— Ну, и что можешь сказать в свое оправдание, ты, шлюха-убийца?
Другой голос заговорил слева от нее.
— Итак, вы все знаете, что сказано в Святой Библии. Ты не должен позволять ведьме жить. Я предлагаю отвести ее обратно в дом и повесить высоко на балках. Это изгонит из нее дьявола. Сатана не захочет иметь с ней ничего общего, как только ее тело останется гнить. Пусть птицы выклюют ей глаза, а животные сожрут ее плоть. Это будет наглядный урок для всех.
Бетси почувствовала, как к горлу подступила желчь, а живот скрутило. Все кончено. Она знала, что ее жизнь очень скоро закончится, и ничего не могла с этим поделать. Ей хотелось плакать и молить Джосса о прощении, но она не хотела показывать этим мужчинам свою слабость, поэтому вместо этого она начала смеяться.
Она издала громкий смешок.
— Вы, глупые мужланы, я не ведьма. Я говорю вам сейчас: это не дьявол внутри меня, как вы, возможно, думаете. Но если вам от этого станет легче, тогда продолжайте верить в свою чушь.
Кто-то ударил ее по лицу, оставив красные отпечатки пальцев на щеке. Бетси подняла голову, чтобы увидеть Джосса, стоящего перед ней, и поняла, что это он ударил ее.
— Почему, Бетси? Зачем тебе понадобилось убивать моих сыновей, моих мать и отца? Следующим ты бы убила меня? Я любил тебя, и вот как ты отплатила мне, убив людей, которые значат для меня больше всего на свете.
Прежде чем она успела ответить, он повернулся к ней спиной и ушел, и Бетси почувствовала, как у нее скрутило живот, а из глаза выкатилась слеза. Она хотела, чтобы он был только для нее. Разве это так плохо?
Другой голос начал скандировать.
— Ты не должен позволять ведьме жить. Ты не должен позволять ведьме жить.
Снова и снова. Слова звучали все громче, по мере того как к нему присоединялось все больше голосов, и она закрыла глаза. Бетси чувствовала, как ее тащат вперед, и знала, что они двигаются к коттеджу, который она так хотела видеть своим домом, но ничего не могла поделать. Она была недостаточно сильна, чтобы одолеть семерых взрослых мужчин, и теперь, когда Джосс отвернулся от нее, у Бетси не осталось никаких шансов.
Не прошло много времени, как они добрались до ее любимого дома, с которого все это началось. Ее огород все еще находился в беспорядке с тех пор, как мальчики разбросали повсюду землю и саженцы, и там была большая яма, которую она отчаянно вырыла посреди других. Бетси размышляла, будет ли больно умирать. Было много скандирования, толчков и пиханий в спину. Грубую веревку обвязали вокруг ее шеи, нити были такими грубыми, что врезались в ее плоть еще до того, как она затянулась. Она открыла глаза, чтобы посмотреть на них, на мужчин, которые собирались убить ее и забрать у нее любимого Джосса.
— Я не ведьма, а вы, дураки. Просто хотела остаться одна с Джоссом. Но я скажу вам одну вещь... мне действительно нравится убивать людей… Мне очень понравилось убивать свою мать, слушать ее стоны агонии. Не думайте, что не вернусь за всеми вами, как только умру, потому что я буду преследовать каждого из вас до того дня, когда вы все умрете, и тогда вы снова сможете встретиться со мной лицом к лицу. На этот раз мы будем один на один, и тогда увидим, насколько вы храбры.
Бетси почувствовала, как они остановились. Ее слова вселили страх в некоторых из них. Она знала каждого из мужчин, потому что все они пили в пабе, в котором она работала. Она знала, где они жили, и надеялась, что они проведут остаток своей жизни, оглядываясь через плечо. Она посмотрела на Маркуса, затем кивнула, чтобы они продолжили.
Веревка натянулась, и она ахнула, ее пальцы автоматически потянулись вверх, чтобы попытаться ослабить ее. Бетси почувствовала, как ее ноги оторвались от земли. Она огляделась, чтобы посмотреть, где Джосс, и увидела, что он стоит в задней части толпы, с лопатой в руке, готовый похоронить ее. Но что заставило ее глаза распахнуться, а сердце перестать биться, так это вид ее матери, стоящей рядом с ним, с гниющей плотью, свисающей с костей, ее руки широко раскрыты, и огромная улыбка расплылась по ее рябому зеленому лицу, у которого были черные глазницы вместо глаз. Бетси начала отчаянно дрыгать ногами и дергать за веревку на шее, желая освободиться, не желая снова встречаться с матерью, но она ничего не могла поделать и начала терять сознание…
***
Когда Бетси испустила последний вздох, мужчины вокруг нее начали паниковать, а двое, державшие веревку, склонили головы.
— Что мы натворили?
Эти слова нарушили тишину. Джосс огляделся. Он не знал, кто произнес их, но ему казалось, что весь его мир рухнул ему на плечи. Он не смотрел на женщину, которая когда-то держала его сердце в своих руках и в то же время взяла его и разорвала надвое. Он повернулся и направился к грядкам с овощами, которые он целый день копал и готовил для нее, чтобы она могла выращивать свои собственные овощи. Бетси была такой милой и забавной, когда он ее встретил.
Он подошел к яме, которую она вырыла, — достаточно большой, чтобы в нее можно было засунуть ее тело. Двое других мужчин присоединились к нему, и они начали копать, и вскоре яма стала достаточно глубокой. Джосс не хотел прикасаться к ней. И не хотел, чтобы труп Бетси лежал в его саду, но, если закон доберется до этого, они все наверняка тоже будут повешены. Разве они не стали такими же убийцами, как она? Он вытер лоб рукавом. Рытье могилы — жаркая работа.
Джосс повернулся к Маркусу, который был зачинщиком всего этого.
— Срежьте ее и положите в эту яму.
— Я подумал, что ты, возможно, захочешь оставить ведьму там на несколько дней, пусть местные жители увидят, что произойдет, когда кто-то посмеет связываться с нами.
— Ты серьезно? Мы только что хладнокровно убили ее, повесили, как свинью, а ты хочешь оставить ее там висеть, мертвую и гниющую, у моего порога на глазах у всей деревни? Просто, черт возьми, сними ее, Маркус, и покончим с этим, и пусть Бог простит нас за наши грехи.
Джосс стоял к ним спиной. Он не мог смотреть. Послышалось какое-то хрюканье и громкий стук, когда тело Бетси ударилось о землю. Он не смотрел, как они отнесли ее к яме и положили в нее. Вместо этого он передал свою лопату ближайшему к нему мужчине, чтобы тот мог начать закапывать. Они работали быстро, и вскоре единственным признаком того, что произошло, был холмик свежей почвы.
Джосс кивнул мужчинам, которые похоронили ее.
— У меня нет никакого желания говорить об этом с кем бы то ни было, и никто из вас не должен этого делать. Давайте все надеяться, что никому не будет до нее дела, чтобы задаться вопросом, что произошло сегодня, или спросить, где Бетси Бейкер. Если кто-нибудь спросит, вы должны сказать, что не знаете, и последнее, что слышали, было то, что она собиралась уехать и направлялась в другую деревню.
Сет, который был самым молодым из них всех, посмотрел на Джосса.
— Ты думаешь, она имела в виду то, что сказала? Была ли она ведьмой, Джосс? Я не хочу провести остаток своей жизни в ужасе от того, что она придет за мной.
— Нет, Сет, я не верю, что она была ведьмой, и я не верю, что она может прийти и преследовать нас или напугать до смерти. Я верю, что она пыталась напугать нас, чтобы мы отпустили ее, и, возможно, нам следовало это сделать.
Мужчины все повернулись и посмотрели на Джосса и покачали головами.
— Как ты можешь так говорить? Разве твоя семья не лежит мертвой из-за нее, и, судя по ране на голове, ты бы тоже был мертв. Мы поступили правильно, Джосс.
Джосс кивнул, затем вышел из своих ворот и направился по дороге в сторону деревни и дома доктора Джонсона. Внутри у него все онемело, сердце казалось каменным, но он заставил себя переставлять одну ногу за другой и продолжать идти прочь от своего дома и тел своих детей. Он все время молился Богу о своем прощении и о душах своей семьи. Он надеялся, что его жена Элизабет, которая умерла так внезапно, ждала своих сыновей, когда они ушли, и смогла утешить их в трудную минуту. Джоссу на самом деле было все равно, что с ним теперь будет. Он не знал, хочет ли он жить или умереть. Он похоронит свою семью, а затем решит, присоединиться к ним или нет.
