— А у нас есть для этого какие-нибудь распоряжения или основания?
— Если кто-нибудь хоть слово скажет, я достану и ордер, — заявил Селитто. — Но пока что давайте попробуем без официальной части. Кто знает? Многие горожане с удовольствием станут сотрудничать с нами. Мне это хорошо известно.
— Но как в магазине узнают, что покупали именно телячьи ноги? — недоумевала Сакс. Теперь она уже не сидела, насупившись, в сторонке, и в ее голосе даже появилась заинтересованность и нетерпение. Райм подумал о том, что сейчас она может быть, испытывает как раз то, с чем он так хорошо знаком: емкость вещественных доказательств. Основная проблема криминалиста — это не нехватка предметов, найденных на месте преступления, а, наоборот, их изобилие, которое начинает угнетать.
— У них есть для этого специальные сканеры, — пояснил Райм, — и они контролируют покупки. Для переучета товара. Бэнкс, говори. Я по твоему лицу вижу, что тебя что-то волнует. Выкладывай. На этот раз я тебя никуда не отправлю. Дальше Сибири, разумеется.
— Дело в том, что такие сканеры есть только в больших фирменных магазинах, сэр, — заявил молодой детектив, — а ведь существуют сотни мелких лавок, торгующих теми же ножками.
— Верно подмечено. Только я не думаю, чтобы он отправился в такой крохотный магазинчик, о которых ты говоришь. Для него сейчас самое главное — анонимность. Ему очень важно оставаться незамеченным. Поэтому он пойдет именно в большой универмаг. Там покупателей много, и он потеряется в их массе.
Селитто соединился с диспетчерами и объяснил Эмме ее нелегкое задание.
— А теперь давайте сделаем снимок этого кусочка целлофана, — обратился Райм к Куперу.
Мел положил нужный фрагмент в поляризирующий микроскоп, приладил камеру и сфотографировал образец. Вышел эффектный цветной снимок, изображавший пеструю радугу с пересекающими ее серыми полосами. Само по себе это еще ни о чем не говорило, но если бы они начали сравнивать полученный снимок с другими подобными материалами, тогда можно было кое-что и выяснить.
Внезапно Райма осенило:
— Лон, сюда надо срочно вызвать десяток полицейских из отрядов немедленного реагирования.
— Сюда?
— Мы будем проводить операцию совместно.
— Ты уверен, что это необходимо?
— Да, и немедленно!
— Ну, хорошо, — Лон кивнул Бэнксу, и тот срочно соединился с Хауманном.
— Теперь перейдем к третьему «ключевому» предмету, который нашла Амелия. Это волоски.
Купер некоторое время молча разглядывал их, потом поместил несколько волосков под фазово-контрастный микроскоп.
При помощи этого инструмента предмет, находящийся на тестировании, освещался сразу двумя источниками, но лучи при этом находились в разных фазах, поэтому предмет был и освещен, и мог рассматриваться в тени.
— Это не человеческие волосы, — авторитетно заявил Мел. — Могу это гарантировать. Более того, они сняты со шкуры животного.
— И что же это за зверь? Собака?
— Или теленок? — торопливо выкрикнул молодой следователь.
— Проверь чешуйки, — велел Райм. Под чешуйками он имел в виду микроскопические пласты, составляющие верхний слой волоса.
Купер набрал какие-то слова и символы на компьютере, и уже через несколько секунд на экране появился образ чешуи с пластинами размером с ноготь на большом пальце.
— Это стало возможным благодаря тебе. Линкольн, — напомнил он. — Помнишь свою базу данных?
Возглавляя следственное управление, Райм собрал целую коллекцию микрографических образцов разных типов волосяного покрова.
— Конечно, такое не забудешь. Мел. Но когда я видел эти данные в последний раз, они содержались в толстенных папках. Как же удалось все это заложить в компьютер?
— При помощи сканирования, разумеется.
Райм еще раз поразился тому, как далеко ушла вперед компьютерная технология всего за три с половиной года, когда он оказался не у дел...
Пока Купер возился с волосками, Райм снова задумался над тем вопросом, который мучил его целый день. Почему преступник оставляет им эти «ключевые» предметы? Человеческое создание настолько удивительно и непредсказуемо, что остается лишь повторить: действительно «создание». Животное, умеющее смеяться, очень опасное, умное, и всегда действующее по какой-то причине. Именно эта причина и движет зверем на пути к достижению цели. Ученый Линкольн Райм не верил в случайности. У каждого психопата имеется своя логика, пусть искаженная и поставленная с ног на голову, как это кажется нормальному человеку. И Райм знал, что у подозреваемого номер 823 были свои веские причины, по которым тот сейчас вел разговор на таинственном языке вещественных доказательств.
— Ну вот, нашел, — послышался голос Купера. — Это волоски грызуна. Скорее всего, крысы. Шерсть была сбрита.
Это, конечно, нам о многом говорит! — расстроился Бэнкс. — В городе миллионы крыс. Мы даже примерно не можем назвать район следующего места преступления. Зачем ему понадобилось сообщать нам о крысах?
Селитто закрыл глаза и что-то пробормотал себе под нос. Сакс ничего этого не замечала. Она смотрела на Райма с любопытством. Он удивился: неужели и она не догадалась, что этим хотел сказать преступник, однако вслух тоже ничего не произнес. Он счел нужным пока что ни с кем не делиться этой страшной новостью, которую так недвусмысленно передавал им подозреваемый номер 823.
......
Седьмой жертвой Джеймса Шнейдера (или восьмой, если вы предпочитаете включать в этот список бедного ангелочка, малютку Мэгги О'Коннор) стала жена неутомимого труженика, иммигранта, который поселился со своим семейством в скромном домике на Хестер-стрит в восточной части города.
Именно благодаря бесстрашию этой несчастной женщины констебли и полиция обнаружили преступника. Ханна Голдшмидт, женщина еврейско-немецкого происхождения, была образцовой женой и матерью шестерых детей (один ребенок умер при родах) и пользовалась доброй славой среди соседей.
Собиратель костей не спеша ехал по улицам Нью-Йорка. Он был осторожен, опасаясь, что его остановят за превышение скорости. Правда, он прекрасно знал, что за такую мелочь в этом городе никто никого не штрафует.
Мужчина остановился на светофоре и взглянул на очередной плакат конференции ООН. Его взгляд скользил по тупым невыразительным лицам на нем, которые напоминали такие же уродливые незаконченные фрески в его особняке. Потом мужчина обратил внимание на город. Он с некоторым удивлением обнаружил, что дома его огромны и массивны, а небоскребы вздымаются почти до облаков. Собиратель костей рассматривал гладкие стекла зданий, изящные современные машины и чистеньких, опрятных горожан. Тот город, который он знал лучше, был темным и грязным, и в нем всегда пахло потом и мусором. В любой момент там вас могла сбить лошадь, а банда бездомных могла, оглушив ударом дубинки, вывернуть все карманы в поисках денег. Причем многим хулиганам не было и десяти лет. Именно таким был город, в котором обитал собиратель костей.
Правда, иногда он вдруг осознавал, что находится в новеньком блестящем «Таурусе», мчащемся по гладкой асфальтовой дороге. Вот как сейчас. Он слушает по радио новости и, как истинный житель Нью-Йорка, ругается, когда ему не удается проскочить на зеленый свет, и выходит из себя, так как запрещено разворачиваться на красный.
Собиратель костей чуть склонил голову, прислушиваясь к негромким ударам, раздающимся из багажника. Но вокруг стоял обычный городской шум, в котором никто бы не услышал слабые протесты Ханны.
Светофор переключился на зеленый. Конечно, даже в наше время женщина, отважившаяся поздно вечером выйти на улицу без сопровождения джентльмена, — явление исключительно редкое. А в те далекие дни это было еще более странным. Однако в ту роковую ночь у несчастной Ханны, не оставалось выбора, кроме как на короткое время покинуть свое жилище. Ее младший ребенок подхватил лихорадку, и, пока его отец истово молился в ближайшей синагоге, Ханне пришлось отправиться в ночь, чтобы раздобыть компресс и приложить ее к пылающему лбу своего ребенка. Закрывая за собой дверь, она обратилась к старшей дочери:
— Задвинь за мной засов. Я скоро вернусь. Но, увы, она не смогла сдержать слово, потому что уже через несколько мгновений столкнулась с Джеймсом Шнейдером.
Собиратель костей оглядел жалкие замусоренные улочки района, куда он только что прибыл. Именно здесь, в Адовой Кухне, на западе города, он и похоронил свою первую жертву. Когда-то здесь находился центр ирландских банд, а сейчас район заполонили молодые профессионалы. Кроме того, здесь же располагались бесчисленные рекламные агентства, фотостудии и шикарные стильные рестораны.
Он ощутил в воздухе запах навоза, и поэтому ничуть не удивился, увидев перед собой отпрянувшую в сторону лошадь.
