Майор отрешенно сидел у валуна.
– Что думаешь? – тихо спросил подошедший пулеметчик.
Командир отряда стукнул кулаком по колену. Но промолчал.
– Прав следопыт. Уходить надо... – пулеметчик посмотрел на закатное солнце. – Мы с Юзом останемся. Пойдем за ними.
Майор поднял голову.
– Зачем?
– Я с ребятами три года отвоевал... Не прощу, – пулеметчик говорил негромко, в его голосе слышался металл. – Лично на ремни порежу. А вы уходите. Мы догоним.
– Делай, как знаешь, – майор вздохнул. Приказать в такой ситуации он не мог. Командир давно знал своего сержанта, несчетное количество раз тот выводил отряд из казалось бы безвыходных положений, и не позволить старому бойцу войти в подземелье означало нанести смертельное оскорбление. Кроме того, в числе погибших находился его младший брат.
Пулеметчик кивнул и отошел. А к майору приковылял проводник, тяжело сел рядом.
– Дракон с Юзом пойдут в шахту, – безучастно констатировал командир. – Мы уходим.
– Они погибнут, – устало заявил проводник.
– Это их выбор.
– Зачем рисковать самыми опытными?
– Я не могу запретить. Дракон должен отомстить за смерть Эда.
Проводник потер ладонями виски и скривился от боли в ухе.
– Перепонка лопнула... Ни хрена не слышу. Только звон стоит. Майор встал.
– Все. Иди сообрази насчет носилок, и отходим... к завтрашнему утру нам надо быть вот тут, – он ткнул в квадрат на затянутой пленкой карте.
– Будем, – проводник тоже поднялся. – Шесть часов ходу, если оставить раненых...
– Мы их забираем с собой.
– Но...
– Никаких но! Если через сутки раненые не будут на базе, им каюк. Ясно?
– Ясно... Радиограмму давать?
– Нет. Когда отойдем за гору, разделимся. Восемь человек с ранеными пойдут напрямую к базе, остальные – в точку ожидания.
– Тогда нас останется двадцать один человек, – прикинул проводник. – Меньше половины отряда...
– Для выполнения задачи людей хватит, – отрезал майор.
– Может, связаться с резервной группой?
– И что ты им скажешь? Что мы потеряли больше половины людей?
– Это был ваш приказ, – проводник жестко взглянул в глаза майору. – Вы решили, будто мальчишка что-то слышал.
– А у тебя есть гарантии, что не слышал? Он до вечера прятался по деревне.
– Но был слишком напуган, чтобы подслушивать.
– Не обязательно подслушивать. Достаточно просто услышать. И ему не три года, чтобы не понять...
Проводник пожал плечами. В конце концов, за руководство отрядом и выполнение поставленных задач отвечал майор, ему же и отчитываться за потери.
Майор подошел к пулеметчику и саперу. Те уже сняли с себя все лишнее снаряжение, вооружились короткими автоматами и надели приборы “Nacht Habicht” <Nacht Habicht” (нем.}– ночной ястреб>.
– Удачи, – коротко пожелал майор.
– И тебе того же, – пулеметчик немного попрыгал на месте, подтянул ремень и махнул рукой напарнику. – Пошли.
Космическая пылинка весом всего в двадцать пять миллиграммов на скорости 19 километров в секунду врезалась в солнечную батарею ракетной платформы КН-710 и вдребезги разнесла два квадратных дециметра фотоэлементного слоя. Микрометеорит ударил так неудачно, что отрубил левую батарею от аккумуляторов спутника. КН-710 моментально потерял 50 процентов своего энергетического потенциала.
Компьютер перенастроился и отключил все системы, оставив питание только на схемах прицеливания и навигации. Блоки, ответственные за сбор данных об объектах окружающего пространства, лишились электричества, и спутник оказался беззащитным перед метеоритами и обломками космического мусора. Система уклонения от столкновений с другими аппаратами продолжала функционировать в пассивном режиме, готовая в любой момент отдать команду маневровым двигателям. У нее был собственный автономный аккумулятор, подзаряжающийся от небольшой носовой батареи. Но она реагировала только на объекты площадью более одного квадратного метра.
Выход нашелся на удивление быстро. Влад с Хашимом прошли едва ли сто метров мимо торчащих зубов сталагмитов, как обнаружили достаточно широкий коридор, в конце которого виднелся пролом.
Коридор вывел их на противоположный склон хребта, окружающего долину, где оставались полицейские, и беглецы устремились в лес. фору во времени следовало использовать максимально. Рокотов сориентировался по компасу и повел Хашима на восток, чтобы достичь границы с Косово и передать мальчугана его соплеменникам-албанцам.
За два часа они прошли восемь километров, и Влад объявил привал. Подкрепившись остатками сухих пайков, они улеглись на траве и устремили взгляд на звездное небо.
– Спать не хочешь?
– Нет... – мальчик перевернулся на живот и достал из кармана плитку шоколада. – А почему они за нами гонятся?
– Сам не знаю, – задумался Владислав. – Вроде бы и не с чего... Но теперь нас не поймать. Даже если они пойдут нашим путем, то ни за что не догадаются, куда мы с тобой направились дальше через лес. Нам сейчас главное до какой-нибудь деревни добраться. Там тебя спрячут в любой семье. А я дальше пойду.
– Я вас никогда не забуду.
– И я тебя. Да ты не беспокойся, когда здесь все в норму придет, я приеду, и мы встретимся, – улыбнулся Рокотов, сам не очень-то веря своим словам. – Ты мне лучше вот что скажи. Когда тебя полицейские схватили, ты никого среди них не узнал? Ну, может, лицо чье-то показалось знакомым ?
– Не-ет, никого не видел раньше. Я бы сказал.
– Значит, нет... А в деревню вашу солдаты заходили последнее время?
– Нет, у нас свой полицейский был, Дьер.
– Венгр?
– Ага. Очень добрый, даже не ругался, если мы шалили.
– А в армии кто-нибудь из вашей деревни служил? Я имею в виду, сейчас служит?
– Конечно. Человек пять или шесть. У Йовичей два сына, у Джинджичей тоже двое.
– А в каких войсках, не знаешь?
– Не-а, они ж не приезжают...
– Хорошо. А вот те ребята, кто сейчас в армии, они нормально с остальными жили? В смысле, не ссорились?
– Нормально... – Хашим наклонил голову. – Думаете, кто-то из наших?
– Соображаешь. Ведь не за красивые глаза за нами гоняются. Значит, есть серьезный повод. Мне пока в голову ничего не приходит. Кроме варианта, что среди полицейских был кто-то из вашей деревни.
Маленький албанец задумчиво покачал головой.
– Не было никого из наших... А потом, они ведь всех убивали.
– То-то и оно. – Владислав закурил. – Просто пришли в деревню, всех вырезали, тебя в мешке с обрыва сбросили, а как я тебя вытащил – за нами погнались. Без повода так не бывает. Я их знать раньше не мог, приехал-то месяц назад. К тому же я русский. Если и ты их не знаешь, то получается вообще чушь... а ты чего-нибудь необычного не заметил, когда в сарае пря тался? Ну, разговор какой услышал или еще что? Может, имена?
– Нет, не слышал... Я ведь только к вечеру выбрался. А солдаты сарай проверили и ушли...
– Тогда чего ж они так боятся?
– Может, они бандиты? – логично предположил Хашим.
– Что бандиты, это ты верно подметил. Но видишь ли, обычные преступники не станут рисковать жизнями, чтобы до нас добраться. А эти рискуют. Вывод: на то у них есть причина. Либо мы с тобой опасны как свидетели, либо что-то у них забрали. Чрезвычайно для них важное... Оружие не в счет. А больше ничего я не брал. Следовательно, мы с тобой – нежелательные свидетели... В общем, вернулись к исходной точке.
Хашим пожевал губами, раздумывая, и вздохнул.
– Вот так-то, брат. – Влад затушил окурок и поднялся. – Ну, если спать не хотим, то пошли дальше.
К рассвету они вышли к неширокой спокойной речке. Вода была как парное молоко, и Роко-тов устроил обязательное купание. Следовало бы простирнуть одежду, но просушка отнимет непозволительно много времени. Поэтому ограничились пятнадцатиминутным заплывом наперегонки.
Купание принесло бодрость. Заодно Владислав мокрым песком отчистил запекшуюся кровь с лезвий тесака и ножей, и те снова заблестели. Одевшись, они перешли по мелководью на другую сторону речку и снова углубились в лес.
На высоте 45 тысяч футов “F-117A” с бортовым номером 486, управляемый капитаном ВВС США Джессом Коннором, вошел в воздушное пространство Югославии возле города Суботица, недосягаемый для комплексов ПВО. Кудесник провел машину над Сентой , изменил курс на 30 градусов вправо, пролетел еще сорок миль и резко бросил самолет в пике, приближаясь к земле со скоростью 525 узлов.
Когда до поверхности остались критические две с половиной тысячи футов, Коннор с промежутком в четверть секунды вдавил клавиши открытия створок бомбового люка и сброса двух снарядов “BLU-109”, направляемых лазером. Тысячешестисотфунтовые бомбы на мгновение зависли под корпусом “стелса”, будто привязанные невидимой нитью, и рванулись к цели.
Створки люка захлопнулись, “F-117A” с креном на левое крыло за полминуты набрал крейсерскую высоту, уходя вверх почти “свечкой”. На Джесса навалилась перегрузка в три с половиной “g”, зато такой маневр позволил ему остаться незамеченным для вражеских радаров.
