Его уверенность меня немного обнадежила. Он проводил меня к выходу и на прощание дружески пожал руку со словами:
— Я уверен, вам не стоит беспокоиться, доктор Беккер. Готов спорить, вы получите хорошие вести о своих близких уже к концу недели. Мы будем держать вас в курсе дела.
Я вернулся к оставленной на парковке машине, сжимая в руках фотоальбом.
Я по-прежнему не знал, чего ждать, но, по крайней мере, первый шаг был сделан. Надо же, как просто: всего лишь один заполненный формуляр — и вот моя семья официально объявлена в розыск…
Я чувствовал себя опустошенным.
Сев в машину, я поехал в сторону центра и через некоторое время остановился у кафе — надо было заставить себя хоть что-то проглотить. Но ничего не лезло в горло. В конце концов я расплатился и ушел. В разговоре с полицейским я ни словом не обмолвился о Коше и его мобильнике и теперь никак не мог ответить себе на вопрос, правильно ли поступил.
Проехав еще немного, я остановился у светофора. На тротуаре терпеливо нес свою службу «человек-сэндвич» с предвыборной рекламой:
Голосуйте за Хелен Маккарти,
ВАШЕГО СЛЕДУЮЩЕГО ГУБЕРНАТОРА!
Я зажег сигарету и закурил, выдыхая дым в окно. Из соседней машины на меня неодобрительно покосилась мать семейства, но двое ее детей дружески помахали руками с заднего сиденья. Красный свет сменился зеленым, и мы тронулись с места, возвращаясь каждый в свою сферу бытия.
Я бы отдал все что угодно, чтобы вернуться сейчас домой и застать там все, как прежде. С какой радостью я занялся бы обычными домашними делами, или поиграл во что-нибудь с Билли, или посмотрел бейсбольный матч по телевизору!..
Я погасил окурок и, миновав череду банков, ювелирных магазинов и художественных галерей Пятой улицы, добрался до квартала частных резиденций.
Я ехал медленно, опустив все стекла и с наслаждением вдыхая морской воздух. Доехав до конца улицы, я свернул налево, миновал восемь домов и углубился в небольшую аллею.
Потом остановил машину в нескольких метрах от понтонного моста, вышел, потянулся, чтобы размять ноющие мышцы спины, и сделал несколько шагов, на ходу массируя поясницу.
Почему-то всякий раз, когда на меня сваливаются проблемы, у меня начинает болеть спина. Разумеется, мой рационалистический разум отказывается признавать наличие связи между тем и другим, но факт остается фактом, и весьма ощутимым: спина действительно болит.
Я разулся и босиком прошелся по деревянному настилу. В этот час на набережной было, как всегда, оживленно, и я, прикрыв глаза, какое-то время прислушивался к радостным детским возгласам. Центр города находится отсюда примерно в километре, но любой местный житель вам скажет: сердце Неаполя бьется под настилом вот этого понтонного моста. На меня нахлынули воспоминания.
Мне десять лет. Отец недавно вернулся из тюрьмы. Он взял меня с собой на рыбалку. И вот он показывает, как нацепить на крючок удочки креветку, держа ее за хвост, а потом гибким движением запястья закинуть наживку. Рыба клюет почти сразу, и я с восхищением наблюдаю, как отец ее выуживает.
— Пап, а ее можно есть?
— Нет.
Он снимает рыбу с крючка и бросает обратно в море.
— Это просто ради забавы. Ловишь их, а потом отпускаешь.
Но другие рыбаки объяснили мне это иначе: они сказали, что маленьких рыб иногда выбрасывают обратно в воду, чтобы приманить на это место больших.
Я открыл глаза.
Передо мной стоял Кэмерон. И улыбался мне.
— Привет! — сказал Кэмерон.
— Привет.
— Рад видеть, что ты прослушал все мои сообщения.
— Трудно было бы их не заметить. Ты их оставил аж восемь штук.
Он указал на квадроцикл с надписью «Полиция Неаполя»:
— Хочешь прокатиться? Это мой новый служебный транспорт.
— Я так понял, ты хотел мне сообщить что-то важное.
— Ну да, — сказал он, делая вид, что поправляет складку на своих форменных синих шортах. — Как прошла твоя встреча с отцом?
От неожиданности я не сразу смог заговорить.
— А откуда ты знаешь, что я с ним встречался? — наконец спросил я.
Кэмерон прикрыл глаза и, состроив загадочную гримасу, ответил:
— Ну, вообще-то я медиум.
Пауза.
— О’кей, — наконец сказал Кэмерон, — на самом деле я просто позвонил тебе в клинику. И мне сказали, что ты еще вчера уехал повидаться с отцом. Должно быть, свидание прошло эмоционально.
— Я не хочу об этом говорить, — сухо произнес я.
— С тобой ездила твоя медсестра, — продолжал Кэмерон, словно не слыша, — мисс Ломбардо.
Его тон слегка изменился.
— Да, а что?
— Я и не знал, что вы близки.
— Мы не близки.
— Ах вот как? Значит, это все сказки?
— Что это все?
— Ну, все эти истории о врачах и медсестрах… о том, как скрасить одиночество во время ночного дежурства…
Я пристально посмотрел на него, пытаясь разглядеть выражение его глаз под стеклами солнечных очков «Рэйбан».
— К чему ты клонишь, Кэм? Хочешь узнать, правда ли то, что врачи трахают своих медсестер? Ответ — да. А также своих пациенток, горничных, фармацевток… Они вообще трахаются как кролики с утра до вечера.
Он вздохнул:
— Хорошо, сформулируем это иначе. Твоя жена неожиданно исчезает. Соседи говорят, что раньше им доводилось слышать, как вы ссоритесь. Ты на весь день уезжаешь куда-то с другой женщиной — и это в то время, когда твоя клиника едва сводит концы с концами и твои долги все растут…
— Не вижу здесь никакой связи.
— Но любому полицейскому она очевидна. Это же классический сценарий: жена выясняет, что у мужа появилась другая женщина, требует развода, он делает так, чтобы она исчезла навсегда, после чего получает ее страховку. Проблем нет, деньги есть.
Я не мог поверить своим ушам. Это говорит мне мой друг?!
— Ты обвиняешь меня в том, что я избавился от своей семьи ради страховки?!
Его плечи опустились, он как-то сразу весь поник.
— Извини, Пол. Ты мой друг, но я был вынужден тебе об этом сказать. Иначе это сделал бы другой.
Кэмерон нерешительно переминался с ноги на ногу, ковыряя носком ботинка деревянный настил. Выглядел он комично: гора мускулов в коротких синих шортах.
Я выругался сквозь зубы и произнес уже спокойнее:
— Ну хорошо. Возможно, нам действительно стоит прояснить этот вопрос. У Клэр нет никакой страховки. Ее преждевременная смерть не принесет мне никаких денег. А моя клиника, если хочешь знать, вполне себе держится на плаву. Что касается развода, я все же льщу себя надеждой, что далеко не в каждом случае эта проблема решается убийством одного из супругов. — Я перевел дыхание и прибавил: — И кроме того, у меня никогда не было никаких внебрачных связей. А вот ты можешь о себе сказать то же самое?
На секунду мне показалось, что Кэмерон сейчас ударит меня прямо в лицо.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — тем не менее продолжал я, — но, кажется, твоя жена ушла от тебя, забрав обоих ваших детей. Ты никогда не посвящал меня в подробности этой истории. Так что там стряслось-то? Ты трахал другую?
Неподалеку от нас расположилась группа юных девиц, похожих на стайку тропических птичек: разноцветные парео, солнечные очки в блестящей оправе, затейливые татуировки… Ах, эта беззаботность юности!..
Кэмерон долго молчал. Наконец произнес:
— Ладно. Один-один.
Его тон был горьким, и мне стало грустно. Впервые за столько лет мы по-настоящему ранили друг друга. Когда осознаешь, что твой противник — это чуть ли не твое второе «я», понимаешь: тут нет ни победителей, ни побежденных — только два несчастных человека.
Кэмерон сунул руку в карман, вынул телефон Коша и протянул мне:
— Можешь его забрать.
— Ты не смог ничего по нему установить?
— Это телефон для одноразового использования.
— Что ты имеешь в виду?
— Это значит, что при покупке не составляется контракт с пользователем, у него не требуют документы. Он платит наличными и приобретает какое-то количество минут разговора и фиксированный набор опций. При этом может пользоваться услугами любого оператора. И ни одна телекоммуникационная компания, вроде «Эй-ти энд Ти» или «Веризон», не сообщит тебе ничего конкретного по поводу входящих и исходящих звонков. Полная анонимность. Невозможно ничего проследить. Такие телефоны обычно используют мошенники и прочий сброд.
Он сообщил все это холодным, бесстрастным тоном, от которого я чувствовал почти физическую боль в сердце.
— А фотографии?
— Неизвестно, откуда они взялись. То ли Кош сделал их с помощью этого самого телефона, то ли — что более вероятно — кто-то их ему прислал. Список вызовов стерт. Я проверил файлы: у всех одна и та же дата создания, что ничего нам не дает — разве только то, что все эти фотографии появились на телефоне примерно в одно и то же время. Они могли быть отправлены с другого телефона или с компьютера, с помощью ю-эс-би-ключа или по блютуз… Так или иначе, отправителя найти уже невозможно. — Он протянул мне пластиковый пакет: — Вот тут еще батарея и зарядник. На всякий случай сохрани этот телефон и не забывай подзаряжать. Мало ли что…
