Экран вновь темнеет – до черноты.
(город Кальяо, 15 км от Лимы, 28 октября 1931 года)
…Михаил уже десять раз пожалел, что согласился на встречу именно в этой таверне. Забегаловка, полная шлюх и портовых грузчиков, донельзя пропахла рыбой пополам с блевотиной. Да ещё и ветер с океана – аж стены трещат, окна хлипкие, дует изо всех щелей. Полицейский поднял воротник куртки и поднёс к губам кружку, полную сомнительного варева вроде грога. Официантка – здоровущая темноволосая индианка в грязном переднике – поставила перед ним плошку с супом, сплеснув жидкость на стол. Из недр супа грустно торчали красные хвосты «карабинеров» – крупных перуанских креветок.
– Пожалуйста, сеньор.
– Спасибо, красавица.
«Красавица» улыбнулась, собрав жирные складки вокруг рта и став похожей на морского льва. По дороге к стойке она завлекательно оглянулась на Михаила и едва не снесла столик с пьяными моряками. «Если связной сейчас не появится, мне конец», – мелькнуло в голове Мигеля. К счастью, связной вошёл именно к финалу этих коротких, но весьма печальных размышлений. Худощавый человечек в надвинутой на лицо кепке плюхнулся рядом на стул, выбрав тот, который поближе к стене.
– Мы могли бы просто встретиться на помойке, – ухмыльнулся Мартинес. – По крайней мере, запах тот же, да и качество продуктов ушло не слишком далеко. Мне стоило большого труда избавиться от телохранителей из министерства, – только когда соврал, дескать, еду тайком от жены к горячей любовнице, меня оставили в покое. Самое интересное – у меня вообще нет жены, но наша полиция с детства свято верит на слово.
Человечек не оценил юмора.
– Здесь ни тебя, ни меня никто не знает, – прошептал связной, перегнувшись через стол. – А в Лиме все осведомлены, кто я и кем работаю. Если в городе нас заметят вместе, думаю, у обоих возникнут сложности. Ничего, похлебай супчик. После пятого глотка привыкаешь. Да, креветки последней свежести, но не помрёшь. Зато дёшево…
Скривившись, Мигель отодвинул суп с креветочной могилой.
– Ты узнал то, что я просил? – не выдержал он.
– А когда я этого не делал? – ответил вопросом связной. – Деньги у тебя с собой?
Михаил достал из внутреннего кармана почтовый конверт и подтолкнул его по столешнице. Связной не стал вскрывать, лишь положил сверху ладонь, смяв бумагу пальцами.
– Купюры по пять солей, – сообщил Мигель. – Как ты и хотел.
Этот неприметный человечек работал на него давно, – всякий раз, когда требовалось «накопать» информацию на уровне Национальной полиции, в дело вступал офицер Диего Марискос из отдела внутренних расследований. Обременённый (как и все индейцы) большой семьёй, Марискос страдал от вечного безденежья, однако взятки брать ему было негде. В основном деньги поступали от мелких лавочников, чьи магазинчики стражи закона брали «под защиту», и вкрадчивых сутенёров Баррио де Чино. Помимо несомненного порока продажности, Диего обладал одним веским положительным качеством – за деньги он мог разнюхать любую секретную информацию в среде полицейских. Мигель многократно пользовался его услугами – и ни разу потом не пожалел. Марискос просиял, вторично помял конверт, угадывая количество банкнот, и его лицо приобрело нежное и довольно-таки сладостное выражение.
– Я жду, – прервал нирвану полицейского Михаил.
– Прекрасно, – улыбнулся Марискос, показав гнилые зубы. – Я тебя не разочарую.
Они быстро обсудили дело – еле слышным шепотом, соприкасаясь головами. Диего протянул Мигелю пачку фотографий, тот задал волнующие его вопросы и, судя по всему, получил нужные ответы. Мартинес задумчиво посмотрел в потолок, после чего вновь обратил взгляд на Диего, склонился к уху осведомителя. Тот кивнул. Затем встал и, не оглядываясь, покинул таверну. Официантка подошла забрать остывший суп.
– Ещё что-нибудь, сеньор?
– Да, сердце моё, – не поднимая головы, произнёс Мигель. – Стакан писко.
Отвратительно пахнущая водка («казёнка» в России, по справедливости сказать, тоже не благоухала духами «Любимый букет императрицы») согрела организм с первого же глотка. Мигель от души ненавидел писко, но в портовой таверне не закажешь арманьяк или шампанское.
Ему ужасно хотелось сказать: «Так я и думал».
В общем-то, подобные вещи любят говорить все. Когда решение на ладони, кажется, ты мыслил о нём неоднократно, схватил за «хвост», оно всегда вертелось в твоей голове. Частично это правда. После того как полиция по его приказу проверила машины известных, богатых и знаменитых людей, он, теряясь в догадках, приказал обшарить городские такси. Результат снова оказался нулевым, и Мигель серьёзно задумался. Согласитесь, физически невозможно скрывать хороший автомобиль в Лиме, тем более что машин-то здесь раз-два и обчёлся. Вот тогда-то ему и пришла в голову прекрасная идея: позвонить Диего Марискосу и попросить втихую «прощупать» машины Министерства внутренних дел, а заодно и департамента национальной полиции. Настоящее озарение, iluminacion! Теперь Мигелю окончательно ясно: да, убийц двое. Но и автомобилей, получается, тоже было два. Именно в них на сиденьях Диего обнаружил тщательно замытые следы крови (к счастью, кровь невозможно отчистить до конца), соляного раствора (опять-таки, с кровью) и десятки длинных волосков. А Михаил отчего-то абсолютно уверен: они точно выпали из локонов установленных в Лиме кукол.
Сегодня утром нашли последнюю – четвёртую.
Надо заметить, Художник расстарался, превзойдя сам себя. Настоящее произведение искусства (если, конечно, исключить факт, из кого и почему оно было сделано). На статую-шедевр «ушло» девять девушек, причём от одной Художник взял только уши и мизинец правой ноги. Смешал два типа волос. Разные руки, левая собрана из трёх конечностей. Приладил на спину новый пласт кожи. Нарядил куклу в самое дорогое, на заказ сшитое платье из красной парчи, – портниху полицейские уже вряд ли найдут: судя по всему, одежда была куплена сильно заранее. Больше золота, чем обычно, нанесено на щёки и нос куклы, да и горного хрусталя для глаз убийца тоже не пожалел. Кукла изготовлена в форме вазы, символизируя драгоценный сосуд, – в полое тело Художник залил загустевшую кровь, тщательно смешав её с цветами магнолии, а поверх головы закрепил тонкую серебряную корону. Он работал со страстным вдохновением. Ему очень важно понравиться кому-то в Уку Пача! Кому именно, Мигель ещё не знал. Ничего. По крайней мере теперь ясно, что объединяло Художника и Подмастерье… Глубоко под ногтями у третьей куклы нашли крохотные кусочки человеческой кожи. Тереза ударила своего убийцу. Поцарапала, сопротивляясь. А Художник, зарезав девушку, напрочь забыл очистить ногти покойной, – увлекающаяся натура, торопился приступить к созданию подарка для богов подземелья.
Диего ел свой хлеб (или, как тут говорят, свой куй?) не зря. Он не только нашёл два автомобиля со следами крови и женскими волосами, но также выследил и сфотографировал их владельцев: те не заметили слежки, не увидели даже яркую вспышку газовой лампы, – в этом и состоит смысл работы профессионального филёра. Мигель чуть приподнял фотографию и вгляделся в лицо молодого человека на ней. Левая щека была залеплена пластырем, из-под белой полоски чётко виднелись тёмные борозды сразу трёх царапин. О боже мой! Вот тут уже, конечно, никаких сомнений не осталось. Он заказал ещё стакан писко, поднёс к губам, но выпивать не спешил. Дело фактически раскрыто. Он может арестовать обоих через час, отдав распоряжение заранее… но…
Тут надо понимать, в какой стране ты живёшь.
У блондинчика на фото слишком хорошие связи. Отныне нет никакого секрета, откуда убийца и его соратник узнавали о ходе следствия и почему они при малейшем подозрении расправились со жрецом Энрике. С самого начала эта парочка получала доступ ко всем результатам расследования, зачастую находившись у него перед глазами… Загадка, почему они мимоходом не прикончили и его самого, учитывая, насколько легко оба расправились с десятками людей. Да, дело войдёт в историю Перу. Точнее, могло бы войти, если бы не один маленький нюанс, а именно – положение блондинчика. Михаил не представляет, как он заявится в дом родителей убийцы с полицией… Да и найдутся ли в участке полицейские, достаточно храбрые, чтобы выполнить приказ? Сомнительно. Посему вариантов здесь остаётся два. Либо выследить Художника самому и застрелить при попытке сопротивления (он, вне сомнений, будет сопротивляться). Либо сперва арестовать подельника убийцы, заставив расколоться на допросе – чтобы показал «мастерскую», где сооружали кукол. Уж что-что, а это Миша умеет. Он побывал в русском аду и помнил, как до мяса избивали «красных» в контрразведке Владивостока, прижигая пальцы папиросами, дабы вытащить из пленников нужные сведения. Впрочем, и «красные», захватив офицеров «Земской рати», спускали их живьём в прорубь или привязывали к деревьям в лесу на морозе… М‑да, миленькое было времечко.
