Гедди оторвал взгляд от письма Сары, которое только что дочитал: «Я наслышан о нем. Один из моих подчиненных ездил к мисс Брантон улаживать денежные дела и встречался с ним. Говорит, хороший парень, но не слишком честолюбивый. Его отец служил в ВМФ, вышел в отставку капитаном второго ранга».
– Это уже кое-что.
– Кстати, именно он вытащил ее из моря.
– Неужели? Тогда все ясно как божий день. Что еще может сильнее взволновать такую простушку, как Сара? Они намереваются вскоре приехать ко мне. Он, видимо, хочет сделать все честь по чести. Просить руки моей дочери, как в старые времена… и я не против. Признаться, я даже тронут. Мне часто казалось, будто леди Джин сызмальства настраивала Сару против меня. Бог знает, почему. Кстати, не забудьте рассказать обо всем Беллмастеру.
– Разумеется.
– Возможно, он подготовит брачный контракт. – Брантон улыбнулся. – Через меня, конечно.
– Вряд ли.
– Пожалуй, вы правы. Странная птица, этот Беллмастер. Так и не могу в нем разобраться. До сих пор не понял, почему он не женился на леди Джин. У него и без той американской хрюшки денег хватало. Наверно, он считал леди Джин чересчур непредсказуемой. Не созданной для замужества. Уж слишком она была, как говорится, до мужчин охочая. – Брантон подошел к столу, взял письмо. – Желаете скопировать его?
– Нет, спасибо. Но прочел с радостью. Надеюсь, Сара будет счастлива, а вы напишите ей об этом.
– Нет, старик, займитесь этим сами. По праву поверенного в делах семьи, – Брантон расхохотался, – добряка-нотариуса… благоразумного, всеми уважаемого. Бьюсь об заклад, вам уже приходилось разгребать грязь.
Гедди подавил раздражение и спокойно ответил: «Да… так же, как и вам в армии, верно?»
– Не только разгребать, но и жить в ней. Дураков возвышали над классными парнями на каждом шагу… Однако мне пора ехать, забирать свою дьяволицу из парикмахерской. Ох уж эти женщины… Слава Богу, женщин я люблю, но чтобы держать их в узде, нужна твердая рука. Впрочем, признаюсь, с леди Джин мне было не совладать – да упокой, Боже, ее ирландскую Душу.
Когда Брантон уехал, Гедди позволил себе закурить. Сегодня он почему-то остался недоволен полковником. Итак, Сара собирается замуж. Что ж, по словам Брантона, лучшего для нее и желать нельзя. "Может быть, именно поэтому, – осенило Гедди, – он и язвил? Конечно же! А у меня ума не хватило догадаться сразу. Еще бы ему не злорадствовать! А ведь Беллмастер поставил все точки на "i", окончательно испоганил ему жизнь. Ведь Брантону больше всего на свете хочется сына или дочь – любить их и лелеять. Да и отец из него получился бы отменный. Бедный Брантон, продался за деньги и обещание быстрой карьеры. Как это похоже на Беллмастера – обманывать людей, посулив им самое желанное".
Он потянулся к прямому телефону и позвонил в Клетку. Этого можно было и не делать, но его толкнула недавно возрожденная старая привычка. Поговорив с Кэслейком, Гедди позвонит лорду Беллмастеру. Хотя Беллмастера новости вряд ли заинтересуют.
Когда позвонил Гедди, Кэслейк читал досье на Полидора. Поговорив со стряпчим, он написал Куинту коротенькое донесение, ввел начальника в курс дела. Сведения есть сведения – они всегда пригодятся. Видимо, Фарли – парень что надо. Не проныра и не стяжатель. Скорее всего, с Сарой они уживутся. По сути своей он честный и умный. Хотя, возможно, немного ленивый. Да и Сара неплоха. Впрочем, она не в его, Кэслейка, вкусе. Ему глянулись такие, как Маргарет – маленькие, живые брюнетки. Время от времени он вяло спрашивал себя, стоит ли Клетка тех жертв, которые требует. Ведь он пробился бы и в полиции… женился на Маргарет… обзавелся домом… детьми…
Он вернулся к досье на Полидора, дочитал его. Оно заканчивалось скупым некрологом.
"Погиб во время прогулки на яхте лорда Беллмастера «Морской лев». Был шторм, катер, в котором леди Джин, лорд Беллмастер (за штурвалом) и Полидор направлялись от яхты к берегу, перевернулся. Леди Джин и лорд Беллмастер добрались до берега вплавь. Полидор плавать не умел, а спасательного круга на катере не оказалось. Тело выловили через неделю. Череп утонувшего был проломлен – Полидор, очевидно, ударился при падении об угол борта катера. При расследовании лорд Беллмастер присутствовал лично, а леди Джин из-за болезни прислала письменные показания. Была засвидетельствована смерть от несчастного случая. РНП. "
«Любопытно, – подумал Кэслейк. – Не потому ли Куинт и позволил мне его прочесть? Ведь РНП означает „Расследование не прекращено“. Одно дело – вывод патологоанатома о смерти от несчастного случая и совсем другое – исходивший из Клетки приказ не прекращать расследование».
Ричард был на распутье. Саре начали приходить деньги от отца в банк, который она выбрала в Фаро. Стряпчий выслал ей паспорт. И вот сегодня она уехала покупать платья для поездки в Англию – они оба согласились, что перед свадьбой надо навестить ее отца. А может быть, – Ричард не возражал, для него это значения не имело – и обвенчаться там. Зная, что Ричарду будет скучно слоняться по дамским магазинам, Сара вместо него взяла с собой Фабрину (в знак благодарности) и Марию (за шофера). Ричард согласился – свою старую машину ему не жаль было одолжить и самому скверному водителю на свете.
И вот в десять утра он сидел на веранде, потягивал пиво и размышлял, что делать дальше. К праздности не привык. Пусть у него не было ни честолюбия, ни ясной цели в жизни, однако безделье угнетало. Конечно, любовь и свадьба с Сарой скрасят жизнь. Но все сильнее хотелось ему заняться, овладеть чем-нибудь дельным, чем можно было бы поистине гордиться, что превратит его, беззаботного простофилю, в подлинного мужа, отца, кормильца. О чем это он говорил однажды с Сарой? Об усадьбе в Дордони, которую можно переделать под гостиницу. Еще недавно это была пустая фантазия. Но не теперь. Вдвоем они бы справились. Ведь ни он, ни Сара ничем с Португалией в общем-то не связаны, в Англию уезжают без сожалений. А по пути можно заскочить в Дордонь, разыскать ту усадьбу. И не беда, если не хватит денег. При нужде берут ссуду в банке. Главное – зацепиться, взяться за дело всерьез, а не так, как он работал у себя в ресторане. И никому не давать в долг. Если раньше он жил сам по себе и мог такое позволить, то скоро придется заботиться о жене, а потом и о детях. Это ему еще в диковинку, но уже нравится. Может, и к лучшему, что пояс Венеры оказался, черт побери, подделкой. Ведь это здорово – надеяться только на себя, не ждать помощи свыше, создавать все своими руками. И все же какой сволочью был Беллмастер – да и сейчас он, наверное, не лучше… «Сразу и не сообразишь, куда ехать и что взять с собой отсюда, – размышлял он. – Кстати, виллу можно продать – вот и деньги. Как же я сразу не догадался? Да ведь я никогда ничем не владел. И на чужие средства не рассчитывал».
Ричард встал. Решил пройтись по вилле. Миссис Ринджел Фейнз ее порядком запустила. Многое придется ремонтировать.
Новым взглядом оглядел он нижний этаж здания. Краска на кухне и в комнатах слуг сильно облупилась. Кое-где отошел кафель, один из кранов протекал, рамы потрескались. Словом, накопилась прорва дел. Все это должен был устранять Марио, но если в доме нет истинного хозяина, то и у слуг опускаются руки.
Ричард остановился на лестнице, оглядел портрет кисти Августа Джона. Дочь похожа на мать, но лишь внешне. Сара, вставшая на ноги, становилась все рассудительней и практичней. А леди Джин, казалось, плыла, едва касаясь каменных ступеней, вознесшись силой бьющего через край, неукротимого духа. Нет, она не витала в облаках славы, зато всегда – он уже твердо знал – тянула за собой шлейф многочисленных воздыхателей и любовников. Она перелезала через заборы и перепрыгивала глубокие ямы, не боясь сломать ни ноги, ни шею, а если и испытывала угрызения, то не совести. Ричард попытался вообразить лорда Беллмастера. Узнай леди Джин, что тот подменил пояс, она закатила бы жуткий скандал. «Интересно, – подумал Ричард, – на картине она с подлинником или уже с подделкой?» Как похожа мать на дочь с виду и как отличается по характеру! Впрочем, ничего странного. Он тоже был внешне вылитый отец, но не обладал и половиной его достоинств.
Ричард прикрыл глаза, насладился спокойствием, с которым теперь вспоминал о родителях. И мысленно поблагодарил Сару.
Он поднялся по лестнице, пошел по комнатам второго этажа – так он когда-то осматривал жилища друзей, решив подлатать что-нибудь в благодарность за гостеприимство. Однако сейчас им двигало другое; за несколько недель надо было обновить всю виллу, чтобы продать ее подороже… Гостиница в Дордони. А почему бы и нет? Ричард воспрянул духом, представив себя отцом семейства, предпринимателем с ясной целью в жизни. Прощай, Фарли, бесшабашный скиталец; добро пожаловать, мистер Фарли, кормилец и труженик.
Он вошел в спальню Сары. Одну из оконных рам придется перебрать – от сырости она искривилась. Плитка у двери вспучилась – ее надо будет поднять и переложить. Огрехи бросались в глаза то тут, то там. Они и спасут от безделья. Ричард сел за письменный столик, вынул из углубления лист бумаги и аккуратно записал все подмеченные на вилле неполадки. «Главное – порядок», – любил приговаривать отец. Составив список, Ричард закурил и отдался во власть счастливых размышлений, которые, Бог даст, никогда не сменятся печальными. Наполненный радостью, он рассеянно провел рукой по синей замшевой обложке книги, озаглавленной «Беседы души и тела – Святая Катерина Генуэзская», – она по-прежнему лежала на столе. Потом вспомнил, что это дневник леди Джин, взял его, подумал: «Любопытно, что побудило ее скрыть правду именно под таким заголовком? Впрочем, душа и тело – в этом весь человек». Он улыбнулся, сообразив, что витавшая над ступенями женщина, воплощение Евы-соблазнительницы, выбрала его не случайно. «Победит добродетель», – было написано на ее поясе. «Вряд ли», – решил Ричард и поблагодарил Бога за то, что Сара – в этом он все больше и больше убеждался – ничуть не заблуждалась насчет матери и ее любовников. Ведь к шестнадцати годам дети уже прекрасно понимают, каковы на самом деле их родители.
