Кадровый сотрудник славянского отдела Центрального Разведывательного Управления США Пол Тимоти Гендерсон удовлетворенно вздохнул и захлопнул жестяную дверцу. Теперь ему следовало совершить нечто такое, что однозначно вызвало бы негативную реакцию югославских властей и привело бы к незамедлительному лишению его аккредитации.
* * *
В то время, когда американский “Стар-Клайм-бер” принимал сигнал от маячка наведения на крыше Белградского телецентра, советская космическая платформа КН-710 на полторы секунды включила маневровые двигатели и переместилась на сто восемьдесят километров южнее, одновременно перейдя на более высокую орбиту. Система корректировки приняла необходимые поправки, и восемь ракет с термоядерными боеголовками, каждая мощностью сто пятьдесят килотонн, вновь нацелились на объекты оборонного комплекса США.
Советский спутник давно уже действовал в автоматическом режиме, не получая никаких команд из Центра Управления Полетами. По правде говоря, о действительном предназначении спутника в новой России ничего не знали, считая его частью орбитального метеорологического комплекса, в каковой входят сотни космических аппаратов. Платформа регулярно передавала на Землю информацию о погодных условиях в районе Северной Атлантики, которая компилировалась с данными из других источников.
КН-710 был выпущен на орбиту в 1982 году в качестве адекватного ответа на американские инициативы по программе “Звездные войны”. Запуск да и производство спутника держались в строжайшем секрете, и западным разведкам в голову не могло прийти, что СССР, в нарушение международных норм, выведет в космос ядерное оружие. К проекту в полном объеме имели доступ несколько человек, работы по сборке легендировались на самом высоком уровне, а к вопросам управления были допущены всего трое сотрудников КГБ в чинах полковников. Причем каждый из них знал только свою часть кодов запуска, общая же схема была известна лишь Верховному Главнокомандующему и министру обороны.
Когда в 1991 году Союз распался на множество независимых государств, управление спутником КН-710 передали в Звездный Городок, но предварительно верные присяге офицеры успели уничтожить всю техническую документацию. Троих полковников Госбезопасности новый начальник “вычистил” из органов за отказ публично сжечь свои партбилеты, и те в одночасье оказались на улице – справедливо полагая, что на их места назначены новые, более “продемократические” сотрудники.
Но не тут-то было.
В 1994 году пульт управления платформой демонтировали, ибо техники имели приказ освободить помещение под кабинет заместителя начальника космодрома по хозяйственной части, а документов на аппаратуру не было. Блоки вывезли на склад, где предприимчивые прапорщики быстренько разобрали их на столь нужные в домашнем хозяйстве детали, а пустые корпуса приспособили под ящики для цветов.
Сразу после президентских выборов 1996 года остро встал вопрос об экономии средств, и на не подчиняющийся никаким командам КН-710 обратили внимание. Решено было затопить его в Тихой Океане. Но тут исполнители столкнулись с проблемой: спутник не реагировал ни на какие сигналы, из чего сделали вывод, что на нем повреждены внешние антенны. Может, метеорит задел или по старости из строя вышли. Возиться с неуправляемой железкой никому не хотелось, и платформу оставили в покое, лишь иногда внося коррективы в обстановку на орбите, дабы не спровоцировать столкновения с другими спутниками.
Перенацелившись на прежние объекты, дисциплинированный компьютер КН-710 отрапортовал об этом на пульт. У прапорщика Сидоренко мигнул экран телевизора, в схему которого был впаян блок регистрации входящих сигналов. Подобное происходило раз в три дня, и сидящий перед телевизором прапорщик сплюнул, окончательно решив раскошелиться и наконец-то купить себе нормальный “Сони”. А старенькую “Радугу” выбросить на помойку.
* * *
– ...разногласия между московским мэром и Борисом должны достичь апогея примерно в середине лета, – помощник Госсекретаря США аккуратно перевернул листочек с записями. – Их Парламент уходит на каникулы, и в столице просто нечем будет заняться.
– Пока ничего не предпринимать, – Госсекретарь потеребила брошь. – Посмотрим, как Москва отреагирует на начало бомбардировки Милошевича.
– Это легко предсказуемо. Борис опять сделает вид, что обиделся, а московский мэр выступит с патриотическими заявлениями. Русские действуют по шаблону... Каких-либо неожиданностей я не предвижу.
– Что они захотят в качестве отступного?
– По-видимому, решения вопроса с отсрочкой платежей по кредитам. Еще, вероятно, наши гарантии Семье на получение гражданства в США или Швейцарии. Естественно, после выборов. С мэром также проблем не будет – инвестируем ему в развитие инфраструктуры Москвы сотню миллионов, он и угомонится...
– Не вовремя Борис уходит, ох как не вовремя, – Госсекретарь нахмурилась. – Еще года два, и с русскими было бы покончено... Активизируйте Козырькова, пусть он начнет выступать по телевидению против Милошевича.
– Сколько пообещать?
– По таксе. Дайте два миллиона из резервного фонда.
– У него прямой интерес к Югославии, – осторожно напомнил помощник. – Почти все сбережения в акциях фармацевтического завода в Новом Саде.
– Пустое, – отмахнулась Госсекретарь. – Обещайте, что, если завод пострадает, мы компенсируем его долю. Там, как я помню, и сумма-то смехотворная, около трех миллионов.
Помощник, получающий в год восемьдесят тысяч долларов и имеющий только дом, купленный в рассрочку, и недорогой “Понтиак”, пожал плечами. Он был воспитан на уважении к Закону и не всегда понимал, зачем правительство его страны якшается с вороватыми русскими да еще и помогает им грабить собственное государство. Но его работа заключалась в подготовке отчетов и систематизации аналитических материалов. К большей политике он не был допущен.
– Теперь о Сербии, – Госсекретарь скривилась и уставилась на помощника рыбьими глазками.
– Ситуация в Косово развивается по плану, – молодой сотрудник раскрыл очередную папочку с документами. – УЧК <Освободительная Армия Косово> практически полностью контролирует юг края, организован коридор для поставки боеприпасов. Ближе к северу немного сложнее, однако там действуют несколько десятков групп. Если мы ударим в течение двух недель, то Слободан не успеет подтянуть дополнительные силы, и албанцы перехватят инициативу.
– Как с инсценировками на границе?
– Все подготовлено, но окончательный план в ЦРУ.
– Ну, меня детали не интересуют. Наше дело – общее руководство и блокировка России... Поговорите с нашим послом в Москве, пусть найдет возможность пообщаться с окружением Бориса и намекнуть на нашу реакцию, если русские попробуют вмешаться.
– Там еще есть премьер, – тихо напомнил помощник.
– О нем не беспокойтесь. – Госсекретарь вновь дотронулась до броши. На самом деле это украшение являлось миниатюрным радиомаяком, должным оказывать помощь спецслужбам США, если охраняемую персону захватят возможные террористы. Трогать его без нужды не рекомендовалось, однако Госсекретарь не могла чем-нибудь не занимать руки, когда бывала возбуждена. – Премьеру осталось работать максимум месяц.
Помощник удовлетворенно кивнул. Полученная информация была более чем важная, ибо коснулась высшего должностного лица иностранной державы. Имея такие данные, партию в политический преферанс легко было превратить в разновидность международного “подкидного дурака”, где этот почетный титул присваивался не всегда адекватному российскому Президенту.
Пришедший на смену обаятельному Горби косноязычный сибиряк поначалу пытался было вымести поганой метлой все бывшее чиновничество, но окружение быстро переориентировало “венценосное тело” на борьбу с мифическими противниками демократии и на рокировочки в структурах исполнительной власти. Соблазн почти царственного правления был слишком велик, и бывший прораб не устоял перед открывшимися перспективами. Малообразованный и сильно пьющий Президент стал настоящим подарком для лидеров мирового сообщества – под “стаканом” от царя Бориса добивались неслыханных уступок на международной арене; он сдал всех бывших союзников и теперь нетвердой рукой вел Россию в заповедник самых отсталых стран третьего мира.
– Я обсужу начало акции с Хавьером. Думаю, он меня поддержит, – задумчиво промолвила Госсекретарь.
“Пусть попробует не поддержать, – мысленно усмехнулся помощник. – Его же на коротком поводке водят!”
Управляемость Генерального Секретаря НАТО была широко известна, но причину ее знали лишь избранные. В ранней молодости сей обаятельный испанец яростно выступал против Северо-Атлантического блока и даже подвизался в какой-то марксистской организации прокитайского толка.
