«И если найдет, станет ли Номеру Четыре от этого лучше?»
Линда продолжала лихорадочно набивать фразу за фразой:
«Или, наоборот, только хуже?»
— Молодец. Теперь задай им вопрос, — сказал Майкл.
Линда вывела на экран одну из заранее заготовленных таблиц. Несколько нажатий на клавиши — и в большой ячейке слева появился вопрос:
«Найдет?»
Кликнув мышкой на квадратик справа, зрители могли высказать свое согласие с этой точкой зрения.
«Не найдет?»
Рядом точно такой же квадратик.
Следом в таблице появились еще два вопроса.
«Станет лучше?»
«Станет хуже?»
Линда повернулась и посмотрела на один из вспомогательных экранов. На нем электронный счетчик голосов начал выдавать стремительно меняющиеся цифры полученных ответов.
— Похоже, зрители в нее поверили, — сказала Линда, задумчиво глядя на растущие столбики процентной диаграммы ответов. — Зато тех, кто считает, что эта штука ей поможет, и тех, кто думает, что ничего хорошего находка ей не принесет, — примерно поровну, — с улыбкой прокомментировала Линда результаты голосования. — Не зря мы с тобой придумывали все эти интерактивные штучки. Только посмотри, сколько людей считают себя уже не только зрителями, но и в какой-то мере соучастниками происходящего! Я уверена, что тех, кто проголосовал, теперь за уши не оттащишь от экрана.
Слушая Линду, Майкл тем не менее не отрывал взгляда от монитора и продолжал настраивать камеры так, чтобы они давали максимально четкое изображение с самых удобных для наблюдения ракурсов.
На главном мониторе было видно, как Дженнифер медленно двигается вперед, прямо на камеру. Руки она вытянула перед собой, пальцы были широко растопырены, но ей никак не удавалось нащупать что-либо, кроме пустоты. Фигура девушки становилась крупнее, она уже занимала бо́льшую часть экрана. Когда она все же остановилась, почувствовав у себя на шее удавку натянувшейся цепочки, от ее пальцев до камеры оставалось всего несколько дюймов.
— Это им понравится, ой как понравится… — прошептала Линда.
Камера словно изучала тело Дженнифер: сначала в фокусе оказалась ее грудь, затем объектив скользнул ниже, к бедрам. Тонкое белье не столько скрывало что-то от жадных взглядов, сколько дразнило похотливых зрителей, оставляя неудовлетворенным их желание видеть все и сразу. Линда представила себе, как сейчас во всех уголках света, в разных странах множество людей в едином порыве протянули руки к мониторам и телевизорам, словно стремясь дотронутся до Номера Четыре. Майкл инстинктивно чувствовал, что́ нужно зрителям, и управлял камерами, как хороший дирижер оркестром. Изображение на экране главного монитора ни секунды не оставалось статичным, оно все время двигалось в ритме какого-то неспешного и вместе с тем чувственного танца.
Дженнифер чуть подалась назад и одновременно сдвинулась немного левее.
— Смотри-ка, по-моему, есть шанс… — сказала Линда.
Она бросила взгляд на второй монитор, где прямо на глазах росли столбики диаграмм, отмечающие количество и процентное соотношение зрительских голосов.
— Я думаю, что она все-таки найдет наш «подарочек».
Майкл в ответ покачал головой:
— Вряд ли. Эта штука лежит на полу, и обнаружить ее она может лишь случайно, если заденет ногой… У нее пока не было ни повода, ни времени, чтобы понять, что исследовать помещение нужно не только в горизонтальной плоскости, но и по вертикали — всюду, куда она сможет дотянуться. Ничего, постепенно сообразит и начнет изучать окрестности не только на уровне вытянутых рук, но и от пола до самого верхнего предела, до которого ей удастся дотянуться.
— Ты у меня прям настоящий ученый, — с улыбкой сказала Линда, — все время сомневаешься и никак не хочешь поверить в простую удачу. Найдет она то, что ей подложили, вот увидишь.
— Хочешь, поспорим?
Линда рассмеялась и спросила:
— А на что?
Майкл на мгновение перевел взгляд с монитора на свою подругу и, выразительно облизнувшись, сказал:
— Предлагай ты.
— Я что-нибудь придумаю, когда выиграю, — ответила ему Линда.
Она аккуратно прикоснулась пальцами к его руке, сжимавшей джойстик. От этого прикосновения по всему телу Майкла пробежала легкая приятная дрожь. Обменяться рукопожатием у них сейчас не было возможности, но касание пальцев стало знаком того, что Линда приняла пари.
Они оба уставились в монитор, в нетерпении ожидая, что будет дальше: найдет Номер Четыре этот загадочный предмет или нет?
Дженнифер считала про себя каждый сделанный шаг.
Двигалась она предельно осторожно. Кровать осталась позади, но она продолжала двигаться вперед, чтобы исследовать все пределы имеющегося в ее распоряжении пространства. Каждый новый шаг был пронумерован в ее памяти.
Руки с растопыренными пальцами она держала перед собой и слегка водила ими из стороны в сторону. До сих пор она ощущала впереди лишь пустоту.
Ошейник постоянно давил ей на горло, и Дженнифер подумалось, что она похожа на собаку, сидящую на цепи. Вот только в отличие от животного она четко чувствовала границу и не бросалась изо всех сил вперед, а потому и не рисковала свернуть себе шею.
Отсчитывая шаги, Дженнифер дошла до восемнадцати, и вдруг пальцы ее левой ноги наткнулись на какой-то предмет, лежащий на полу.
Это случилось так неожиданно, что Дженнифер чуть не упала.
Незнакомый предмет показался ей мягким, покрытым шерстью и — живым. Девушка испуганно отступила назад, и воображение тотчас же нарисовало ей весьма неприятную картину: крыса!
Первым порывом было — бежать. Но сделать это у Дженнифер не было никакой возможности. Инстинкт подсказал другой путь к спасению: забраться с ногами на кровать, чтобы противная тварь не смогла до нее добраться. Дженнифер в страхе отпрыгнула в одну сторону, затем в другую, ее руки по-прежнему хватали воздух, не находя опоры… Она вдруг осознала, что в приступе паники с ее губ сорвался испуганный крик и, вполне вероятно, что кричала она не раз и не два.
О том, чтобы считать шаги, уже не могло быть и речи. Более того, все результаты измерений мгновенно стерлись у Дженнифер из памяти. Она сделала еще несколько беспорядочных шагов, уже не понимая, в какой стороне от нее находится стена и где теперь искать кровать. Мир под шелковым мешком стал еще более темным и мрачным. Дженнифер начала задыхаться. Едва не теряя сознание от омерзения и страха, она вдруг во весь голос прокричала: «Пошла прочь отсюда, прочь, кому говорю!»
Звук ее голоса эхом отразился от стен и, как ей показалось, с удвоенной силой ударил девушке в уши. Сердце бешено колотилось у нее в груди, все тело дрожало. Она нащупала цепь, тянувшуюся от ее шеи к стене, и подумала, что, перебирая по этой привязи руками, сможет добраться до кровати и влезть на нее, чтобы крыса или какая-нибудь другая тварь, сидевшая там, на полу, не смогла до нее добраться.
Дженнифер пару раз перехватила руками цепь, но затем замерла и прислушалась.
В комнате по-прежнему стояла полная тишина. Звука топающих крохотных лапок слышно не было.
Дженнифер сделала глубокий вдох. Она вспомнила, что однажды в их доме завелись мыши. Жили они, судя по всему, между листами гипсокартона, из которого были сделаны внутренние перегородки. Чтобы избавиться от непрошеных соседей, мама и Скотт повсюду расставили мышеловки и насыпали отравы. При этом главным и неопровержимым свидетельством присутствия маленьких грызунов в доме был шум, который они издавали, бегая по пустотам внутри стен и в перекрытиях.
На сей раз никаких таких звуков Дженнифер не услышала.
В следующую секунду девушка подумала: «Да она же дохлая. Это не живая крыса, а холодный неподвижный трупик».
Дженнифер опять замерла, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит в комнате.
Сколько она ни напрягала слух, единственным звуком во всем помещении было ее собственное тяжелое дыхание.
«Да что же это такое?»
Усилием воли она заставила себя прогнать прочь мысли о крысе. «Даже то, что меня держат, скорее всего, в подвале, — старательно убеждала себя Дженнифер, — еще не значит, что здесь есть крысы».
Девушка постаралась восстановить в памяти ощущение, которое возникло у нее в то короткое мгновение, когда ее нога соприкоснулась с чем-то мягким и пушистым. Выяснилось, что впечатлений, не подавленных приступом омерзения и страха, осталось немного. По крайней мере, никакой конкретной картинки ее воображение нарисовать не смогло.
Дженнифер сделала еще один глубокий вдох и стала мысленно рассуждать: «Ну хорошо, вот доберешься ты сейчас до кровати, залезешь на нее и будешь сидеть, умирая от страха, потому что так и не поймешь, что это было».
Ничего хуже Дженнифер представить себе не могла. С другой стороны, альтернатива тоже была не самой приятной: выбирать приходилось между неизвестностью и необходимостью вернуться обратно, чтобы потрогать пушистый трупик и определить, что за зверюшка здесь сдохла.
