Колли машинально поднял «ремингтон» и уже прицелился, когда Стив резким движением руки опустил ствол.
– Не надо. Лишний шум нам ни к чему.
Возможно, он и прав, но… Господи, надо же как-то остановить эту тварь.
– Пот… ову…уку! – возвестил на кухне Гэри, словно боялся, что они об этом забудут, если он им не напомнит. Старина Док его не услышал. Он словно забыл об убийцах, фургонах, трансформирующихся домах.
– Господи, вы только посмотрите на это! – В голосе его слышался чуть ли не благоговейный трепет. – Я должен это сфотографировать. Да! Извините меня… Я только возьму фотоаппарат…
Старик уже начал поворачиваться, но Синтия схватила его за плечо:
– Фотоаппарат подождет, мистер Биллингсли.
Ее голос помог Биллингсли восстановить связь с реальностью.
– Да… пожалуй… но…
Птица повернулась, словно услышав их, и уставилась на бунгало ветеринара красными глазами. На ее розовом черепе вроде бы чернели отдельные волосики. Клюв напоминал желтый крючок.
– Это гриф? – обратилась к Биллингсли Синтия. – Или стервятник?
– Гриф? Стервятник? – недоуменно переспросил Старина Док. – Господи, конечно же, нет. Я никогда в жизни не видел такой птицы.
– Вы хотели сказать, не видели в Огайо, – подал голос Колли, зная, что Биллингсли хотел сказать совсем другое, но желая услышать подтверждение из уст самого ветеринара.
– Я хотел сказать – не видел нигде.
Хиппи перевел взгляд с птицы на Биллингсли, потом вновь на птицу.
– Что же это? Новый вид?
– Какой вид, прости Господи! Это же какой-то гребаный мутант, извините за грубость. – Биллингсли, широко раскрыв глаза, смотрел, как птица захлопала крыльями, чтобы удержать равновесие, перемещаясь по бедру Мэри. – Посмотрите, какое большое тело и насколько малы в сравнении с ним крылья. Да рядом с этой птицей страус – чудо аэродинамики! У меня такое ощущение, что у нее и крылья-то разной длины!
– И мне так показалось, – согласился с ветеринаром Колли.
– Как же она может летать? – изумился Старина Док. – Как она вообще может летать?
– Не знаю, но она летает. – Синтия указала на густой туман, отрезавший от них Гиацинтовую улицу. – Она прилетела оттуда. Я видела.
– Я уверен, что вы это видели, едва ли кто-то прилетел сюда на… птицемобиле, чтобы доставить к нам эту пташку. Но как она может летать, я не представляю… – Биллингсли замолчал, не отрывая глаз от птицы. – Хотя я могу понять, почему вы решили, будто это стервятник. – Колли подумал, что Док рассуждает сам с собой, но все равно слушал его внимательно. – Птица действительно похожа на стервятника. Таким мог нарисовать его ребенок.
– Что-что? – переспросила Синтия.
– Таким мог нарисовать его ребенок, – повторил Биллингсли. – Возможно, тот, кто видел еще и лысого орла.
3Когда Джонни взглянул на Ральфи Карвера, у него закололо сердце. Покинутый Джимом Ридом, который уже жил предстоящей вылазкой, Ральфи стоял между плитой и холодильником, сунув большой палец в рот. На его шортиках расплывалось большое мокрое пятно. Знакомый всем паршивец бесследно исчез. Глаза мальчика широко раскрылись да такими и остались. Чем-то он напоминал Джонни знакомых ему наркоманов.
В кухне Джонни поставил Элли на пол. Она не хотела отпускать его, но в конце концов он сумел осторожно расцепить ее руки. В глазах девочки тоже стоял ужас, но они не остекленели, как у ее маленького брата. Ким и Сюзи Геллер, обнявшись, сидели на полу. Мамочку это вполне устраивает, подумал Джонни, вспомнив, как эта женщина боролась с Дэйвом Ридом за право прижать девушку к себе. Тогда Дэйв победил, но теперь перед ним стояла более высокая цель: добраться до Андерсон-авеню и, не останавливаясь, идти дальше. Двое маленьких детей, однако, после ленча стали сиротами, и успех или неудача Дэйва здесь ничего не могли изменить.
– Ким, – обратился к женщине Джонни, – не могли бы вы помочь…
– Нет. – Она даже не дала ему договорить. Спокойно оборвала. Ровным, без единой истерической нотки голосом. Лишенным всяких эмоций. Ким обнимала свою дочь, дочь обнимала ее, им хорошо вдвоем, они просто ждут, когда кончится дождь и они смогут выйти на улицу. Вроде бы эту женщину можно понять, но Джонни рассвирепел. Ким напомнила ему тех, у кого на лице отражалась скука, как только разговор заходил о СПИДе, бездомных детях или уничтожении тропических лесов. Она могла пройти мимо спящего на тротуаре бездомного, не удостоив его даже взглядом. Хорошо бы, подумал Джонни, поднять ее с пола, развернуть, а потом дать ей хорошего пинка под зад. Он знал, что не сделает этого, но сознание того, что такое желание у него возникло, грело душу.
– Нет, – повторил он, и ярость запульсировала у него в висках.
– Нет, – согласилась Ким, чуть улыбнувшись, как бы говоря: ты же отлично меня понимаешь. Потом она повернулась к Сюзи и начала поглаживать дочь по волосам.
– Иди сюда, дорогая. – Белинда протянула руки к Эллен. – Иди сюда, побудь с тетушкой Би. – Девочка подошла к Белинде с перекошенным от горя лицом, и та крепко прижала ее к груди.
Близнецы Риды наблюдали за этой сценой, но едва ли что увидели. Они стояли у двери черного хода с горящими от азарта глазами. Кэмми подошла к ним, остановилась и оглядела сыновей с ног до головы. Поначалу Джонни решил, что лицо у нее очень уж мрачное. Но потом он понял, в чем дело: Кэмми переполнял ужас, и скрыть его она смогла лишь частично.
– Итак, – произнесла Кэмми очень сухим, деловым голосом, – кто его возьмет?
Близнецы переглянулись, Джонни почувствовал, что прошел обмен информацией, мгновенный, доступный только близнецам. А может, подумал Джонни, это все выдумки. Плод разыгравшейся фантазии и перегревшихся мозгов. Им было от чего перегреться.
Джим протянул руку. У Кэмми задрожала верхняя губа, но лишь на мгновение. Она справилась с нервами и протянула сыну револьвер Дэвида Карвера. Дэйв взял коробку с патронами, открыл ее. Джим тем временем, повторив манипуляции Джонни, откинул барабан и посмотрел на просвет, дабы убедиться, что гнезда под патроны пусты. «Мы так осторожны, потому что понимаем потенциальные возможности этого револьвера, созданного, чтобы калечить и убивать, – думал Джонни, – но дело не только в этом. Еще мы знаем, на подсознательном уровне, что оружие – это зло. Порождение дьявола. Это чувствуют даже самые верные поклонники оружия».
Дэйв протянул брату патроны. Джим брал их по одному, заряжая револьвер.
– Действуйте так, словно с вами ваш отец, – наставляла близнецов Кэмми. – Если захочешь что-то сделать, но поймешь, что он этого бы не разрешил, не делай. Понятно?
– Да, мама. – Джим вернул барабан на место и держал теперь револьвер мушкой вниз, положив указательный палец на предохранительную скобу спускового крючка.
Командный тон матери коробил юношей. Она напомнила им офицера из давнего романа Леона Юриса[45], растолковывающего прописные истины зеленым рекрутам. Мыслями они уже были в лесополосе.
Кэмми повернулась к другому близнецу:
– Дэвид!
– Да, мама.
– Если увидите в лесу людей, незнакомцев, немедленно возвращайтесь назад. Хорошенько это запомните. Не задавайте вопросов, не слушайте их, не приближайтесь к ним.
– Мама, если они будут без оружия… – начал Джим.
– Не задавайте вопросов, не приближайтесь к ним, – повторила она тем же ровным голосом, но интонации подсказали близнецам, что дискуссия окончена.
– А если они увидят копов, миссис Рид? – спросил Брэд. – Полиция может решить, что лучше всего попасть на нашу улицу через лесополосу.
– Безопаснее всего держаться подальше. Копы, если мы на них наткнемся, будут… нервничать. Нервные копы, как известно, сначала стреляют, а потом думают. Причем стреляют зачастую в ни в чем не повинных людей. Разумеется, не по злому умыслу. Так что лучше держаться подальше и от них. Во избежание несчастных случаев.
– Вы идете с нами, мистер Маринвилл? – спросил Джим.
– Да.
Ни один из близнецов ничего не сказал, но Джонни понравилось облегчение, которое он увидел в их глазах.
Кэмми сурово глянула на Джонни, как бы спрашивая: «Вы закончили? Я могу вернуться к делу?» – а потом продолжила инструктировать сыновей:
– Идите к Андерсон-авеню. Если вам покажется, что там все нормально… – Она запнулась, словно осознав, что такого просто не может быть, затем продолжила: – …попросите у кого-нибудь разрешения воспользоваться телефоном и позвоните в полицию. Но если на Андерсон-авеню такая же ситуация, как здесь, если вы увидите, что хоть что-то…
– Не так, – вставил Джонни. Во Вьетнаме у них было много слов, обозначающих то, что она имела в виду, и, как это ни странно, все они вернулись, засветились, словно неоновые вывески в темной комнате. Еще немного, подумал он, и я повяжу себе бандану на лоб.
Кэмми все смотрела на своих мальчиков. Джонни оставалось лишь надеяться, что инструктаж скоро подойдет к концу. Сыновья взирали на мать с уважением (даже со страхом), но большая часть того, что она еще собиралась сказать, влетела бы у них в одно ухо, чтобы тут же вылететь из другого.
