«Боксер, ознакомься с записями. Этот человек знал последнюю жертву змеиного укуса 1982 года и некоторых сегодняшних жертв. Она ждет твоего звонка».
Я надеялась, что «она» станет нашим горячим следом, не остывшим за прошедшие выходные, потому что на данный момент у нас благодаря «змеиному убийце» имелось множество отвратительных статей и пять мертвых тел, упокоившихся в могилах.
Конклин пока не пришел, поэтому я решила убить время на кофе, добавив молока и сахара в бурду, оставшуюся от ночной смены.
Когда я вернулась из комнаты отдыха, Конклин еще не появился, а я уже не могла больше ждать.
Я открыла блокнот, где между страницами ярко-зеленым маркером было отмечено, что здесь записано содержание беседы со светской львицей, Джинни Хаусем Фридман, имевшей место двадцать три года назад.
Я знала о Джинни Фридман несколько вещей.
В восьмидесятых она была замужем за помощником мэра, ныне покойным, а теперь является женой ведущего кардиолога. Она увлекалась искусством и покровительствовала одаренным художникам.
Я быстро просмотрела неразборчивые записи полицейского и нашла ее телефон, подчеркнутый Маккорклом. Я набрала номер.
Фридман ответила мне на третьем гудке и, к моему удивлению, сказала:
— Пока я свободна, только приезжайте прямо сейчас.
Я оставила Конклину записку, забралась в свой «эксплорер» и рванула домой к Фридман на Пасифик-Хайтс.
Ее симпатичный дом в бело-голубых тонах с деревянной декоративной отделкой располагался на улице Франклина, в квартале полностью отреставрированных викторианских особняков, придававших Сан-Франциско невероятный шарм.
Я поднялась по ступенькам и нажала на звонок. Дверь открыла привлекательная седовласая женщина шестидесяти лет.
— Проходите, сержант, — сказала она. — Очень рада с вами познакомиться. Что вам предложить? Чай или кофе?
Мы с миссис Фридман расположились в плетеных креслах на задней веранде, и она принялась мне рассказывать о змеиных убийствах, потрясших высший свет Сан-Франциско в 1982-м.
— Есть определенная связь между теми старыми убийствами и произошедшими недавно, — сказала женщина, помешивая кофе.
— Мы тоже так думаем.
— Надеюсь, что смогу вам помочь, — добавила Фридман. — Я тогда говорила лейтенанту Маккорклу, как ужасно, когда умирают такие известные люди. Страшно до жути. Учтите, мы не знали причин их смерти, пока позже не нашли Кристофера Росса со змеей, свернувшейся у него под мышкой.
— А вы были знакомы с Кристофером Россом?
— Очень хорошо. Мы с моим первым мужем частенько выходили в свет в компании его и супруги. Он был красивым мужчиной. Любитель острых ощущений, очень харизматичная натура. И он, конечно, был богат. Баснословно богат. Крис Росс имел все. А потом он умер. Некоторые назвали его смерть торжеством справедливости, — сказала Фридман. — Дескать, сам был змеей, от змеи и погиб, но я забегаю вперед.
— Не торопитесь, — попросила я. — Я хочу услышать абсолютно все.
Фридман кивнула и продолжила:
— В восемьдесят втором я преподавала у пятиклассниц в частной школе Кэтрин Делмар Берке, что в Си-Клиф. Уверена, вы о ней знаете.
Я знала. Квартал Си-Клиф располагался на берегу океана и был известен своими невероятно красивыми видами и населен невероятно богатыми людьми.
— Девочки носили зеленую форму в шотландскую клетку и каждый год участвовали в майских народных танцах вокруг столба, с длинными лентами и всем прочим. Иса Бут и Сара Нидльман в восемьдесят втором учились в моем классе. До сих пор не могу поверить, что они мертвы! Они вели беззаботную жизнь. Тогда они были милыми детьми. Посмотрите сюда.
Фридман протянула мне небольшой кожаный фотоальбом. Открыв его на последних страницах, она показала снимок класса с выстроившимися ступенчатыми рядами десятилетними девочками.
— Вот Иса. Здесь — Сара. А вот еще одна девочка, бедняжка с печальными глазами. Она всегда была отверженной. — Женщина указала на девочку с темными волосами до плеч. Та показалась мне знакомой, но как я ни силилась, вспомнить не могла.
— Это незаконнорожденная дочь Криса Росса, — пояснила Фридман. — Ее мать работала экономкой у Криса, и он платил за обучение дочери в школе Берке. Я помогла добиться, чтобы ее туда приняли. Остальные девочки, конечно, знали обстоятельства ее происхождения, и некоторые вели себя недружелюбно. Я однажды ей сказала: «Дорогая, то, что нас не убивает, делает сильнее», — и, кажется, ей это придало мужества.
А потом Крис умер, и его жена, Беки — которая прежде предпочитала не обращать внимания, — уволила мать Нормы, вышвырнув ее вместе с дочерью без пенни в кармане. Крис, должно быть, думал, что будет жить вечно, и потому не упомянул их в своем завещании. В любом случае Норму исключили из школы. И знаете, я оказалась права. Это ее не убило и, думаю, сделало сильнее.
Я смотрела на девочку с печальными глазами — и неожиданно все кусочки головоломки встали на место. Когда я встретила Норму Джонсон, ее волосы уже приобрели светло-карамельный цвет и исполнилось ей тридцать два года.
— Последний раз я разговаривала с Нормой десять лет назад, — сказала Фридман. — Она создала собственный маленький бизнес, выполняя мелкие поручения, и использовала для этого старые связи. Обедая со мной в Форт-Мейсоне, она позволила себе расслабиться. И скажу вам, сержант, хоть мне и неприятно так говорить, Норма сильно ожесточилась. Знаете, как эти богатые девчонки назвали свою бывшую школьную подругу? Они назвали ее «Любимица».
Конклин сел на стул в кабинете Джейкоби, а я была так взвинчена, что не могла усидеть. К тому же меня не отпускала тревога. Мы дважды допрашивали Норму Джонсон и оба раза вычеркивали ее из списка подозреваемых.
— Я упускаю что-то очевидное? — спросил меня Джейкоби. — А может, вы упускаете?
Он сложил свои мясистые руки поверх наваленного на столе хлама.
— Возможно. Что ты имеешь в виду?
— Ты не думала, что сама Джинни Фридман может быть нашим убийцей? Она знала не только одну из предыдущих жертв, но была знакома и с половиной последних.
— У нее — железное алиби, Джейкоби. Разве я не сказала?
— Ты сказала, что оно у нее есть, Боксер. Я хочу услышать детали.
Было время, когда отчитываться перед Джейкоби было для меня сродни забиванию щепок под ногти. Неужели он забыл, что мы отработали вместе более десяти лет? Неужели забыл, что недавно отчитывался передо мной?
— Когда происходили убийства, Джинни Фридман плыла на паруснике по Средиземному морю, — ответила я шефу. — Неделю назад судно пришвартовалось в Каннах, и она узнала об убийствах. Во Франции.
— Я знаю, где находится Канны, — ответил Джейкоби, почему-то применив единственное число.
— У меня на столе лежит ее квитанция об оплате билетов на самолет в оба конца, а также данные по визам и страховке путешествия на «Роял клипер»[17]. Судно покинуло порт еще до смерти супругов Бэйли, а вернулось из круиза уже после смерти Брайана Кейна и Джордана Пристли.
— Ты уверена?
— Я проверила ее паспорт. Фото сделано недавно, и все визы проставлены. Она не была в Сан-Франциско в течение последнего месяца, Джейкоби. Без шансов. Но в любом случае ее проверил Маккоркл.
Джейкоби поднял телефонную трубку и отключил все пять линий, чтобы никто не смог помешать разговору. Потом пристально посмотрел на меня.
— Расскажи мне побольше об этой Любимице.
Я сообщила Джейкоби, что отец Джонсон, Кристофер Росс, не был женат на матери Нормы, она лишь меняла постельное белье и пылесосила пол в его особняке на Ноб-Хилл.
— Росс был так богат, что никакой скандал ему не грозил, по крайней мере живому. После его смерти мать Нормы уволили, а сама девочка стала парией. Отец ничего ей не оставил. Друзья втоптали ее в грязь. А потом она начала на них работать.
— У нее были ключи от их домов, — добавил Конклин, — и код от сигнализации. И в придачу множество благоприятных моментов. Что она сказала нам, Линдси? «Никто даже не знает, что я здесь побывала». За это ее клиенты и любили.
— Ей было всего десять, когда убили отца? — уточнил Джейкоби.
— Верно. Она не могла убить тех богачей в восемьдесят втором. Но тот факт, что ее отец был одной из жертв, мог ее вдохновить.
— Подражатель, — сказал Джейкоби.
— Мы так думаем, — согласилась я.
Джейкоби хлопнул рукой по столу, и в воздух взметнулось облачко пыли.
— Езжайте и возьмите ее, — заключил он.
Я сидела рядом с Конклином в комнате для допросов, готовая при необходимости включиться в беседу, но он и сам отлично вел допрос. Конклин нравился Норме Джонсон и демонстрировал ей, какой он хороший парень и что ему можно доверять, даже если вы — псих.
