– Тьфу ты, черт, – заговорил Полц, когда увидел пистолет и окончательно уяснил свое положение. – Вот гнусная сука.
Карч широко улыбнулся и спросил:
– Кто она?
– Ее зовут Касси Блэк, – быстро ответил Полц. – Пропади она пропадом. Я не защищаю ее.
Карч сощурился, собираясь с мыслями. Касси Блэк. Имя было смутно знакомым, но он не мог припомнить, кто это.
– Та самая, что была с Максом Фрилингом шесть лет назад.
Карч бросил быстрый взгляд на Полца.
– Я не лгу. Неужели не помнишь?
Карч затряс головой. Такого не могло быть.
– Она была наводчицей, внутрь не совалась.
– Насколько я понимаю, Макс ее кое-чему научил.
– Но ее же посадили. За убийство Макса.
– Непредумышленное убийство, Карч. Она уже на свободе. Сказала, что живет в Лос-Анджелесе.
Карч задумался и взглянул на часы. Он встретился с Гримальди в номере 2014 всего три часа назад и уже знает фамилию и историю. Повел плечами, наслаждаясь растущим в груди возбуждением, потом повернулся к сидевшему рядом человеку.
– Знаешь, Джером, я считал, между нами существует соглашение. Думал, как только узнаешь хоть что-то,имеющее отношение к «Клеопатре», сообщишь мне. Ты знаешь, что если в кабинете меня нет, то я два-три раза прослушиваю автоответчик. И странно, что ты не позвонил ни на этой неделе, ни на прошлой и вообще черт знает сколько времени.
– Слушай, Карч, я не знал, что это будет «Клео», да и все равно позвонить не мог. Я был лишен свободы,черт побери.
– Лишен свободы? Каким образом?
– Лежал связанным в кузове фургона.
В течение десяти минут Полц взволнованно излагал Карчу свою версию событий прошлого вечера. Карч молча слушал, запоминая все несообразности и несоответствия в рассказе.
– Я не мог позвонить, – сказал в заключение Полц. – Позвонил бы непременно, но она всю ночь продержала меня в кузове. Вот смотри.
Он повернулся и подался вперед. Карч поднял пистолет, и Полц вскинул руки ладонями наружу. Потом указал на уголки рта, где были одинаковые порезы, выглядевшие свежими и болезненными.
– Это от ленты, которой она привязывала мне кляп. Я говорю правду.
– Сядь, как сидел.
Полц принял прежнюю позу. Минуту они ехали молча, Карч думал о рассказе Полца.
– Ты не говоришь всего. Она знала, что в тот раз ты донес о них мне?
– Нет. Никто не знал, кроме тебя.
Карч кивнул. Судебного разбирательства не было, так что ему не пришлось излагать эту историю публично. Только полицейским, и одним из первых был Айверсон.
– С кем она работала теперь?
– Одна. Появилась вдруг у стойки, и с этого все пошло. Больше я никого не видел.
И все-таки в рассказе Полца оставалась какая-то неясность.
– Ты не говоришь мне всего. Ты с ней что-то сделал. Пытался ограбить?
Полц промолчал, и Карч воспринял это как подтверждение.
– Пытался. Понял, что она одна, и решил грабануть ее. Только женщина была к этому готова, и потерпевшим оказался ты.Потому-то она и не развязала тебя, пока не завершила работу.
– Ну хорошо, пытался. Что из того, черт возьми?
Карч не ответил. Город уже остался далеко позади. Карчу нравилось в пустыне, особенно весной, пока еще не слишком жарко.
– Что она делает в Лос-Анджелесе? – спросил он.
– Она не сказала, а я не спрашивал. Слушай, куда мы едем? Я сказал тебе все, что знаю.
Карч не ответил.
– Послушай, Карч, я знаю, что у тебя на уме. Думаешь, я ушел, никому не сказав, с кем иду на встречу?
Карч с рассеянным видом бросил на него взгляд.
– Да, Джерси, именно так я и думаю.
Это нельзя было даже назвать блефом. Характер их давних отношений требовал, чтобы в таких случаях Полц говорил коллегам, будто идет покурить, и только.
Карч повернул «линкольн» влево, на дорогу, именуемую, как он знал, на картах округа Сэддл-Ранч-роуд. Она проходила по земле, размежеванной под застройку тридцать лет назад. Туда проложили несколько дорог, но план застройки лопнул, и ни единый дом возведен не был. Город разрастался быстро, но строители могли добраться туда лет через десять. Карч надеялся, что к тому времени его в Лас-Вегасе не будет.
Он остановил машину перед старой заброшенной торговой конторой. Окна и дверь давно исчезли. Дырки от пуль, рисунки и надписи покрывали все стены внутри и снаружи, пол был завален битым стеклом и жестянками из-под пива. Утреннее солнце освещало серебристую паутину в пустом дверном проеме. Карч взглянул на растущую ярдах в десяти от постройки юкку. Он посадил ее много лет назад, просто для того, чтобы отметить место. И всегда удивлялся, как она разрослась в пустыне.
Заглушив мотор, Карч взглянул на Полца, в лице которого не было ни кровинки.
– Послушай, Карч, я сказал тебе все, что знаю об этой суке и о том, что произошло. Совершенно незачем...
– Вылезай.
– Как? Здесь?
– Да, живо.
Он поднял в напоминание «зиг», и Поли попытался открыть дверцу. Она была все еще заперта. Карч с улыбкой смотрел, как рука пассажира нащупывала кнопку отпирания. Наконец Полц нашел ее и открыл дверцу. Вылез из машины, и Карч последовал за ним.
Карч пошел к нему в обход машины спереди. Пистолет он держал в опущенной руке.
– Что ты собираешься делать? – спросил Полц, подняв руки в знак капитуляции.
Карч пропустил вопрос мимо ушей и огляделся.
– Это место... Я езжу сюда много лет. С детства. Отец привозил меня сюда посмотреть на звезды. Зимой мы сидели на капоте «доджа», и тепло мотора согревало нас.
Карч повернулся лицом к городу.
– Знаешь, ночью он мог взглянуть на Стрип и определить казино просто по цвету неона. «Пески», «Дезерт инн», «Звездная пыль»... Тогда я любил этот город. Теперь это просто... дерьмо. Парки развлечений и дерьмо. Класса больше нет. Конечно, городом тогда заправляли крючконосые, но класс у него был. Теперь это просто...
Не договорив, Карч взглянул на Полца так, словно только что увидел его.
– Сколько она заплатила тебе?
– Ничего.
Карч направился к нему, и Полц выпалил:
– Восемь тысяч. И только. Но это за оборудование. В долю она меня не брала. Просто дала мне восемь тысяч и освободила от пут.
Карчу показалось странным, что Касси Блэк отпустила Полца – и даже расплатилась с ним, после того как убила Идальго. Эту разницу в поведении требовалось обдумать. В номере что-то произошло, и сказать, что именно, очевидно, могла только она.
– Где эти восемь тысяч?
– У меня дома, в сейфе. Поехали. Я покажу. Я отдам их тебе.
Карч невесело улыбнулся:
– Она рассказала о работе, когда освобождала тебя от пут?
– Ни словом не обмолвилась. Разрезала их и вылезла из фургона. Деньги я нашел на переднем сиденье вместе с ключами.
– А чемоданчик?
– Какой чемоданчик?
Карч сделал паузу и решил оставить эту тему. Вряд ли Касси Блэк говорила о чемоданчике Полцу. Видимо, она поняла, что там электронная защита, и пока даже не открывала его.
От Полца, решил он, больше ничего добиться нельзя, кроме разве что восьми тысяч, лежащих у него дома.
– Подойди сюда, – сказал он, указав на передок «линкольна». – Положи на капот бумажник и ключи.
Полц повиновался и остался около машины. Карч стоял у левого крыла.
– Вы обокрали тех, кого не следовало. И она убила того, кого не нужно было бы убивать.
У Полца отвисла челюсть, но он быстро совладал с собой.
– Понятия не имею, о чем ты... Я ничего не крал. Я...
– Ты помогал, так что виновен в той же мере. Понимаешь?
Полц зажмурился, потом отчаянно заскулил:
– Я извиняюсь. Я не знал. Пожалуйста, окажи снисхождение.
Карч смотрел мимо него на окружающую бесплодную землю. Его взгляд задержался на юкке и двинулся дальше. Пустыня в своей первозданности была поистине прекрасна.
– Знаешь, почему я приехал сюда?
– Знаю.
Карч едва не рассмеялся.
– Я имею в виду именно это место.
– Тогда нет.
– Потому что тридцать лет назад, когда эту территорию разбили на участки и начали продавать их простакам, землю так разрыхлили, что казалось, она готова к строительству и тебе начнут строить дом, едва ты выложишь деньги. Это была одна из жульнических уловок, и сработала она прекрасно.
Полц кивнул, словно нашел эту историю интересной.
– Мой отец купил один из участков...
– Вот почему ты приехал, да?
Тон Полца был вымученным, отчаянным. Карч пропустил вопрос мимо ушей.
– Тридцать лет – большой срок. Земля с тех пор основательно затвердела, но стоит отъехать отсюда и начать копать, там окажется слой рыхлого песка толщиной в фут, а потом он станет твердым, как скальный монолит. Люди думают, копать в пустыне легко, как на пляже. Ничего подобного. Земля под верхним слоем песка слеживалась примерно два миллиона лет. Лопата отскакивает от нее.
Он взглянул на Полца.
– Вот почему копать мне нравится здесь. То есть, пойми меня правильно, работа все равно тяжелая, но фута на три углубиться можно. А больше и незачем.
