого места. Сейчас ты потеряешь из виду поместье – крутой поворот, оно временами будет исчезать из-за таких шуток рельефа. Ну, что ты о нем думаешь?
– Огромное, – с благоговейным трепетом произнесла я, – похоже на большой госпиталь! Там, наверное, комнат сто?
– Сорок семь, – улыбаясь, сказала Бэт, – я бы назвала его кошмаром дворецкого. Как миссис Рэтбоун управляется с ним и со штатом прислуги, понятия не имею.
"Воронье Гнездо" действительно было огромным зданием, построенным из красного кирпича, оно возвышалось тремя этажами под шиферной крышей, вонзив в небо каминные трубы. Широкие каменные ступени вели вверх к парадной двери, затененной крышей портика с открытой галереей и белыми колоннами. Другие строения, теснившиеся позади дома, очевидно, были когда-то конюшнями, жилищами кучеров, грумов, садовников. Башня высилась как колокольня из центра двускатной крыши, глядя на обширную бухту позади серого нагромождения утесов из холодного мокрого камня.
Последовал крутой поворот, и "Воронье Гнездо" исчезло из виду. Я медленно откинулась на спинку сиденья.
– Хочешь послушать о секретной комнате? – спросила Бэт. – Заметила, что дом стоит на самом краю утеса? Секретная комната вырезана прямо в камне, глубоко внизу, туда ведет колодец с лестницей. Не выйти и не войти, кроме как через дверь у подножия лестницы. Но зато есть прорезанные в камне желоба, по которым вода поступает в подвал или уходит из него. Эта потайная комната находится ниже уровня воды, если прилив в высшей точке.
Я уставилась на нее:
– Ради бога... Зачем, Бэт?
– Ну, говорят, что предки Уорбартонов помещали туда спасшихся после кораблекрушения людей и запирали дверь. Существовали железные решетки со стороны моря – они давно рассыпались ржавчиной, – когда-то их поднимали, чтобы тела выносило отступающей водой во время отлива. Потом тела находили, полагая, что люди погибли при кораблекрушении.
– Но это убийство пыткой, и какое ужасное! Они медленно тонули, когда море подступало...
– Но никто в "Вороньем Гнезде" не слышал их криков. Если даже хозяева и не были в этот момент на разбое, они бражничали, празднуя хорошую добычу, открывая бочки с вином, разглядывая шелка и прекрасные льняные ткани, пересчитывая золото...
– У Бэт такое богатое воображение, – рассмеялся мистер Принс, – не правда ли? Ничего из этого никогда не было доказано. Никто ничего не поставил в вину Уорбартонам.
– Натана приговорили за пиратство, – терпеливо напомнила Бэт; похоже, они часто спорили на эту тему, – потом было судебное разбирательство по обвинению их в ограблении кораблей в 1689-м, еще одно – в 1752-м. Но у владельцев судов не было свидетелей, и оба дела были проиграны. Свидетелей-то они не оставляли в живых – вот в чем секрет!
– Когда-то пиратство считалось уважаемым ремеслом, – сказал мистер Принс примирительно, – что касается остального, то слухи могли быть результатом деятельности недоброжелателей, завистников. Это все сплетни! Ведь жгли же ведьм на кострах в Тригони гораздо позже, чем происходили эти события, – просто исходя из доносов завистливых и невежественных людей. Мисс Монтроуз, вот снова перед нами "Воронье Гнездо". Посмотрите направо через бухту и скажите, что вы видите?
Я посмотрела в том направлении на простирающиеся поля зелени, которые на мили раскинулись от скалистых утесов по берегу. У самой воды виднелись дюны, белый песок, гладкий, отшлифованный ветром.
Я оценила вид:
– Очень красиво!
Мистер Принс снова сердечно рассмеялся:
– А это и есть таинственный лес. Лес из буков. Ветер с моря настолько силен, что согнул молодые деревья и заставил их расти не вертикально, а горизонтально. Их стволы раздались в толщину, стали мощными, как у взрослых буков, но остались короткими, и ветви образовали крону не более чем в шесть – восемь футов высотой. Они тесно переплелись и выглядят как сплошной травянистый покров; даже если подойти туда поближе, вы никогда не подумаете, что под зеленым ковром прячутся огромные стволы буков.
– А можно туда подойти? – спросила я.
– О, еще бы, – быстро сказала Бэт, – сверху идет тропинка. Можно, если захочешь, брести по ней долгие мили. Можно даже затеряться там. Никто в здравом уме не захочет туда пойти. Самое обманчивое на вид место из всех, что я видела. И единственный путь туда – эта тропа. Остальное пространство заполнили тесно переплетенные ветви – не пройти. Хоть прорубай себе дорогу. А ветер и шторма так забили песком и грязью лес, что не поймешь, что под йогами – твердая земля или стволы деревьев. Если туда провалишься, то там внизу, наверно, темно как в преисподней. Держись подальше от этого безумного, опасного места, Диана. И от тропинок в скалах. Они давно начали осыпаться, а железные крюки, которые вбивали когда-то грабители, чтобы держаться, давно выломаны.
