Я напряженно всматривался перед собой. Отдаленные уличные огни отбрасывали рассеянные желтые блики. Сумка оттягивала мне плечо. Я поправил ее. Оглянулся. Никого. Посмотрел налево. Эскалаторы замерли. Положил ладонь на ручку калитки. Замок был надпилен. Следуя указаниям механического голоса, я еще раз внимательно огляделся: Рейчел не видно.
Я надавил на ручку. Калитка скрипнула, и звук раскатился эхом. Я проскользнул в образовавшуюся щель, и меня поглотила тьма.
* * *
Рейчел почувствовала, что машина качнулась – Марк покинул салон.
Она заставила себя выждать минуту, которая показалась двумя часами. Решив, что уже можно, Рейчел приподняла крышку багажника и осторожно выглянула.
Никого.
У Рейчел были «глок-22» сорокового калибра (табельное оружие федералов), очки ночного видения военного типа и приспособление, считывающее показания датчика Кью.
Вряд ли кто-нибудь мог ее засечь, тем не менее, Рейчел открыла багажник ровно настолько, чтобы выбраться наружу.
Оказавшись на улице, она достала из багажника пистолет и очки и бесшумно опустила крышку.
Полевую операцию Рейчел любила больше остальных – по крайней мере, подготовку к ней. Редко выпадает возможность действовать вот таким образом – вести ночную разведку, скрываясь от противника и сжимая пистолет в руке. Чаще в ход идут высокие технологии: автотранспорт, самолеты-шпионы, самоновейшая оптика. Ползать в грязи почти не приходится.
Рейчел прижалась к борту машины. Вдали она разглядела Марка, направлявшегося вверх по дороге. Она сунула пистолет в кобуру, прикрепила к поясу очки ночного видения и, низко пригибаясь, тоже пошла наверх. Нужды в спецочках пока не было.
На небе, как на тарелке, лежал ломтик луны. Рейчел заметила, что Марк поднес мобильник к уху. На плече у него висела сумка. Рейчел огляделась. По-прежнему никого. «Здесь, что ли, задуман обмен? – подумала Рейчел. – Место удачное, если, конечно, определен путь отхода». Она занялась рекогносцировкой.
«Трайон-форт» – место холмистое. Проблема в том, чтобы забраться как можно выше. Рейчел заспешила вперед и почти добралась до намеченного пункта, когда Марк вышел из парка.
«Проклятие! Придется двигаться дальше».
Рейчел поползла, как учили, вниз по склону. Трава была колючей и пахла сеном – наверное, потому, что дождей в последнее время почти не было. Рейчел пыталась не упустить Марка из вида и все же потеряла его. Она ускорила шаг и, прошмыгнув через калитку, скрылась за большим валуном.
Вот и Марк. Однако он не долго оставался в поле ее зрения. Вновь прижав мобильник к уху, он свернул налево и растворился в темноте.
Рейчел разглядела фланирующую парочку. Быть может, это участники операции, а может, просто мужчина с женщиной, выгуливающие собаку. Марка все еще не видно. Так, времени на раздумья не осталось. Рейчел пригнулась и, прижимаясь к каменной стене, медленно двинулась к лестнице.
* * *
Тикнер нашел, что Эдгар Портсман похож на персонажей Ноэла Кауарда. Под красным халатом, туго перетянутым в поясе, шелковая пижама, на ногах бархатные шлепанцы. Карсон, брат Эдгара, напротив, выглядел чуть ли не бродягой. Пижама сидит кое-как, волосы покрыты перхотью, глаза красные, как у кролика.
Эдгар не отрывал глаз от фотографий с лазерного диска.
– Эдгар, – сказал Карсон, – давай не торопиться с выводами.
– Не торопиться, – повторил Эдгар и повернулся к Тикнеру: – Я дал ему деньги.
– Да, сэр, полтора года назад. Нам это известно.
– Да нет, я не о тех. – Эдгар попытался прямо-таки выплюнуть возражение, но не получилось: сил не хватило. – Я еще ему дал. Недавно. Собственно, не далее как сегодня.
Тикнер выпрямился в кресле:
– И много?
– Два миллиона. Они снова потребовали выкуп.
– А почему нам не сообщили?
– «Почему?» – с издевкой передразнил Эдгар. – Действительно, почему? Вы ведь так славно поработали в прошлый раз.
Тикнер почувствовал, что краснеет.
– Вы хотите сказать, что передали зятю очередные два миллиона?
– Именно это я и хочу сказать.
Карсон по-прежнему разглядывал фотографии. Эдгар посмотрел на брата и перевел взгляд на Тикнера:
– Это Марк Сайдман убил мою дочь?
– Тебе лучше знать. – Карсон поднялся со стула.
– Я не тебя спрашиваю, Карсон.
На сей раз оба брата уставились на Тикнера. Тот сделал вид, что не слышит вопроса.
– Вы сказали, что виделись с зятем сегодня?
Если Эдгар и был задет тем, что его вопрос пропустили мимо ушей, то ничем себя не выдал.
– Утром. В Мемориальном парке.
– А эта женщина на фотографиях, – Тикнер ткнул пальцем в один из снимков, – она была с ним?
– Нет.
– А кто-нибудь из вас двоих раньше с ней встречался?
Карсон и Эдгар дружно покачали головами. Эдгар вытащил наугад фотографию:
– Так что же, выходит, моя дочь наняла частного детектива, чтобы он сделал эти фото?
– Именно.
– Не понимаю. А кто это?
Тикнер вновь «не расслышал» вопроса.
– Требования о выкупе снова получили вы? Как в прошлый раз?
– Да.
– А почему вы решили, что это не мистификация? Что убедило вас в реальности похитителей?
Карсон был готов к этому вопросу:
– Именно так мы и подумали: обыкновенные вымогатели. По крайней мере, сначала.
– И что заставило вас изменить свое мнение?
– Они опять прислали волосы. – Карсон вкратце рассказал об анализах, не забыв добавить, что доктор Сайдман потребовал провести дополнительную проверку.
– Стало быть, вы отдали ему волосы?
– Ну да.
Эдгар вновь погрузился в изучение фотографий.
– Эта женщина… – бросил он, – у нее с Сайдманом был роман?
– Понятия не имею.
– А зачем иначе моей дочери понадобились ее фотографии?
Ожил мобильник. Тикнер извинился и нажал на кнопку.
– В десятку, – послышался голос О'Мэлли.
– Что?
– Мы засекли машину Сайдмана. Пять минут назад он пересек мост Джорджа Вашингтона.
* * *
– Спускайся, – велел механический голос.
Первые несколько ступенек разглядеть было еще можно. Я осторожно двинулся вниз. Вокруг сгущалась тьма. Вскоре пришлось вроде слепого нащупывать ногой каждую ступеньку. Мне это не нравилось. Совершенно не нравилось. Я подумал о Рейчел. Где она сейчас, не поблизости ли? Лестница кончилась. Я ступил на дорожку, она заворачивала влево. Я споткнулся о булыжник.
– Стоп, – раздался голос.
Я остановился. Впереди ничего не было видно. Позади смутно угадывалась улица. Справа – крутой обрыв. Воздух пропитан запахами городского парка – странная смесь свежести и пота. Я прислушался, пытаясь уловить хоть какой-то признак жизни, но поймал лишь отдаленный гул проезжающих машин.
– Сумку с деньгами на землю.
– Не пойдет, – возразил я. – Сначала я хочу увидеть свою дочь.
– Деньги на землю.
– Мы же договорились. Вы показываете мне Тару – я показываю вам деньги.
Ответа не последовало. Я почувствовал сильный шум в ушах. Страх буквально сковал мои члены. Нет, все это мне решительно не нравилось. Слишком уж я на виду. Я обернулся. Еще можно было кинуться назад и заорать, как сумасшедший. Населен этот район гуще, чем обычно на Манхэттене. Кто-нибудь наверняка либо придет на помощь, либо вызовет полицию.
– Доктор Сайдман?
– Да?
И тут мне в лицо ударил сноп света. Я заморгал и прикрыл глаза ладонью. Затем прищурился, стараясь хоть что-нибудь разглядеть впереди. Луч фонаря скользнул вниз. Глаза быстро привыкали к такому освещению. Из темноты выступил какой-то силуэт. Ошибки быть не могло. Я сразу понял, кто передо мной.
Это был мужчина. Кажется, на нем была фланелевая рубаха. Впрочем, не уверен. Повторяю, я видел только силуэт. Черты лица или цвет одежды различить было нельзя. Поэтому если желаете, отнесите мою догадку к игре воображения. Но остальное я различаю достаточно четко.
К мужчине жался, вцепившись ему в ногу чуть выше колена, маленький ребенок.
«Жаль все-таки, что так темно», – подумала Лидия. Ей бы очень хотелось увидеть сейчас выражение лица доктора Сайдмана. С тем жестоким актом, который должен был вот-вот свершиться, это желание не имело ничего общего. Просто вульгарное любопытство. Правда, иного свойства, нежели то, которое испытывает свидетель дорожного происшествия. Представьте себе. У этого человека отняли ребенка. Полтора года он гадал, что случилось с дочерью, где она, жива ли, проводил бессонные ночи, когда из глубин подсознания возникают картины одна страшнее другой.
И вот он видит девочку.
Разве не естественен порыв взглянуть на его лицо?
Время стремительно убывало. Да, Лидии хотелось растянуть миг напряжения, перевести этого человека через черту, за которой перестают контролировать происходящее, облегчить себе таким образом последний удар.
