Только теперь девица соизволила обратить внимание на парней.
– Привет. Знакомые твои? Знаешь их?
– Его знаю, – Леся кивнула на Марущака.
– Давно?
– С потопа, – последовал ответ, и девушка обратилась к Юрику: – Сигареты есть?
Вместо ответа Артур выложил на стол только что початую пачку.
– Купишь еще? – теперь Леся обращалась уже к Грекову, щелкнув пальцем по удлиненному горлышку своей бутылки.
– Тебе ж вроде нельзя, – напомнил Юрик. – У Снежаны, помнишь, тогда…
– Помню, – признала Леся. – Тебя помню. А вот звать как – не совсем, извини.
– Юра. Вот он – Артур. Так что, может, раз такое дело, по коньячку лучше?
– Ага! – Дебелая уселась на свободный стул. – Давайте, пацаны, по коньячку! С лимончиком и кофеюшником!
– Не с тобой разговаривают. – Леся даже не взглянула на приятельницу. – А коньяк я не пью. Водку тоже. Нельзя мне, правильно помнишь. Пива могу, но лучше вот такую штуку, – она снова щелкнула пальцем по стеклу бутылки.
– Э, подруга, я пью коньяк! Я все пью, мальчишки! – Дебелая уже откровенно заигрывала.
– Ну и пей.
Пожав плечами, Леся поднялась, подхватила бутылку, вытащила из пачки еще две сигареты и, чуть пошатываясь, вышла на свежий воздух.
– Чего она? – спросил Артур.
– Умная слишком, – отмахнулась девица, тоже угощаясь сигаретой. – Всех, думает, умнее. Должна, коза, половине девчонок, наглости хватает приходить еще. Доиграется, я так смотрю. Молодая да ранняя. Откуда ее знаешь?
– Да так, – отмахнулся Юрик. – Прошлые дела. Не так чтоб очень ее знал. Пересеклись пару лет назад в одной компании, она там начудила слегка…
– Ага, она и тут чудить может, – согласилась дебелая. – Только я ее, дурочку, пока прикрываю. Не ценит, малая еще.
– Вырастет, – поддержал разговор Артур.
– Подрастет – поздно будет, – назидательно проговорила дебелая. – И вообще, пацаны, кому сидим? – Я вас тут часто вижу, можно сказать – свои люди. Давно надо было познакомиться. Коньяк пьем?
– Пьем, – согласился Греков, хотя проводить время в компании именно этой напористой девицы ему не очень хотелось.
– Тогда вперед, на мины. Только, слышь, «Борисфен» не бери, он тут левый. Лучше «Коктебель», я знаю, нормальный привозят, заводской. Потому так и стóит.
Парни переглянулись. Марущак поискал глазами странную девушку Лесю. Ее поведение чем-то зацепило Юрика, но, решив подумать над этим позже, взглянул на Грекова вопросительно: мол, сидим или уходим в другое место?
Вместо ответа Артур поднялся и направился к барной стойке, сделанной из фанеры. Что значило: раз все равно пришли – надо хотя бы осмотреться. На дебелой девице нынешний теплый вечер клином не сошелся…
– Зовут как?
– Леся.
– Полные фамилию, имя, отчество называем. Не в первый раз, сама знать должна.
– В первый, чтоб вы знали! И вообще…
– Первый привод? – Лейтенант в штатском, старше ее с виду всего-то лет на восемь, взглянул на задержанную недоверчиво. – Проверим, нам недолго. Я слушаю: фамилия, имя, отчество.
– Воловик Олеся Викторовна.
– Полных лет сколько?
– Семнадцать.
– Почему документов нет с собой?
– Я в баню шла, а не в загс.
– Что, в загс уже ходила? Грамотная?
Здесь Олеся решила промолчать. Лейтенант продолжал задавать свои обязательные вопросы:
– Проживаем где?
– Кто?
– Слушай, уважаемая, выключай дурочку! Адрес домашний, с кем живешь?
– Другое дело. А то «проживаем»… Я уже подумала, мы где-то вместе живем.
– Языкатая слишком. Домашний адрес называем!
– Кировоградская область, город Знаменка, село Казарня, улица…
– Подожди, не путай меня, – прервал девушку лейтенант. – Какая Казарня? Ты что, из Знаменского района сюда, в город, в сауну приехала?
– Вы спросили домашний адрес, – спокойно ответила Олеся. – Я бабушкин назвала, он в паспорте стоит. Бабушка в Казарне живет, я там зарегистрирована.
– Хорошо, фактически ты где проживаешь?
Олеся снова промолчала. На этот раз она просто не знала, что ответить.
– Молчим? Ладно, разберемся. Давно занимаешься проституцией?
Лицо Олеси вспыхнуло, тело, как часто бывает в подобных ситуациях, забила мелкая противная дрожь.
– Я не занимаюсь проституцией! Я не проститутка, ясно вам?
– Допустим. Тогда сначала: что ты делала в сауне в час ночи с посторонними мужчинами? Или это родственники твои? Дяди двоюродные?
Олеся старалась сдерживать себя, заговорила неспешно, взвешивая каждое слово.
– Сейчас я живу у подружки. Она предложила…
– Стоп. Фамилию-имя подружки назовем?
– Ермоленко Саша.
– Александра, значит…
– Да, Ермоленко Александра.
– Дальше.
– Значит, она, Саша, пригласила меня с собой в сауну… сюда. Сказала, что тут ее знакомые, они приглашают.
– Опять не понял тебя, Олеся Викторовна, – лейтенант придал своему голосу мягкие интонации. – Кто кого куда пригласил?
– Сашу пригласили знакомые. А она пригласила меня, потому что я у нее ночую.
– Давно ночуешь?
– Неделю. Что, нельзя?
– Выходит, ты приехала от бабушки, из Знаменского района, в гости к подружке и осталась у нее ночевать. Бабушка знает?
Олеся кивнула. Не объяснять же ему, что бабушке все равно. И вообще: слишком многое придется рассказать этому лейтенанту, а как раз долгих путаных объяснений девушке не хотелось. Ведь чем больше она станет рассказывать о себе, тем больше запутает милиционера. И, конечно же, укрепит в нем совершенно не нужные ей в данном случае подозрения.
– Допустим. А тебя не смутило, Олеся Викторовна, что в сауну вы едете к совершенно незнакомым тебе мужчинам?
– Что мне, одной оставаться? – парировала девушка.
– Пускай так. Тогда еще вопрос: а тебя не смутило, что мужчин здесь четверо? И каждый из них тебе в отцы годится? Ладно, не каждый – кто-то в старшие братья. Никак тебя это не напугало?
– Не-а. Не съедят же.
– Ага, давай, святая простота. Еще такой вопрос: а ты в курсе, что твоя подружка, Ермоленко Александра Васильевна, привлекалась в административном порядке за занятие проституцией?
– Для вас все проститутки, – ответила Олеся, глядя лейтенанту в глаза. – Кто не проститутка, тот вор. Вообще, в нашей стране нет нормальных людей. Есть только милиция и те преступники, которых чисто случайно еще не посадили. Если вы на свободе, это не наша заслуга, а ваша недоработка, так или нет?
Лейтенант усмехнулся.
– Ты скажи, какая умная…
– Это плохо или хорошо? Это вообще преступление? За ум штрафуют или сажают?
Лейтенанту явно не хотелось вступать в бессмысленные пререкания. Его вообще уже начинала тяготить эта ночная беседа.
– Добро. Тогда расскажи мне, Олеся Викторовна, для чего, по-твоему, вы с подружкой приехали среди ночи в сауну.
– Отдохнуть. Я понятия не имею, какого другого ответа вы от меня ждете. Что можно делать в сауне, кроме как в парилке сидеть, в бассейн прыгать, пиво пить и креветок кушать?
– С четырьмя незнакомыми голыми мужчинами.
– Мы познакомились. Вообще-то это Сашкины друзья.
– Прямо-таки все друзья?
– Не все, – теперь Олеся говорила, словно терпеливый учитель, объясняющий простые правила туповатому ученику. – Двое. Остальные – их друзья. Мы познакомились. Даже не так: толком познакомиться не успели, как вы налетели. Вообще, ваши подозрения и обвинения оскорбительны. У меня мама – юрист, – сама не зная зачем, соврала девушка. – Мы в суд подадим за моральный ущерб!
– Ага, давайте, прямо в Европейский, – снова хмыкнул лейтенант. – Теперь я тебе расскажу, Олеся Викторовна, что тут на самом деле творится. И если мама твоя правда юрист, мы с ней обязательно познакомимся. Я ей то же самое поведаю. Смотри, в эту сауну банщики регулярно вызывают девушек для своих клиентов. Здесь вообще постоянная клиентура, мужчины знают, куда и зачем едут. У нас в отделе на этот счет есть проверенная информация. Так совпало, что сегодня мы решили ею воспользоваться. Вот, получается, вы с подружкой попали под раздачу. И если ты мои слова сейчас просто подтвердишь, я сделаю скидку на то, что ты несовершеннолетняя, что у тебя это первый залет, что тебя подружка подмутила. Хотя, если ты живешь у нее уже неделю, а гражданка Ермоленко у нас – человек с репутацией… Короче, подпишешь, как говорю, – мы о нашей встрече здесь забудем. Можешь ехать к своей бабушке. Лады?
Олеся несколько минут подумала. Вернее, думать было не о чем – она знала, что отвечать, как только начался этот разговор. Но нужно показать сам процесс раздумий, ведь такие ответы сразу не даются. Потому, выдержав паузу, девушка ответила, снова глядя милиционеру прямо в глаза:
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Ваши подозрения меня оскорбляют. Я не проститутка. Мы с подружкой приехали к ее знакомым. Вы разве не допускаете мысли, что в сауну даже поздно ночью приезжают просто отдохнуть? Я жаловаться буду. Все, больше нечего добавить. И не подпишу ничего.
