— Ну, дело было не совсем так, — возразил Шелби. — У нас в Мичигане один тренер по футболу рассуждал совсем как наш доктор Скотт. Он говорил нам: «Вы, ребята, должны благодарить Всемогущего Господа нашего за то, что он дал вам возможность выйти на это поле и играть за свой колледж…»
Мартин усмехнулся. У него были тонкие губы, и он так растягивал их, что со стороны казалось, будто он чем-то поперхнулся и теперь давится.
— Ну, какая разница, кто что говорит, если эти слова срабатывают?
— А вы вообще о нем что-нибудь знаете? — поинтересовался Шелби. — Как вы полагаете, что заставило такого известного спортсмена, кумира стольких людей, вдруг все бросить и посвятить себя служению Господу? Не кажется ли вам это странным?
— Конечно, это трудно объяснить, — согласился Мартин и неопределенно пожал плечами. — Кто его знает? Наш-то проповедник вообще ни на что не годится, и то считается неплохим священником. А у этого парня есть свое мнение, какая-то своя теория относительно Господа и его самого.
— А я так и не решила, нравится он мне или нет, — неожиданно вступила в разговор Сьюзен.
— Странно слышать от тебя такие слова, — удивился ее отец. — Как же так? Я, например, открыто восхищаюсь им. Мне кажется, что с тобой он всегда учтив и вежлив. А Робин считает, что он классный священник.
— Меня не очень интересует мнение ребенка, — поморщилась Сьюзен. — Хотя, может, он и прав. Во всяком случае, доктор Скотт — привлекательный парень. Даже чересчур привлекательный.
Мартин сухо усмехнулся:
— Вот уж не думал, что кто-то может быть чересчур привлекательным. Особенно молодой человек для девушки. А какие мужчины вам нравятся, мисс Сьюзен?
Сьюзен задумалась:
— Ну уж, конечно, не американские секс-символы… Но больше всего в Скотте мне нравится совсем не внешность, а то… Как он смотрит на меня. Прямо в глаза.
— Ну, именно так и должен всегда смотреть честный человек, — добавил Шелби. — Ты ведь это имела в виду, да?
Мартин рассмеялся:
— Кстати, наш местный проповедник никогда никому в глаза не заглядывает. Он только и знает, что талдычить без умолку: «Покайтесь, грешники, поскольку близится судный день…»
Тут улыбка с его губ слетела, и Мартин замолчал. Вспомнив слова проповедника о грешниках, он снова вспомнил и о своих прегрешениях. И картинки одна хуже другой замелькали перед его мысленным взором. Больная жена, сексапильная вдова. Роскошное теплое тело. Супружеская измена. И труп, плавающий в затопленной водой каюте. Тайна, которая теперь не раскроется никогда…
Скотт и турок все еще не возвращались, и супруги Рого вновь стали ссориться.
Никому из них не приходило в голову, как нелепо сейчас устраивать семейные разбирательства. Ведь каждая минута могла стать последней. Впрочем, ссориться и оскорблять нравилось Линде. Майк предпочитал ее успокаивать. Видимо, никто из них еще до конца так и не осознал весь ужас их положения. И море, и корабль были для них чужими и непонятными. Линда «Посейдон» считала чем-то вроде гостиницы. Она возненавидела его, лишь только поднялась на его борт.
Они с Майком тоже жили в гостинице, причем довольно дешевой. Она называлась «Вестсайд Палас» и располагалась на Восьмой авеню между 48 и 49 улицами. В здании имелся один-единственный лифт, который грохотал и раскачивался при подъеме, а мальчик-негритенок, обслуживающий его, никогда не застегивал воротник своей рубашки. Он всегда ходил в грязной форме. Дозвониться до коридорных было почти невозможно.
Супруги Рого занимали номер из двух комнат и ванной, которую делили с хозяевами целые банды тараканов. Линда готовила завтрак на крохотной газовой плите с одной конфоркой, и на этом ведение домашнего хозяйства для нее заканчивалось. Комнаты за нее убирала горничная, белье относилось в прачечную и химчистку, а поесть они могли зайти в любой из сотен маленьких ресторанчиков на Бродвее.
Такая жизнь устраивала их обоих. Он доставал бесплатные билеты на лучшие шоу и самые интересные боксерские бои. Майка Рого очень ценили и часто писали о нем в местных газетах.
Что касается Линды, то на Бродвее было много девушек схожей с ней судьбы. Начинающая актриса, она так и не смогла проявить себя. И не была достаточно привлекательной, чтобы работать девушкой по вызову. Однажды Линду пригласили на Бродвей, но мюзикл, в котором она выступала, провалился с треском. Критики от души повеселились, разнося в хлам и пьесу, и всех ее исполнителей, а главной их мишенью стала именно Линда. Больше ее не приглашали даже на прослушивания.
Линда вышла замуж за Майка как раз в разгар его славы. Незадолго до свадьбы он участвовал в подавлении мятежа в тюрьме «Вестчестер Плейнз», где погибло двое надзирателей, захваченных в заложники. Майк отправился в тюрьму один, убил троих вооруженных преступников и подавил мятеж.
«Герой Вестчестера покорил голливудскую красавицу» — вот так писали о них местные газеты. Они создали вокруг пары романтический ореол и, не желая омрачать счастье молодоженов, дружно молчали о недавнем шумном провале мюзикла с участием Линды. Так продолжалось какое-то время, но очень скоро Линда поняла, что лишь купается в лучах славы своего крутого мужа, которому сам черт не брат. Организаторы кастингов помнили, что Линда не умеет ни петь, ни танцевать, ни декламировать. Да что там говорить! Она даже не могла изящно пройтись по сцене и всякий раз начинала так пошло вилять бедрами, что ни о каких контрактах на съемки и речи быть не могло.
Горечь своего поражения Линда перенесла на мужа. Она стала ссориться с ним по малейшим поводам, а потом и вовсе без них. Он же не переставал гордиться ею, считая это двуногое недоразумение кем-то вроде Дорис Дэй или Джулии Эндрюс. Его послушать, так выходило, что он до сих пор не может поверить в свое счастье. Еще бы! Сама Линда снизошла до него! Вот уже три года она только и делала, что унижала его, а он нежно заботился о ней и всем сердцем горячо любил ее.
Круиз на борту «Посейдона» стал для Линды последней каплей. Она ни с кем не смогла подружиться. Впрочем, сам Рого из-за своей профессии тоже тяжело сходился с людьми. Полицейский детектив часто человек одинокий и скрытный.
Несколько раз краем уха Линда слышала, как пассажиры обсуждают ее мужа. Поговаривали, что Рого прибыл на пароход не просто отдохнуть. Он якобы преследовал какого-то очень опасного преступника. Эти пересуды не на шутку взволновали Линду.
— Послушай, негодяй, так ты, значит, затащил меня сюда только потому, что одному тебе на твоей поганой работе скучно?! — возмущалась Линда. — Ну да, какого бы черта еще мы бы стали плавать на этой проклятой посудине?
На это Рого по привычке отвечал:
— Ну что ты, крошка, ты ошибаешься. Неужели я не могу позволить себе небольшой отдых? Мы ведь не так часто с тобой выезжаем вместе. Милая, поднимись-ка на палубу и попробуй подыскать себе компанию по вкусу.
На этом разговор и заканчивался. Рого никогда и прежде не обсуждал свою работу с женой. Когда же ему удавалось задержать опасного преступника или совершить другой знаменательный поступок по службе, Линда об этом узнавала из местных газет.
Сейчас же у Линды была другая причина для свары с мужем. Тот самый человек, который так волновал и других членов их маленького отряда, — преподобный доктор Скотт.
— Ты идиот, Рого, — начала Линда. — Тоже мне опытный полицейский! Ты же должен знать, как стать первым. Но нет! Ты позволил этому громиле захватить власть, да еще сам стал у него на побегушках. Тряпка!
— Чего ты от меня хочешь? — нахмурился Майк.
Она выпрямилась, села поудобней на полу и принялась приводить в порядок прическу, растрепавшуюся в пути:
— Я хочу, чтобы ты вел себя так, как полагается настоящему мужчине. Неужели ты ослеп и не видишь, что он давно уже положил на меня глаз?
— Линда, перестань, пожалуйста. Откуда в твою хорошенькую головку только забредают такие мысли? Он, может быть, и псих, но ведет себя и с мужчинами, и с женщинами уважительно.
Линда грубо рассмеялась:
— Ха-ха! А ты не заметил, как он пялился на сиськи той маленькой проститутки?
— Почему ты называешь эту девушку проституткой? — возмутился Рого. — Да, она в шоу-бизнесе, но она честно зарабатывает себе на кусок хлеба. Кстати, и что с того, если он и взглянул на нее мимоходом? Он все-таки мужчина, верно? И откуда эта дикая мысль, что он положил на тебя глаз?
— Истинная леди всегда распознает проститутку, — фыркнула Линда. — И то, что он ко мне не ровно дышит, я тоже чувствую. Конечно, тебе на это наплевать, тебе все по фигу…
— Если бы он стал приставать к тебе, я бы одним ударом сломал ему шею.
Линда встряхнула головой, и кудри, обрамлявшие ее белое, как фарфор, лицо, снова разметались в разные стороны.
