и сам Марти. Вот что имел в виду Ричи, когда замялся на полуслове: «
Оно ненасытное, Оно будет забирать всех, кто был тогда в парке, не остановится, пока не умрет последний, Оно всегда получает свое…»
Это заставило его глубоко уйти в себя, впасть в депрессию. Он мог умереть уже на следующий день, просто выйдя во двор своего дома или упав с лестницы, ведущей на второй этаж. Он, как и позднее другие десятиклассники, ждал своего часа каждый божий день. Он боялся, что может лечь спать, а на утро не проснуться… Никто не знал, когда настанет их черед. Марти, как и остальные дети, никогда так близко не стоял перед чертой, которая всю жизнь была для него где-то там, высоко.
Марти представлял себя на дороге, которая делает крутой поворот. Нельзя посмотреть, что за ним, но он должен пойти дальше по дороге и повернуть вместе с ней. Но он не хочет этого делать, хочет остаться на месте, врасти в дорогу, потому что знает: если он пойдет дальше, то умрет от того, что ждет его за тем неведомым поворотом. Но также Марти знал, останься он на месте, то нечто рано или поздно настигнет его, и он умрет. Замкнутый круг без надежды и мечты.
В день, когда десятиклассников отправили по домам, опустошенный Марти шел через парк. Состояние у него было близко к тому проклятому дню, когда его толкнули в вырытую яму. Тогда у него промокли штаны и треснуло стеклышко очков, он помнил, как все над ним смеялись. А затем он, как последний трус, поспешил скрыться с глаз долой… Опозоренный, сломленный, без малейшей надежды на то, что издевательства когда-нибудь закончатся. Даже его тело обмякло, силы и желание что-либо делать покинули его. А теперь… Еще одна смерть, случившаяся чуть ли не у него на глазах. Как бы Марти ни старался отрицать очевидное, увидев все однажды своими глазами, но теперь смерти подростков перестали быть случайностями. Что-то или кто-то целенаправленно забирает их жизни, а затем воссоздает тела умерших детей под землей в этом некогда прекрасном парке, надежно спрятав их в природных путах.
Но, если сказать по правде, душевное и физическое состояние Марти были в сто крат хуже, чем в день, когда обидчики бросили его в яму. Если к постоянными насмешками и издевательствами он свыкся с годами, привык всегда быть козлом отпущения, стал воспринимать свою долю как должное, тупо не знал другой жизни, то к смерти он оказался не готов. Черт, ему только-только исполнялось семнадцать. Он еще совсем молод, считай, ребенок, а теперь совсем скоро его ждала гибель, у него висели все шансы не дожить до своего дня рождения…
Марти интересовало то, как скоро родители десятиклассников, да и его собственные, поймут всю неслучайность ситуации, что процесс необратим, что их дети все равно умрут, как бы их ни старались оберегать. То зло, пустившее корни в Новой надежде, доберется до них. Оно очень изощренное, оно знает любые способы, как довести человека до могилы. В его власти управлять человеческими жизнями. Сегодня оно заберет одного, а завтра другого, а послезавтра, может быть, и тебя. Если в его власти вот так распоряжаться судьбами людей, то оно всемогуще, подобно Богу. А, может, оно и есть Бог?
Марти однажды столкнулся с ним лицом к лицу и даже смог победить частичку его. Раньше оно было скрыто под выращенной импровизированной могилой-кустом Ричи, и, кто знает, сколько еще таких тел лежит под растениями в парке. Тут много тополей, деревьев поменьше, кустарников. А что, если они также в свое время появились здесь не случайно? Вдруг в разное время разные люди на этой земле скоропостижно умирали, а затем материализовались под выросшим растением? Звучит очень безумно и невероятно, но кто может это исключать?
Наверное, именно в ту ночь встречи с Ричи Марти начал свой путь становления другим человеком, хоть и сильно запоздалый. Смерть еще никогда не подбиралась к нему так близко, а тогда он буквально ощутил ее зловонное дыхание. Каждый его прожитый день, казалось, так и притягивал старуху с косой. И не знал Марти, как близко она подкралась к нему в тот или иной час. Для него каждый день стал как последний. Неизвестно, что он точно тогда чувствовал, но, наверное, это можно назвать переворотом в его сознании.
Марти Ройс, во что бы то ни вылилось, решил разузнать причину столь загадочных смертей школьников в Новой надежде и по возможности их предотвратить. Звучит героически, но именно то наш герой и задумал. Все свои шестнадцать лет он занимался непонятно чем, никак себя не совершенствуя, он так и не выбрал свою будущую профессию, ни к чему не стремился, был козлом отпущения и постоянным объектом насмешек. Все его дальнейшие действия напоминали отчаянные попытки заявить о себе, впервые по-настоящему послужить этому миру. Ведь если он узнает суть и происхождение неведомого зла, не имеющего лица, скрытого в самой земле Новой надежды, то наверняка найдет способ искоренить его раз и навсегда. И вот тогда он перестанет быть прежним Марти, а переродится, словно пройдя через реинкарнацию, в человека с большой буквы, хотя бы для себя самого. А для него это уже много значило.
Единственная проблема – он мог умереть в любой момент.
В добавок Марти в день смерти Марго не знал той причины, из-за которой впоследствии умерло столько ни в чем неповинных детей.
Да, Марти столкнулся однажды с частичкой того зла, что укоренилось на этой земле. Выходит, со слов Ричи, душа умершего не сразу покидает наш мир, она еще какое-то время задерживается в материализовавшемся теле, скрытым в корнях куста или деревца. Но задерживается ненадолго. Ее вытесняет то зло, которое и забрало жизнь из тела жертвы. Марти понял, если человек при жизни был силен духом, то борьба между его душой и злом продолжится дольше, чем у слабых людей. Значит, окончательная смерть наступает тогда, когда борьба подходит к концу, и в теле под кустом надежно заседает зло.
Ричи пролил свет на многое, что могло терзать Марти в те роковые дни. Но он не поведал ему о причинах смерти десятиклассников, а лишь сказал: «Оно ненасытное. Оно будет забирать всех, кто был тогда в парке». Марти этого было недостаточно, слишком туманное истолкование. Из его слов ему стало понятно только, что началось все со дня посадки в парке деревьев и что времени ничтожно мало,
