Алисия откусила кусок сандвича. Вчера не обедала, сегодня желудок завтрака не принял, вспомнила о еде лишь к полудню. И только принялась полдничать за письменным столом, как позвонил Джек.
— Гордон Хаффнер, — повторил он. — Где именно на этаже расположен его кабинет?
Она проглотила кусок.
— Точно не знаю.
— Это очень важно, Алисия.
— Ну ладно. Дайте подумать.
Мысленно вернулась в тот день, когда их с Лео Вайнштейном впустили в стеклянную дверь на двадцать первом этаже, посадили в приемной, потом проводили по коридору к кабинету Хаффнера. Вспомнила, как взглянула в окно и увидела внизу на другой стороне улицы синий козырек Клуба химиков.
— Окна выходят на Сорок пятую улицу.
— Хорошо для начала. Но я должен знать точно. Угловой кабинет?
— Нет... Рядом с угловым... на восточном углу.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Помню, еще подумала, что Томасу достался если не глава фирмы, то очень близкая к верхам шишка.
— Следующий от восточного угла кабинет окнами на Сорок пятую, — повторил Джек. — Понял.
— Что дальше будем делать? — спросила Алисия.
— Утром в понедельник вы повидаетесь с мистером Хаффнером. Скажете, что готовы продать дом.
Она чуть не подавилась индейкой, поперхнулась, закашлялась.
— Черта с два!
— Тише. Молчите и слушайте. Запросите абсурдную сумму, скажем десять миллионов.
— Никогда не согласятся.
— Естественно. Дело не в предложении. Надо, чтобы состоялась встреча. Подробно потом расскажу. Немедленно освободите утро понедельника, чтобы могли пойти. Сегодня вам позвонит некий Шон О'Нил, который будет вас представлять в понедельник в качестве адвоката.
— Адвоката? Ничего не зная о...
— Ему ничего знать не надо, и он этого не желает, поверьте. Величайшая в жизни радость для Шона — сводить с ума других адвокатов. Он договорится о встрече.
Алисия взглянула на календарь. Понедельник, утро... придется пропустить ежемесячное собрание отделения инфекционных заболеваний... однако неотложных дел больше нет.
— Ладно, освобожусь. Но чем раньше будет назначена встреча, тем лучше.
— Отлично. Это нас с вами обоих устраивает.
— Какой-то полный бред, Джек. Хотелось бы знать, что творится.
— Все объясню вечером в воскресенье на репетиции.
— На какой репетиции?
— Для вас, для меня и для Шона. Сейчас поймите главное — договорившись о встрече с адвокатами, мы получим передышку. Если они понадеются в понедельник прийти к соглашению, никто не станет снова вас похищать и запугивать. Таким образом, вам не придется без конца оглядываться через плечо, по крайней мере в выходные.
— Какое облегчение.
— Для нас обоих. Бегу. После поговорим.
И Джек побежал.
Алисия положила трубку, с новым рвением набросилась на сандвич. Кажется, свинцовый комок в желудке растаял. Хотя бы пару дней не будешь себя чувствовать загнанной дичью.
Что это Джек задумал, скажите на милость? Надежный ли он человек? Конечно, необыкновенный, лихо руками работает, но тут дело другое. На сей раз ему придется столкнуться с авторитетной юридической фирмой, с весьма проницательными умами. Удастся ли парню с улицы перехитрить гарвардских выпускников с двадцать первого этажа?
Неизвестно, хотя, если б пришлось делать ставку, Алисия вряд ли рискнула бы деньгами в пользу законников.
— Он? — спросил Джек, услыхав из кассетного плеера новый голос.
Хорхе мотнул крупной головой. Он был в рабочей одежде — трудовой день у него начинается, когда пустеют офисы, — в бумажном спортивном свитере без рукавов, с обнаженными до плеч могучими руками.
Оба сидели в тесной спаленке в квартире Хорхе, которая также служила конторой. В другой комнате ниже по коридору его жена убирала со стола после обеда, двое сыновей крутили последнего «Марио», в квартире стоял запах мяса со специями.
Джек нажал кнопку ускоренной перемотки, остановил пленку, снова пустил, пока не заговорил новый голос:
— А это?
Хорхе снова тряхнул головой:
— Нет. И это не Рамирес.
— Лучше бы поскорее, — вздохнул Джек. — Пленка кончается.
Хорхе велел одному из жениных кузенов рассовать рекламные листовки под каждую дверь в доме Рамиреса. Требовались средства поражения исключительной мощности, чтобы запудрить последнему мозги. Объявления отпечатаны на фирменных бланках «Хадек риэлти», но вместо телефона агентства указан абонированный Джеком номер записи телефонного сообщения[18], по которому якобы можно прямо связаться с агентом «Хадек» Дэвидом Джонсом, обладающим исключительным правом сдачи данной недвижимости в аренду. Джек записал ответное встречное сообщение, что мистер Джонс занят с клиентом, перезвонит, как только освободится.
Он принес к Хорхе записи всех звонков.
— Может, не клюнул, — усомнился Хорхе.
— Если то, что ты мне о нем рассказывал, соответствует действительности, — сказал Джек, — клюнет. Не устоит. Ты только посмотри на других...
— Вот! — встрепенулся Хорхе, когда с пленки зазвучал новый голос. — Он! Он самый, hijo de puta![19]
Джек не особенно понимал по-испански, но смысл уловил. Откинулся на диванчике, слушая мягкий голос Рамиреса с легким акцентом. Явно живет здесь дольше, чем Хорхе.
— Алло, мистер Джонс. Очень хотелось бы с вами встретиться насчет недвижимости по объявлению. На выходные я уезжаю по делам из города, и желательно было бы осмотреть до отъезда.
Далее следовал домашний и офисный номер Рамиреса.
Умно, подумал Джек. Наверняка пробежался мимо, взглянул с улицы. Понял, что дело стоящее, захотел провернуть. Поэтому выдумал деловую поездку, чтобы осмотреть поскорее, не проявив нетерпения.
Судя по рассказам Хорхе, мистер Пако Рамирес вообразил себя ловким дельцом, особенно в сфере недвижимости. Любит заключать сделки по бросовым текущим ценам, пускать в оборот ради быстрой прибыли. Подобные типы всегда ищут тех, кто спешит продать. От изложенного в объявлении предложения у мистера Рамиреса наверняка потекли слюнки.
— Хорошо, — заключил Джек. — Наживка проглочена. Теперь дернем крючок, начнем крутить катушку.
Звякнул в офис Рамиреса по телефону Хорхе, представился секретарше Дэвидом Джонсом. Рамирес в ту же секунду ответил, после краткого обмена любезностями сразу перешел к делу. Договорились встретиться для осмотра недвижимости завтра утром ровно в девять.
— Что мы теперь будем делать? — спросил Хорхе.
— Мы ничего больше делать не будем, — сказал Джек. — Отныне буду действовать только я. Ты же, самое главное, держись подальше от того самого дома. Если у Рамиреса возникнет хоть малейшее подозрение, что ты тут замешан, он мигом исчезнет. Просто завтра утром сиди дома и отвечай на звонки. Может быть, я позвоню. Буду задавать вопросы, отвечай что угодно, хоть про погоду рассказывай, мне без разницы. Просто кто-нибудь должен что-нибудь говорить на другом конце в трубку.
Хорхе выпятил пухлые губы.
— Объясни-ка еще разок, por favor[20], как все это поможет мне получить свои деньги.
— Пожалуйста. Объясню еще раз. Ты получишь свои деньги, когда Рамирес даст крупный задаток наличными.
Хорхе покачал головой:
— Да ведь он не дурак, мистер Джек.
— Безусловно. Только я таких типов знаю: они всегда до безумия рады кого-нибудь околпачить. Рады отыскать слабака, человека, попавшего в затруднительное положение, и обобрать начисто. Он вполне мог позволить себе заплатить за уборку, однако предпочел не платить. Почему? Потому что увидел слабое место, поняв, что на тебя работают родственники-нелегалы, и не преминул воспользоваться шансом. Поймал тебя в крепкий капкан.
— Ты и других таких знаешь?
— Знаю, — кивнул Джек, — будь они прокляты. Из-за них работу не бросаю. Стал в своем роде специалистом по подобным жучкам. Я сыграю с Рамиресом в его игру. Предложу заманчивую сделку, представлю дело так, чтоб ему показалось, будто он может на этом кого-нибудь облапошить.
— А наличные? Он наличных не даст.
— Даст, если я брать не стану.
Хорхе опять замотал головой, что частенько в последнее время проделывал.
— Доверься мне, — сказал Джек. — Даже если не получится, мы с Рамиресом чуточку позабавимся.
Кажется, хмурый Хорхе меньше всего на свете думал о забавах.
Телефон зазвонил, когда Алисия уже почти потеряла надежду. Реймонд ушел, она сама ответила на звонок.
— Детектив Уилл Мэтьюс. Это вы, Алисия?
— Да, — с максимально радостным энтузиазмом ответила она. — Как дела?
Ох, проклятье! Снова дурные вести?
Утром опять звонил больничный юрист, спрашивал, хорошо ли она подумала насчет обвинения Флойда Стивенса в сексуальном домогательстве. Что еще?
— Отлично, — сказал он. — Хочу сообщить, что у меня, возможно, хорошая новость для вас.
