Хотя история, приключившаяся на его глазах семь лет назад, была зело поучительна и, будучи рассказанной в коллективе, наверняка бы предупредила некоторые инциденты, случавшиеся с теми почтенными братанами, кто подумывал о содержании в домашних условиях крупных человекообразных обезьян…
Итак, Киевский зоопарк.
“Уважаемые киевляне” и “гости столицы”, в числе которых был и приехавший по каким-то своим делам Клюгенштнейн, чинно бродили по аллеям, рассматривая живность и прохлаждаясь пивом. Некое особое оживление у посетителей вызывал вольер с гориллами. Вольер большой и крепкий, горилла под стать вольеру, но почему-то одна. На прутьях криво висела табличка с циничной надписью – “Обережно, горили кидають лайном* ”.
Люди, в отличие от обезьян, читать умеют, что, собственно, и привлекало их внимание к данной клетке.
Тут и там были слышны возгласы «Какая хорошенькая обезьянка!», «Как можно вообще клеветать на такое милое животное!» и прочее в том же духе. Народ прибывал, а горилла олицетворяла собой нечто среднее между буддийским монахом и каменной глыбой.
Через четверть часа ожидания у клетки Глюку стало скучно, но его долготерпение было всё же вознаграждено…
В пору бесшабашной молодости, два года из которой он провел в отдании Родине конституционного долга по защите ее интересов во всех уголках земного шарика, Аркадий много раз видел, как вылетает ракета из переносного зенитно-ракетного комплекса «Игла». Сначала вроде как лениво, оставляя за собой шлейф белого дыма, она всё быстрее и быстрее уходит точно в цель, пущенная недрогнувшей рукой стрелка.
Свежий кусок отличнейшего горилльего «лайна» был чем-то похож на «Иглу».
Распространяя за собой невидимый шлейф «амбре», в доли секунды маленький снаряд достиг цели. Рука гориллы как всегда не дрогнула, подтверждая репутацию двухсотпятидесятикилограммовой обезьяны и надежды посторонних зрителей.
Ба-бах!!!
Target destroyed * !
Стоявший в метре от Глюка вислоусый пузатый “target”-западенец* , подбитый свежайшим гуано, грохнулся в пыль и начал кататься по дорожке, громогласно и на чистейшем русском языке объясняя рыдающим от хохота зрителям все тонкости своих сексуальных взаимоотношений как с гориллами, так и с руководством зоопарка, не удосужившегося натянуть перед клеткой мелкоячеистую сетку.
А горилла неподвижно остался ожидать следующих читателей злосчастной таблички…
– Ну, не нравятся, блин, – так не нравятся, – развел руками Штукеншнайдер, отложив выяснение непонятного поведения приятеля на потом. – Пошли к туканам… Только я, блин, по пути в одно место загляну.
* * *Одна из двух кабинок платного туалета была занята, и Телепуз зашел в свободную. Не успел он присесть, как услышал вежливый голос справа:
– Здравствуй. Как дела?
Штукеншнайдер не был большим любителем болтать с незнакомцами, восседая на унитазе, однако, памятуя о правилах хорошего тона, не позволяющих игнорировать начинающееся с приветствия обращение, слегка смущенно ответил:
– Нормально, блин….
– Ну, и какие у тебя планы? – продолжил незнакомец.
Григорий провел ладонью по трехмиллиметровой шевелюре, прочистил горло и сообщил:
– Да вот, собираемся пойти на туканов посмотреть…
– Хорошее дело, – судя по доносящимся справа звукам, сосед заерзал на стульчаке. – А что завтра будешь делать?
Телепуз наморщил лоб и с полминуты помолчал, обдумывая ответ.
– Что притих-то? – обеспокоился вопрошающий.
– Прикидываю, что на завтра, – прогудел Штукеншнайдер. – Барыгу одного надо на место поставить, а то борзеть начал, блин, с кредитом что-то крутит…
Незнакомец тяжело вздохнул, словно сочувствовал Телепузу, и спросил:
– А послезавтра?
– Эт я, блин, не знаю, – Григорий наконец расстегнул ремень и принялся стаскивать джинсы. – Послезавтра еще нескоро…
Уместившись, наконец, Телепуз услышал финальную фразу, которую сосед произнес тихо, но отчетливо:
– Слушай, я тебе попозже перезвоню, ладно? Тут какой-то идиот в соседней кабинке отвечает на все вопросы, которые я тебе задаю…
* * *У забранного оргстеклом вольера, где резвились сине-желтые “символы сионизма”, как однажды окрестил этих носатых птиц неугомонный Ортопед, склонный к обнаружению еврейского влияния везде, куда только ни проникал его пытливый взор, друзья задержались на четверть часа и с интересом прослушали лекцию об ареале обитания этих милых пташек, пристрастиях в пище и методах их отлова.
Глюк даже задал экскурсоводу пару уточняющих вопросов о брачных играх туканов и напоследок осведомился, можно ли сделать тукану-самцу обрезание, ежели его захочет взять к себе на воспитание добропорядочная еврейская семья. Аркашины эскапады заставили милую девушку, недавно пришедшую на работу в зоопарк, покраснеть и быстренько увести экскурсию подальше от не в меру любознательного бугая.
Посетителей в тот день было немного, так что после ухода стайки хихикающих школьников Глюк с Телепузом и двое их потомков остались единственными присутствовавшими в низеньком двухэтажном строении, отведенном под обитание тропических пернатых…
Первый истошный вопль, донесшийся от расположенной в сотне метров анфилады клеток с хищниками, братки прозевали, ибо заспорили о том, можно приручить тукана или нет.
Клюгенштейн утверждал, что можно и всё порывался выбить оргстекло в вольере, дабы на практике показать приятелю миролюбивый норов носатых тварей.
Телепуз же, напротив, настаивал на обратном, указывая Глюку на злого и нахохлившегося вожака стаи, расхаживавшего взад-вперед в нескольких сантиметрах от прозрачной перегородки, и недовольно зыркавшего на братков выпученным фиолетовым глазом. Аркадий возмутился таким обобщением и, в качестве доказательства своих утверждений о том, что любая птица, ежели ее хорошо накормить, признает в кормильце друга, достал из кармана пакетик с очищенным миндалем и высыпал орехи в круглое вентиляционное отверстие, прорезанное в оргстекле почти под потолком, куда человек нормального роста вряд ли бы дотянулся.
Миндальные ядра застучали тукану по голове, тот от неожиданности захлопал крыльями, заорал и метнулся в сторону, разметав по пути занятых своими делами самочек и устроив в вольере настоящий переполох.
– Вот, блин! – огорчился Глюк, глядя на мечущихся за стеклом птиц. – Ща, погоди, они успокоятся…
– А кто там орет? – Телепуз повернулся к полуоткрытой двери, ведущей из секции пернатых на улицу, и прислушался.
– Они давно орут, – спокойно сообщил хорошо воспитанный Клюгенштейн-младший, вытирая перепачканные мороженым пальцы белоснежным платочком с вышитыми по краям монограммами, составленными из букв на иврите.
– Пошли, посмотрим? – предложил Штукеншнайдер.
– Пошли, дядя Гриша, – кивнуло чадо Глюка. – Пап, ты как?
– Щас, щас, Давидик, – Аркадий махнул рукой, не отрывая взгляда от принявшего боевую стойку вожака туканов. – Идите, я вас догоню…
Телепуз с детьми направились к выходу.
Клюгенштейн достал второй пакетик с орехами, надорвал упаковку и принялся по одному забрасывать миндаль в отверстие, внимательно наблюдая за реакцией птиц и изредка приговаривая “Цыпа-цыпа…”.
Но довести свой эксперимент до конца и подружиться-таки с туканами ему не удалось.
Грохнула входная дверь, и с улицы в птичью секцию влетели Телепуз с отпрысками. Штукеншнайдер в два прыжка оказался возле пожарного щита, сорвал с него покрытый толстыми слоем алой масляной краски лом и быстро продел его сквозь ручки двойной двери, заблокировав тем самым створки. Тем временем мелкие добежали до конца прохода между вольерами и остановились, тяжело дыша.
– Блин, да что это с вами? – недовольно изрек Глюк, которому в очередной раз помешали наладить взаимопонимание с туканами.
– Там тигры! – выдохнул коллега.
– Естественно, – нисколько не удивился Аркадий. – И не только тигры. Там еще львы, леопарды, жирафы и медведи есть… И страусы с павлинами. Это ж, блин, зоопарк, а не рюмочная. Ты чо детей-то пугаешь? Тигры, тигры…
– А ты жало высуни и сам посмотри! – обиделся Телепуз. – Они, блин, из клетки вырвались!
– В натуре?! – поразился Глюк.
– Отвечаю.
Клюгенштейн почесал пятерней в затылке.
– И много их вырвалось?
– Не считал, – недовольно пробурчал Телепуз. – Мне, блин, не до того было… Два или три, наверное…
– Три, – вставил словечко наблюдательный сынишка Аркадия. – Их там трое в клетке было, когда мы в прошлый раз здесь были…
– Блин, вот бардак в стране! – Глюк сплюнул на пол. – Уже клетки с тиграми не запирают! И что, блин, теперь делать?
– Братве звонить надо, – Григорий начал быстро нажимать кнопки на мобильном телефоне. – Я – Ортопеду и Садисту, а ты Диню вызвони… И Кабаныча…
