– Держи, – ядовито заявил он, – сделаешь себе новые сиськи.
Я сдвинулся с места, как будто собирался ему врезать, и он быстро исчез, только дверь хлопнула за спиной. Мне очень хотелось хорошенько его отделать, но по опыту я знал, что особой радости мне это не доставит. Поэтому я проглотил инстинктивное желание с ним разобраться, словно горькую пилюлю, изобразил на лице похоронное выражение и повернулся к Конни.
– Ты в порядке?
Та, опустившись на колени, пыталась достать пятьдесят долларов, которые улетели под диван, когда Лизун хлопнул дверью.
– Да пошел он, Дэн. Этого хватит, чтобы заплатить няне за две ночи.
Я приподнял диван ногой, чтобы она смогла достать купюру и не перепачкалась в дерьме, которое там собралось.
– Это пропавший презерватив Аль Капоне? – попытался пошутить я.
Но Конни расплакалась. Может, шутка не получилась, но, скорее всего, урод Фабер стал последней каплей, поэтому я обнял ее за плечи и помог подняться. Конни принадлежала к числу девушек, которых мужчине хочется защищать: очень красивая, будто из какого-то фильма пятидесятых; ее волосы, как у Риты Хейворт, при ходьбе струились по спине, точно лава по склону горы, а большие зеленые глаза все еще хранили тепло, несмотря на гнусную работу и еще более гнусного бывшего мужа.
– Успокойся, милая, он ушел и больше не придет. Ты его не увидишь.
– Сейчас уже никто не говорит «милая», Дэн. Только в кино.
Я тихонько сжал ее плечо.
– Я ирландец, милая, мы другие.
Конни начала приводить в порядок бикини в горошек, которое в нашем заведении играло роль униформы.
– Правда? Надеюсь, другие в хорошем смысле? Этот урод был другим в плохом. А как вы в Ирландии называете червяков вроде него?
Я задумался.
– В Ирландии его бы называли лошадиным дерьмом или червяком.
Конни улыбнулась сквозь слезы, и я подумал, что это уже победа. Лучше, чем отчаяние, которое я увидел в ее глазах, когда вошел в комнату.
– Лошадиное дерьмо… мне нравится. Нужно съездить в Ирландию. Я это каждый год говорю. Маленькому Альфреду там понравилось бы, да и Еве тоже. Зеленые поля и дружелюбные люди.
– Сейчас и того, и другого стало меньше, – признался я. – С тех пор, как там появились деньги.
– Ты мог бы нас туда отвезти и показать настоящую Ирландию.
Я возликовал.
– В любое время, Конни. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
Конни дернула за отворот черной вязаной шапочки, которую я снимал только когда ложился спать.
– Ну, как дела, малыш?
Обычно я старался этой темы избегать, но мы с Конни знали друг друга почти два года, а это в нашем бизнесе целая жизнь. Как говорят, у нас была история. Однажды на выходных, несколько месяцев назад, она вызвала няню, и мы с ней решили развлечься. Дело могло бы зайти и дальше, но она сказала, что ей не нужен новый папаша для ее детей. «Я просто хочу на пару ночей почувствовать себя молодой, Дэн. Ладно?»
Двадцать восемь, а она хотела почувствовать себя молодой.
Мечта любого мужчины, не так ли? Пара ночей с официанткой и никаких обязательств. Я не стал тогда настаивать, но сейчас подумал, что, наверное, стоило это сделать.
– Выглядит вполне прилично, – сказал я. – Завтра пойду к Зебу, чтобы он взглянул.
– А мне можно посмотреть? – спросила она и одновременно начала стягивать с меня шапочку.
Мои руки, словно сами собой, собрались ее остановить, но я сдержался, решив, что пришло время услышать мнение постороннего человека.
Она стащила шапочку своими длинными пальцами и толкнула меня под утопленную в потолке лампочку.
– Это Зеб сделал?
– Ага. И парочка медсестер, думаю, студенток; они готовили фолликулы.
– Совсем неплохо, – прищурившись, проговорила Конни. – Я видела много графтов,[5] но тут все сделано хорошо. Ровненько и никаких шрамов. Это что, крысиная шерсть?
Я пришел в настоящий ужас.
– Крысиная? Господи, Конни… Это мои собственные волосы. Со спины. Через несколько недель они выпадут и начнут расти новые.
– Я слышала, что сейчас крысиную шерсть тоже используют, Дэн, – пожав плечами, сказала Конни. – Говорят, она жесткая, как проволока.
Я забрал у нее шапочку и натянул на голову.
– Никаких собак или крыс. Только шерсть ирландцев.
– Ну да. Выглядит замечательно. Еще пара визитов, и ты уже сам перестанешь замечать разницу.
Я вздохнул так, будто мне это стоило кучу денег… а впрочем, действительно немало.
– Так и задумано.
Я поглубже натянул шапочку, взял Конни за локоть и повел в игровой зал: барная стойка с пластиковым покрытием, тусклый свет, скорее из соображений экономии, чем моды. Рулетка, которая дергается всякий раз, когда ее запускают, два карточных стола с потертым сукном и полдюжины игровых автоматов. В общем, «Слотц».
– Слушай, возьми полтинник, – сказала Конни. – Если б не ты, он бы не заплатил.
Я слегка оттолкнул ее руку.
– Рад был тебе помочь, милая. В тот день, когда он лизнет меня в задницу, я возьму пятьдесят долларов.
Конни громко расхохоталась, и внутри у меня что-то зашевелилось.
– В тот день, когда он соберется лизнуть тебя в задницу, малыш, я куплю билеты на представление, чтобы посмотреть, что будет потом.
Она успокоилась, но я понимал, что это явление временное; в заведении вроде нашего хорошему человеку тяжело.
– Ты сможешь вернуться в зал?
– Конечно, милый. Ты же знаешь, Виктор вычтет у меня за всю ночь, если я сейчас уйду.
Я наклонился к ее уху, почувствовал запах духов и в очередной раз отметил, какая у нее длинная шея, а еще уловил мятный аромат ее дыхания и вспомнил те несколько ночей, что мы провели вместе.
– Между нами, Виктор тоже лошадиное дерьмо.
Конни снова рассмеялась, и я подумал, что с удовольствием заплатил бы, чтобы чаще слышать ее смех. Она взяла со стойки поднос и вернулась в зал, покачивая бедрами, как кинозвезда из тех времен, когда у звезд были бедра, которыми стоило покачивать.
Уходя, она бросила через плечо пару пленительных фраз, которые привели меня в состояние невероятного волнения.
– Может, нас ждут еще одни выходные, малыш. Или даже целая неделя.
Конни, милая, – подумал я и поднял глаза.
Придерживайся правил этикета, смотри вверх.
Пока смотри вверх. Но у нас с Конни остались еще незаконченные дела.
Еще один взгляд на бедра, – требовала темная сторона моей сущности, – а потом снова за работу.
Как это всегда бывает, темная сторона победила.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы привести свои мысли в порядок. Одна из самых распространенных ошибок неопытных охранников состоит в том, что они считают себя большими и страшными, думая, что только идиот станет с ними связываться, и пытаются таким способом произвести впечатление на свою девушку. Ключевое слово здесь «идиот». Они бывают всех видов и размеров, большинство приходит к нам, сильно набравшись, или под действием наркотиков, а иногда употребив и то, и другое сразу. Они готовы сразиться с самим дьяволом, если им кажется, что это поможет завоевать уважение своих дружков или расположение официантки.
Так что я заставил себя забыть про Фабера и Конни и занялся посетителями. За столами сидели ребятишки из колледжа, которые пялились на официанток, несколько явно разведенных женщин и старина Джаспер Биггс, изображавший из себя богача и швырявший купюры по одному доллару с таким видом, будто это стольники. Никаких признаков опасности. И все же я решил отправить в зал Джейсона, чтобы тот попугал посетителей своим стероидным взглядом. Это всегда полезно. Иногда случается так, что проблемы ходят парочками.
К несчастью, я оказался прав. Прежде чем растаял образ бедер Конни, двойные двери распахнулись, и в зал ввалилась компания из дюжины нанюхавшихся кокаина парней. Я не сомневался, что у кого-нибудь из них чешется между ног или в кармане джинсов лежит выкидной нож.
«Джейсон, тебе вообще не следовало их впускать», – подумал я.
В одной из своих песен Боб Гелдоф пел: «Сегодня как раз та ночь, когда будет драка». К сожалению, Боб тоже не ошибся.
После первой командировки в рядах ирландской миротворческой армии в Ливане я был отправлен домой, где меня никто не ждал, и обнаружил, что трава там не такая зеленая-презеленая и роскошная, как раньше. Очевидно, широкая общественность считает, что миротворческие силы не участвуют в военных действиях; по их представлениям, мы стоим между двумя воюющими сторонами и произносим что-то вроде: «Слушайте, парни, это уже слишком» или «Покажите в вашей священной книге строки, где сказано, что порою минные поля – это нормально». И тогда армейские отвечают: «Вы, ирландцы, попали в самую точку, не в обиду христианам, к тому же в вашей собственной стране в этом плане все настолько прекрасно, что нам должно быть весьма стыдно за пограничные конфликты, а о наших разногласиях следует просто забыть».
