— Это еще больше усиливает его власть над ней. Сначала он ее обманул, разыграл отношения, потребовавшие от него времени и усилий. Он не спешил. Ему нравилось планировать, обманывать, он наслаждался ее романтической влюбленностью не меньше, чем самим убийством.
— Он молод. Если он мог сойти за девятнадцатилетнего, значит, ему не больше тридцати. — Ева продолжала следить за проходящими мимо людьми, прикидывая их возраст по внешности, движениям, жестам, манере одеваться. — Я бы сказала, ему намного меньше тридцати. Чуть за двадцать. Но он организован, собран, терпелив. И при этом у него душа старика. Он не импульсивен, по крайней мере не в этом случае. Он выслеживал свою жертву, изучал ее, все о ней выяснил. Он точно знал, как именно с ней надо обращаться.
— Социопатические склонности плюс целеустремленность, — подтвердила Мира. — Опасное сочетание. Он сделал видео не в мгновенном порыве, но он решил себя побаловать. Ему непременно надо было дать знать Макмастерсу: «Это твоя вина». Самой жестокости, изнасилования, убийства ему было недостаточно, если Макмастерс не поймет, что все это по его вине. Он хотел не просто морально уничтожить отца, но дать тому понять, что все это — результат некой обиды, нанесенной в прошлом.
— Мы изучаем дела Макмастерса. У меня уже есть пара ниточек.
— Где-то он там похоронен. — Мира покачала головой. — Все опосредовано и неочевидно. Трудно поверить, что это его первое убийство, но может оказаться, что так оно и есть. Он целеустремлен, у него есть миссия, и вполне возможно, что эта миссия ведет его издавна. Все собранные вами доказательства указывают на то, что он знает, как приспосабливаться к окружающей среде, мимикрировать, сливаться с обстановкой, вести себя так, чтобы общество считало его своим самым обычным членом.
— Он проводил время в студенческом кампусе, и у него есть навыки компьютерной работы.
— Он образован. Убитая была умной девочкой, хорошей ученицей, но она ни на секунду не усомнилась, что ее избранник — человек образованный, он же представился студентом. Он делал все, что от него требовалось, то есть мимикрировал. У него есть работа или источник дохода. Мне кажется, у него была работа с людьми. Он умеет ладить с людьми. Ему это необходимо. Наблюдать за ними, приспосабливаться, делать то, чего от него ждут. Вероятно, он живет один, а его соседи и сослуживцы считают его милым молодым человеком. Дружелюбный, всегда готов помочь. Он терпеть не может подчиняться, но тщательно это скрывает. Делает что велено, но, когда это необходимо, находит способ отплатить за малейшую обиду. Копы — его враги, — продолжала Мира, — но вряд ли у него есть досье. Может быть, по мелочи, еще до того, как он научился самообладанию и целеустремленности. Этот коп — его враг, которого он должен уничтожить, но не напрямую. Он прекрасно понимает, что гораздо больнее отнять любимое существо.
— Потому что Макмастерс отнял у него любимое существо, — догадалась Ева.
— Да, я так думаю. Таково будет мое заключение. Если бы лично он был против Макмастерса, месть была бы более непосредственной. Но такое наказание — это твоя вина — указывает на весьма специфическую месть. Ты берешь мое, я возьму твое.
«Но кто? — подумала Ева с бессильной досадой. — Или что?»
— Макмастерс уже долгое время работает за столом, — заговорила она вслух. — Он не работает на улицах. Умеет закрывать дела и руководить копами, которые их закрывают, на этом и репутацию себе сделал. Но он не показушник! Работает честно, дотошен, и у него нет смертей. Ни разу в жизни ему не случалось положить подозреваемого при исполнении своих обязанностей.
— А разве непременно нужно кого-то положить? — возразила Мира. — Есть и другие способы отнять дорогого человека.
— Да, я тоже об этом подумала. Но неужели человек будет насиловать и убивать, проходить через все это, через всю подготовку, только потому, что некий коп засадил его брата, отца, не знаю, кого еще, за решетку? Нет, это око за око. Смерть за смерть. Вы же сами говорите — миссия.
— Я склонна с вами согласиться, но в тюрьмах, бывает, люди умирают. Или погибают от чьей-то руки, или кончают с собой. А иногда это происходит с ними уже после выхода на свободу. Иногда свидетелей убивают, чтобы они не дали показаний, а ведь это полиция убеждает их дать показания. А пострадавшие не всегда добиваются справедливости.
— Да, я тоже об этом думала. Но как нам найти, кто из близких этого ублюдка окочурился, в файлах копа с двадцатилетним стажем? — не стерпела Ева.
— Он верит или убедил себя, что этот человек был невиновен. Вот, как Дина. Она же была невиновна. Попробуйте предположить, что этот родственник или близкий человек нашего убийцы был изнасилован, избит, замучен, убит — в тюрьме или выйдя из нее. Или покончил с собой после освобождения, или умер в результате нападения. Я бы на вашем месте начала искать того, кто повесился или был задушен. Способ убийства — это тоже сигнал. Он мог забить ее до смерти, пустить в ход нож, вколоть ей передозу. Есть масса способов убить беспомощную девочку. Он выбрал этот способ.
— Верно. Да, это вы верно подметили. — Ева прищурилась, обдумывая эти слова. — Каждая деталь была спланирована. Конечно, способ убийства он тоже предусмотрел. И не только потому, что хотел видеть ее лицо, пока убивал, не только потому, что хотел убить голыми руками. Нет, главное, он хотел донести свое чертово послание. Да, это важная подсказка. Мы сможем сузить поиск под этим углом. — Она еще больше задумалась. — Они назначили панихиду по Дине на четверг.
— Нет ничего на свете мучительнее. Нет и быть не может, — вздохнула Мира. — Как держится капитан Макмастерс?
— Еле-еле, — буркнула Ева. — Готов взять вину на себя, а ведь он не знает о диске с видео. Тут убийца даром время потерял. Макмастерс меня спросил, как ему это вынести, и у меня не было ответа. Я не знаю, что это такое — иметь ребенка, но точно знаю: когда убивают ребенка — это самое страшное. Мы все это чувствуем. Не знаю, как люди выдерживают, когда это их ребенок.
— Большинство уповает на естественный порядок вещей. Дети хоронят своих родителей, а не наоборот. Но мы-то с вами знаем, что ни просто смерть, ни — тем более! — насильственная смерть не принимают во внимание естественный порядок вещей. Макмастерсу и его жене до конца своих дней придется нести это бремя. Со временем они научатся жить, работать, заниматься любовью, даже смеяться, но с этой ношей они не расстанутся никогда.
— Да. — Ева вспомнила, что сказал ей Соммерсет. — Да, мне уже говорили. Как бы то ни было, вернемся к панихиде. Я думаю, он найдет способ туда пробраться. Мне кажется, он захочет полюбоваться на дело рук своих. Ему захочется увидеть, как Макмастерс страдает. Он же должен быть абсолютно уверен, что работа выполнена на совесть, разве не так? Он, конечно, целеустремлен, но он же молод! Какой смысл ломать человеку жизнь, если потом не увидишь, как он корчится?
— Я согласна. Очень высока вероятность, что он найдет способ проникнуть на панихиду, понаблюдать за Макмастерсом. Девочка послужила орудием. Мишенью был Макмастерс.
— Вот и я так думаю, — кивнула Ева. — Спасибо, что согласились со мной встретиться.
— Я жалею лишь об одном: что не могу найти предлог и остаться здесь до конца дня. Я бы с удовольствием здесь работала. Тут чудесно. Я здесь читала курс лекций, пару раз побывала на спектаклях, но…
— Погодите. Лекции. Спектакли. В смысле… тут есть театр?
— Да, у них тут прекрасный театр.
— И широкая публика имеет доступ?
— Конечно. Они…
— Погодите, — нетерпеливо прервала Ева свою собеседницу и выхватила телефон. — Доктор Лапкофф.
— Да?
— Мне нужен список всех спектаклей, концертов, лекций, киносеансов, голографических и живых выступлений, открытых для публики, с апреля до прошедшей субботы. Перешлите на этот адрес. — Ева продиктовала адрес своей электронной почты в Центральном полицейском управлении.
— Я это устрою.
— Спасибо.
— Вы знакомы с Пич? — удивилась Мира, когда Ева дала отбой и ввела другой номер.
— А? Да, типа того. А вы ее знаете?
— Да. Мы с Деннисом — спонсоры университета. Он много лет здесь преподавал.
— Он… правда? Он здесь преподавал?
— Вы же знаете, он профессор.
Ева вспомнила Денниса Миру, его мешковатые кардиганы, вечно застегнутые не на ту пуговицу, его добрые глаза, его очаровательную рассеянность.
— Да, но я как-то не думала…
— Он до сих пор выступает с лекциями, иногда берет целый курс. Мы очень дружны с Пич и ее семьей.
— Мир тесен. Джеми, — заговорила Ева в трубку. — Ты в Колумбии ходил на спектакли, концерты, лекции и еще что-то в этом роде, начиная с апреля?
— Что? — У него был отрешенный стеклянный взгляд сумасшедшего электронщика, погруженного в чипы, платы и схемы. — А, да, я ходил на лекцию по электронным преступлениям.
