Горячий душ сделал свое дело. Пуляев словно заново родился. Когда лег на чистые простыни на спину — почувствовал позабытую мышечную радость. Он знал, что немного погодя, через час примерно, почувствует голод. Такой, какого давно не чувствовал. Он купил полуторалитровый баллон лимонада и уже выпил почти весь. Следующей покупкой стал радиоприемник «Сони», чуть больше спичечного коробка, с наушниками. Всего сорок восемь тысяч. Теперь он слушал музыку, отходил от неожиданного забега на выживание, ждал возвращения Охотоведа. Колюна и Ивана больше в гостинице не было. Они нарушили закон. Теперь Иван проявляет воровской артистизм где-то в городе.
Пуляев собрался было выйти за кефиром, тушенкой и чаем, но наконец вернулся Охотовед. И не один. Офицер, сегодняшний неудачливый бегун, был с ним.
— Чемпионам физкультпривет! — объявил Охотовед.
— Шутите, господин администратор.
— А вот этого не нужно. Не господин, а товарищ.
— Чему был посвящен забег?
— Какой торжественной дате? Выберите сами.
— Я вообще-то ужинать собрался. За кефиром пойти.
— Вот это отлично придумано. Но кефир сам пришел. — Охотовед стал вынимать из сумки бананы, макароны, пакеты с соком, еще какие-то свертки и действительно — кефир. — Садись, старлей. Твоя койка вот та. Он сегодня с нами переночует, не возражаешь, чемпион?
— А кто четвертым будет?
— А вот четвертого не нашлось сегодня. На троих разольем. Садись к столу, команда молодости нашей. Эликсир жизни ждет. Белый и животворный.
Разговор, которого так долго ждал Пуляев, состоялся около полуночи. Охотовед предложил работу и жилье. Работа в области. Деньги каждую пятницу. Работать руками и головой. Жить в отапливаемых коттеджах. Тем, у кого сохранились трудовые книжки, можно сделать запись. Что за работа? Работа серьезная и для массового бомжа не годится. Нужно, чтобы руки не тряслись и голова была светлая. Во время работы сухой закон. Питание трехразовое, горячее. Офицер — Семен Ильич — за предложение ухватился сразу. Пуляев как бы раздумывал.
— Я город люблю. Меня учил один мужик, три ходки: не люби деревню. Люби город.
— А ты в город еще вернешься, — пообещал Охотовед.
— А чего ты себя так зовешь? Ты действительно в зверях разбираешься? Или стеб такой?
Охотовед смотрел в глаза Пуляеву долго.
— Позже, позже…
— Позже — это как? Завтра?
— Красивое слово — «завтра». Но не совсем точное. Нужно говорить точнее. А вот как — трудно сообразить. Так что завтра утром выезжаем. Койки сдадим — и на Московский. На электричку.
— А потом куда?
— А о маршруте объявлю дополнительным образом.
Пуляев уснул около часа ночи. Только тогда совсем «отстоялся» пульс. Отлегло от сердца.
В восемь утра Охотовед разбудил их. На столе уже ждал заваренный чай, бутерброды с докторской колбасой, сметана.
— Сколько мы тебе должны? Это же не от ночлежки? — спросил Пуляев.
— Это от спортобщества. Входит в условия контракта.
В метро, когда они с Семеном Ильичом решили было перейти на другую ветку, там, где Московский вокзал, Охотовед придержал их, и они вышли на «Литовской».
— На Обводный нам. На автостанцию.
— А говорил про электричку.
— Будет вам и электричка, будет и паровоз с запасных путей. Немного погодя.
В автобусе им суждено было ехать недолго, часа полтора. Вышли на шоссе, у поворота. Слева Ладожское озеро, справа нитка электрички, как они смогли сообразить с Ильичом. Подождали недолго попутного автобуса, и действительно, минут через пятнадцать показался «пазик». Доехали до большого поселка. Там Охотовед засуетился, закружил по привокзальной площади. К нему подошел мужик в советской полевой военной форме, но без погон. Пожал всем руки, пригласил в кузов вечного странника дорог — «ГАЗ-53».
— Может, вернемся, Семен? — толкнул Пуляев старлея в бок.
— Иди ты. Вернуться всегда сумеем. Посмотрим, куда нас привезут.
— Ну гляди, Суворов. Не оплошай.
Дорога, когда-то крепкая, «функциональная», знала, как видно, лучшие времена. Слева и справа возникали забытые Богом домики. Рабочие поселки бывших торфоразработок. Кое-где, поближе к шоссе, еще наблюдался дымок над крышей и призрачное перемещение жителей. Начиная с третьего поселка — полное запустение.
Остановились в пятом. Десяток бараков, бывших когда-то жилыми. Это скорбное путешествие по местам, когда-то обжитым и веселым, по местам, где жили молодые люди, ходили бодрые парторги и председатели, жила надежда и крутились радиолы на танцах, бегали дети и шли утром мужики с удочками к озерам, привело и Пуляева, и Семена в философское расположение духа. Мертвые города страшны. Мертвые поселки гораздо страшней. Это убитая надежда. Город, пустой и слезоточивый, пережил радость новоселий. Люди уже успели пожить, купить диваны и телевизоры. А те, что жили в поселках, может быть, и входили после в новую квартиру, переступали порог, а чаще разлетались, как пыль на ветру. По городам и весям. И ни один город не стал для них своим. А тот, где они родились, не принимал их.
Шли еще около часа по лесной дороге.
— «Собаку Баскервилей» читали? Говорят, воют по ночам. Кругом болотина.
— Ты куда нас привез, командир? — продолжал недоумевать Пуляев, да и старлей настороженно вертел головой, был недоволен.
— А мы и пришли — уже. Вот пост.
— Какой еще пост?
— Обыкновенный. Часовые с ружьями. Ну ладно, ладно. Ружья не про вас. Акционерное общество «Трансформер». Прошу!
Они увидели ограду из аккуратной свежей сетки без разрывов, покрашенные в серый цвет стойки, ворота, будку КПП, а в ней мужика в такой же форме, какая была у водителя возле автостанции. Только этот был в шинели офицерской, но также без погон, и в фуражке, где только звездочка пятиконечная и никакого двуглавого орла. А на плече — ремень автомата.
— А почему оружие? Бутафория?
— Оружие настоящее. Есть лицензия. Это частное владение. Охрану любезно согласилось взять на себя предприятие «Андрис».
— Что-то не слыхал о таком, — усомнился Пуляев. — Ты-то что молчишь, Семен? Хочешь ты на частную территорию?
— Не хочешь — не ходи! — взвился старлей. — Хочешь по кругу бегать — бегай. Я жрать хочу и работать.
— Ты не жрать должен хотеть, а защищать Родину. А потом уже думать о социальной защите. А если надо — жить в палатке посреди чистого поля и там подохнуть. Вы же, суки, присягу нарушили! У вас же оружие было. Надо было этого, с отметиной, тогда на фонаре повесить. Тогда бы и Наджибулла был сейчас жив, а мы сидели в Исламабаде, дальше бы думали, куда двигаться.
— Вы чего распалились? Будет вам и Исламабад, и меченый на фонаре. Шучу, конечно…
Они вошли на территорию «Трансформера». Три чистых, свежевыкрашенных щитовых домика. За ними — котлован, залитый уже бетоном, с торчащими отростками анкерных болтов, арматуры, бетономешалка. Под навесом сложены трубы, ящики, на которых номера комплектации, названия узлов.
— Компактная котельная, финская. Будем собирать.
— Зачем? — поинтересовался Пуляев.
— А чтобы тепло было. Зима-то холодная ожидается.
— Ты, Семен, котел паровой видел когда?
— Пошел ты… бегун.
— Бегун, беглец, искатель славы… Не переживай, Сема. Жрать нам здесь дадут. Только вот выпить не позволят.
— Ну, пошли, — прервал становящуюся уже традиционной дискуссию двух оппонентов Охотовед. — Дело ждет. Или не может ждать. Как правильно, философ? Чемпион, как правильно?
— Дело не ждет. Оно мастера боится.
— Что верно, то верно. Вот в тот домик, крайний.
* * *
— «Трансформер» — это акционерное общество. Функция — военно-патриотический, вернее, исторический клуб. Изучаем историю, участвуем в играх. Отсюда и форма. У нас всякая есть. Советская, финская, немецкая, американская. Ну, всякая. Та, которой нет, будет сшита в нашей мастерской. Игры, учения, хроники, учебники, праздники. Теперь ни один праздник не обходится без штыковой атаки и водружения знамени. Здесь, в этом бывшем рабочем поселке, а точнее, недалеко от поселка номер пять, находится официально взятый в аренду участок, где мы занимаемся скромным строительством. Здесь будем базироваться, проводить учения, отсюда будем выезжать на праздники.
— Кто это «мы»? — наконец решил спросить Семен Ильич.
— Члены клуба. Сейчас подпишите заявления с просьбой о приеме.
* * *
— А где остальные члены клуба?
— На одном из праздников. Вернутся на днях. А мы пока начнем котельную ставить. Мастера привезли уже. Спит пока. В домике. Вы с ним вместе поживете. На троих один домик. Две комнаты и предбанник. Да, кстати, деньги можете сдать на сохранение. Положу в сейф. Мой домик командирский. В середине. Пошли, выдам обмундирование. Спецуху. Постельные принадлежности в домике. Мастера звать Ринат. Он татарин. Молиться не молится, но водки не пьет. Поскольку обещал. Питаемся в хозяйственном домике. Есть повариха Феня. Прошу дуэлей не устраивать. Жду вас через два часа на ужин. А потом начнем работать.
