— Спокойной ночи. Спасибо. — Он захлопывает дверцу машины.
— Большие чаевые сегодня вечером, а? — Обычно я ценю хорошие чаевые. Люди узнают, что ты кто-то, если ты даешь хорошие чаевые. Я всегда давал хорошие чаевые. Это то, что должен делать такой мужчина, как я. Однако Мие, не стоит тратить деньги, которых у нас нет.
— Бедный мальчик запыхался, — говорит она. — В любом случае, какая сказочная вещь — увидеть падающую звезду. Она пронеслась прямо через середину пояса Ориона. Жаль, что ты это пропустил.
— Я видел. — Лгу, но не хочу чувствовать себя обделенным. Во время нашей поездки обратно в коттедж мне нужно обсудить еще одну тему, но я надеялся, что Миа к этому времени выпьет больше. Это сделало бы ее более склонной говорить, не задумываясь. Несмотря ни на что, как и большинство женщин, она — пластилин в моих умелых руках.
— Эй, милая, твой отец упоминал что-нибудь о твоем дяде, своем брате? Тот, что живет в Техасе? — Знаю, что вопрос немного не к месту, поэтому добавляю:
— Звезды — штат Одинокой Звезды — напомнили мне спросить тебя о нем.
— Эм, нет, мы на самом деле не обсуждаем дядю Деррика. Ты же знаешь это, — отвечает она. — Почему ты вспомнил о нем?
— О, да так. Просто подумал о нем на днях, на работе — ну, во время собеседования при приеме на работу. Один из крупнейших клиентов агентства базировался в Техасе. Это напомнило мне о нем, — говорю я. — Интересно, как у него дела.
— Он торговец наркотиками или что-то в этом роде. Но всегда был очень веселым на вечеринках, когда я была маленькой, — делится Миа.
Я замечаю, что она держится за ручку боковой двери, как будто предвидит несчастный случай. Это поза, которую вы бы приняли, если бы знали, что в любой момент на вас что-то может наехать.
Она добавляет:
— Я должна связаться с ним, выяснить чем он занимается. Ты прав.
— Нет, не делай этого. Я имею в виду, что никогда не стоит встряхивать генеалогическое древо. И если он торговец наркотиками, мы не хотим, чтобы он был рядом с нашими парнями, — быстро говорю я, мое сердце колотится в груди. — Я просто вспомнил его из-за звезд, вот и все.
— О, хороший аргумент. Никогда нельзя знать наверняка. Он может оказаться действительно плохой новостью, — соглашается она. К счастью, Миа, похоже, оставила эту тему в покое. Мы наслаждаемся комфортной тишиной до конца поездки обратно в Лейксайд. Я думаю о том, как замечательно не возвращаться домой, не платить няне, а потом не заставлять мальчиков ложится спать. Я думаю о том, как благостен и спокоен этот момент, когда мы вдвоем в затемненной машине, молчаливо едем вместе. Как будто мы могли бы играть в скрэббл или другую дружескую настольную игру и стареть вместе. «Скучная игра», — думаю я с улыбкой.
Конечно, иногда я представляю, что мог бы продолжать в том же духе, чувствовать себя довольным и заставлять себя верить, что у меня все хорошо. Только мы вдвоем и наши мальчики, похожие на остальных людей, которые работают на скучной работе, а потом приезжают сюда по выходным и ловят судака. Я стану главой отдела рекламы журнала «Сити», хотя меня будут называть директор по развитию. Миа, уставшая работать на дому в агентстве Джона, будет три дня в неделю ходить в небольшой офис Джона Ларсона в Хиллиарде. Она едва заработает достаточно, чтобы покрыть расходы по уходу за детьми, которые понесет, когда клиенты потребуют встреч в офисе и прежде чем мальчики начнут ходить в школу, но она будет чувствовать себя продуктивной. Она будет обедать со своими коллегами — их всего трое, кроме Джона, — и секретарша скажет ей, что Джон влюблен в нее. Она улыбнется глупой женщине и скажет ей, что он просто друг. Она будет мечтать о выходных на озере.
Тем временем в журнале я буду отчитываться перед владелицей, женщиной с видением мыши. Она хочет быть лучшим журналом в городе. Это единственный журнал в городе. Она взбивает свои каштановые волосы, как у грызуна, чтобы они казались пышнее, и вкалывает слишком много ботокса, так что ее лицо застыло в маске искаженного совершенства старения. Она едва успевает подмигнуть, когда провожает меня с собрания директоров и просит выпить с ней кофе. Она проводит своим пастельно-розовым ногтем по моему итальянскому пиджаку, делая это предложение. Я говорю ей, что счастлив в браке, но уверен, что оправдаю ее прогнозы по доходам. Она говорит мне, что ее не волнует доход. Позже, в тот же день, она настоит на том, чтобы я пошел на неформальную встречу с командой, всего лишь одним из ее многочисленных членов команды. Она удержит меня на моем месте.
Я вздрагиваю и надеюсь, что Миа не заметит. Я никогда не был создан для такой линейной, предсказуемой и обычной жизни. Такие парни, как я, не стареют спокойно. Нет, мы боремся с этим на каждом шагу. Я втягиваю живот — единственный изъян в моем в остальном юном облике. Я как Орион, сияющий в небе. Не подходите слишком близко, или я могу сжечь вас. Выезжая на нашу улицу, замечаю, что наш коттедж освещен и светится, такой же гостеприимный, как у Бунов, а может быть, и больше. Я не знал, что мы оставили так много огней включенными, но, думаю, это так и есть.
Рядом со мной Миа вытягивает руки перед собой, а затем прикрывает рот, зевая. Мне нужно будет убедить ее выпить еще бокал вина или, возможно, чашку чая.
Еще не время ложиться спать.
Глава 18
22-00.
Я слышу шаги Мии наверху. Она в нашей спальне, снимает платье и туфли на каблуках. Я ее не виню. Снова вспоминаю о том, как повезло мужчинам, что нам не нужно ходить на цыпочках, чтобы привлечь внимание другого пола. На самом деле, у меня никогда не было проблем в брачной игре, как вы теперь знаете, но некоторым женщинам и мужчинам, ну, им нужно использовать все инструменты, чтобы себя продать.
Пока она переодевается наверху, я выхожу на улицу и достаю из бардачка простой белый конверт. Это старый конверт «Томпсон Пейн», стандартного размера, с логотипом агентства и обратным адресом в левом верхнем углу. Просто обычный старый конверт, плотно запечатанный, с чем-то особенным внутри.
Я припарковал машину в гараже, чтобы сделать Мию счастливой, и после того, как заберу то, за чем пришел, мне нужно будет нажать кнопку на стене, а затем выбежать из гаража, не отключив датчики. Если я сохраню этот коттедж, обязательно починю настоящую дверь в гараж. Она была сломанной с тех пор, как мы купили это место. Я нажимаю кнопку гаражной двери и бегу через гараж, перепрыгивая через линию, где луч датчика обнаружит меня, и вырываюсь из гаража в ночь. Каким-то образом мне удалось удержать конверт в руках. Вселенная, без сомнения, снова наверстывает упущенное.
Продолжая бежать, я добираюсь до задней двери в рекордно короткие сроки и врываюсь на кухню. Там пусто.
— Миа? — зову я.
— Я все еще переодеваюсь, — ее голос доносится до меня с лестницы.
— Отлично. Я собираюсь сделать нам по стаканчику на ночь, — говорю я, высовывая голову из-за угла и разговаривая с лестницей.
— Звучит неплохо, — отвечает она, — я спущусь через минуту.
Я быстро достаю два хрустальных бокала. Из винного шкафа — он же шкафчик над холодильником — беру бренди. На самом деле мы не любители выпить после ужина, но сегодняшний вечер особенный. Я наливаю бренди в каждый бокал. Сильный запах ликера щиплет мне глаза. Может ли бренди испортиться? Но у меня нет времени менять курс, поэтому хватаю конверт со стойки и осторожно отрываю угол, одним удовлетворительным движением разрывая надпись «Томпсон Пейн». Обычно я ношу перчатки, но сейчас нет времени на осторожность. Я высыпаю содержимое в бокал, комкаю конверт и бросаю его в раковину.
Рядом с раковиной стоит свеча — ее зеленая клетчатая обертка в стиле кантри кричит «свеча для коттеджа». Подарок, я полагаю, от матери Мии. Я лезу в карман и достаю спички. Чиркаю спичкой, зажигаю свечу, а затем поджигаю конверт. Похоже, бумаге требуется целая вечность, чтобы загореться.
