Малая релаксация, это на выезде — при наличии возможностей. Час в бане без дев, либо ванна с контрастным душем, умеренной плотности ужин с высококачественным алкоголем до трехсот грамм на брата и восьмичасовой сон.
Есть ещё полная релаксация. Это — трехдневный беспробудный запой. Проверенное народное средство — нервное напряжение как рукой снимает. Главное, на выходе внимательно наблюдать за индивидом. Потому что на выходе у индивида может быть депрессия с непредсказуемым финалом.
К полной релаксации с некоторых пор в команде практически не обращаются: товарищи опытные, очерствевшие донельзя, при виде свежеубиенных врагов слезы на глаза уже давненько не наворачиваются…
Вволю попотев в просторной дубовой парилке, Сыч и Мо поплескались в небольшом бассейне (при достаточно скромной усадьбе Мент не мог отказать себе в такой слабости, как хорошо оборудованная баня — это ведь на усадьбу могут смотреть все подряд и делать выводы, а в баню ходят только свои, можно не таиться!), и сели вечерить.
Метнули три по пятьдесят, плотно поели и на том остановились: Антон расслабился, прислушался к себе, недомолвок в диалоге своей скособоченной нравственности с рациональным мышлением не обнаружил и решил — ну и нормально, нечего зря травить организм.
— Вы ещё полнормы приняли, — напомнил непьющий Мент, когда Антон машинально завинтил крышку «Гжелки».
— Думаю, хватит, — Антон отодвинул бутылку и под мигнул коллегам. — Не в детсаде, чай, работали — совесть отдыхает. А, Мо?
— Да, командир, — как всегда, согласился Мо. — Совесть отдыхает…
Mo к спиртному совершенно равнодушен — пьет лишь потому, что это целесообразно. У Мо совесть отдыхает вечно: она у него на пенсии. Только не надо думать, будто верный телохранитель Сыча — моральный урод и патологический убийца. Просто Мо в нормальной общепринятой трактовке — сумасшедший.
— Большой риск, — призадумался Шведов в июле 1999 года, когда Сыч подобрал Мо под скалами Сарпинского ущелья. — Парня, конечно, жаль, но…
— Отвечаю головой, — заверил Сыч. — Парня жалеть не надо. Парня надо пристроить к делу. Если парня бросить — сгинет ни за понюху табаку…
Сыч и Мо — родственные души. Враги забрали у Антона жену, сделали её рабыней и «посадили на иглу», отчего она в конечном итоге умерла. Сумасшедшим Антон не стал, поскольку относится к той редкой породе индивидов, чей запас прочности в сравнении с обычными людьми неизмеримо велик. Он вытеснил боль души достойной своего ранга работой — стал профессиональным псом войны, возглавив команду санитаров ЗОНЫ. Кроме того, обстоятельства сложились так, что Антону удалось создать хорошую семью. Семья, сами понимаете, если она создана не по необходимости, а ввиду сильных личных чувств, — лучший психиатр.
Мо — это другая история. Не хватило парню отпущенного природой-матерью запаса прочности, хрупкая большеглазая душа симпатичного татарчонка не выдержала выпавших на её долю страданий…
Уместно будет сказать пару слов о природе психического отклонения, которым страдает самый молодой член команды. Если вы читали предыдущую книгу, переверните следующую страничку — она для тех, кто только знакомится с нашими хлопцами.
Как вы уже знаете, Сагир Мухаметшин прослужил год под предводительством Сыча. В одном из боев ему оторвало осколком мины три пальца на правой руке. Парня комиссовали, и он отправился в родную Казань, чувствуя себя как минимум героем войны.
Но родные и близкие быстро убедили Сагира, что он вовсе не герой, а в каком-то смысле даже предатель братьев по вере, поскольку сражался на стороне кяфиров против правоверных мусульман. Особенно преуспел в этом отец — очень набожный человек, школьный учитель татарского языка.
Целый год Сагир болтался без дела: до армии он окончил музыкальное училище и прекрасно играл на фортепиано, но после полученного на войне увечья о карьере тапера пришлось забыть. Парень переживал сильнейший душевный кризис, который вылился в острое желание искупить вину перед сородичами и истинной верой. В конечном итоге бывший спецназовец поступил в медресе и прилежно учился два года — мальчишка башковитый, начитанный, учителя прочили ему блестящую карьеру на религиозном поприще.
А в начале 1999 года в семью Мухаметшиных пришла беда. Двух младших сестер Сагира — четырнадцати и шестнадцати лет, которых мать отвезла на зимние каникулы к родственникам в Минводы, похитили люди одного из чеченских полевых командиров и потребовали за девочек выкуп: пятьсот тысяч долларов.
Сумма для небогатой семьи учителя была просто фантастической — Мухаметшины не имели возможности собрать и десятой части того, что требовали похитители. Переговоры длились довольно долго и вскоре зашли в тупик. Тогда, желая «стимулировать» родственников для более успешного сбора денег, похитители устроили представление: зверски изнасиловали девочек перед видеокамерой и отправили кассету родителям, пообещав, что так теперь будет ежедневно, пока не получат выкуп.
В мусульманской семье проблемами занимаются мужчины — так повелось от века. Но, по нелепой случайности, мать Сагира получила посылку, когда мужа и сына не было дома. Посмотрела кассету и… скончалась от обширного инфаркта.
Потрясенный горем отец решился на отчаянный шаг. Вооружившись нехитрым набором слесарных инструментов, он как-то вечером забрался в дом своего бывшего ученика — одного из известных криминальных авторитетов, и попытался вскрыть сейф, вмонтированный в стену кабинета. Сейф был под сигнализацией. Ворвавшаяся охрана застрелила незадачливого вора…
Похоронив отца, Сагир продал квартиру, выкупил у знакомого убоповца копии кассет похитителей, находящихся в разработке, и немедленно отправился в Стародубовск.
Пробравшись в те места, где ему ранее приходилось работать совместно с Антоном, Мо пересек границу, вошел в первый попавшийся чеченский дом и, легко обезоружив схватившегося за автомат хозяина, объявил, что берет всех в заложники.
Требование было одно: найти людей, которые похитили сестер, и уговорить их на обмен. Иначе — смерть всем мужчинам, находящимся в доме.
В доме были четверо мужчин: сам хозяин, двое его сыновей — рослые юноши с начинающими пробиваться усами и забредший на огонек двоюродный брат хозяина по матери. Сагир забрал имевшийся в хозяйстве «УАЗ», запасся провиантом и, прихватив с собой сыновей и брата хозяина, указал место, куда тому следовало через пять дней привезти похищенных девочек.
— Иначе — всем смерть…
Через пять дней отец юношей явился к Сарпинскому ущелью — здесь, в скальных пещерах, Сагир скрывался со своими заложниками. Опустив глаза, чеченец сказал, что он нашел людей, похитивших сестер Сагира. Но… девочки мертвы. Вскоре после того, как над ними надругались, они повесились на решетке камеры, в которой их содержали.
Их похоронили на общем кладбище под Урус-Мартаном, они же ведь мусульманки, поэтому.
— Спасибо, можешь не продолжать, — прошептал Сагир. — Ты сделал все, что мог…
— Теперь мы можем идти? — несколько приободрился посланец.
— Нет, не можете, — Сагир покачал головой и снял автомат с плеча. — Некуда вам идти.
Примерно через неделю команда Сыча, готовя очередную акцию в ЗОНЕ, обнаружила Мо все в том же Сарпинском ущелье. Тепло было, июль благоденствовал на дворе. Вернее — на скалах он благоденствовал.
А под скалами было скверно Мухи роились в великом множестве, вонь стояла несусветная. Четыре отрезанные головы покоились в ровной шеренге, трупы валялись поодаль. Изможденный Мо сидел на корточках перед головами, перебирал четки и сиплым шепотом читал молитвы…
Вот так, дорогие мои. Сыч со товарищи не считают, что Мо — сумасшедший. Мо просто живет в другом измерении. Имя этому измерению — перманентная война. Мо — боевой робот с хорошо отлаженной и сбалансированной программой. Робот с утра до вечера совершенствует свои ратные навыки, ему не знакомо чувство страха смерти, и в этом плане он превосходит остальных членов команды.
Нет, очертя голову бросаться на врагов Мо не станет — командир дописал в программу ряд переменных, которые предписывают роботу по возможности беречь себя. Дольше функционируешь — больше врагов сможешь умертвить, все просто. Чтобы дольше и эффективнее функционировать, нужно отдыхать, заботиться о своем здоровье, вовремя проводить сеансы релаксации и тщательно маскироваться.
Рискуя навлечь на себя немилость сентиментальных товарищей, сообщаю вам — Мо счастлив Эффект вытеснения сработал на сто процентов — череп Мо сам справился, без вмешательства психиатров: травматичные воспоминания стерты начисто, парень помнит только то, что касается его ратного существования. Рядом командир — лучший в мире боец, и боевые братья, есть хорошее оружие, возможность непрерывно тренироваться и шлифовать навыки в деле. Работы хватает. Что ещё надо для полноценного функционирования?
