Девять из десяти мужчин с этим бы согласились и попросили бы перейти к сути. Но только не Девлин. Он просто сказал: «продолжайте», — и внимательно выслушал каждое моё слово, словно я была самым очаровательным созданием, с которым он когда-либо сталкивался. Конечно, мы оба знали, что это неправда.
— В общем, — сказала я в заключении, — эпитафия с этого надгробия, как и предыдущая, была опубликована в одном из комментариев в моём блоге.
Я процитировала надпись по памяти.
Он отмахнулся от пролетающей мухи.
— Когда?
— Когда появилась в блоге? Вскоре после первой. Мне показалось, что я узнала стих, и я проверила блог с мобильного.
— И снова анонимная?
— Да. Но уверена, это всё один человек.
Я опустила сумку и, преодолев расстояние между нами, встала рядом с ним у подножья лестницы в мавзолей. Девлин ждал в тишине, не сводя с меня глаз, пока я не выдержала и не отвела взгляд. После всего времени, что мы провели вместе, мне уже стоило отбросить в сторону стеснительность, но хорошо, что я не могла себя преодолеть. Мне нельзя забыть о его призраках или нарушить папино предупреждение. Я не могла упустить из вида факт, что Девлин — угроза моему физическому и душевному здоровью.
И всё равно я чувствовала его притяжение. Даже сейчас мой взгляд задерживался на его губах, и я спрашивала себя, каковы же они на вкус. Я никогда не испытывала ничего подобного прежде. Говорят, что подобное возможное только в кино, но со мной это случилось взаправду. Темпл права: я всегда искала свиданий только с теми мужчинами, что не угрожали моим правилам и душевному спокойствию. Жила в собственном крохотном мирке, отгородилась от реальности и питалась одними фантазиями до той самой ночи, как Джон Девлин вышел ко мне из тумана.
Девлин удивлённо моргнул, и я засомневалась, не отразилось ли одно из моих чувств на лице. Я тут же отвернулась.
— Что ещё вы можете рассказать про эпитафию? — спросил он.
— Нас должна беспокоить не сама надпись. Как я уже сказала, буквы можно прочесть только при определённых условиях. Нужно правильно определить угол света. А кто мог знать… о подобном?
Он бросил на меня проницательный взгляд, точно осознав значение моих слов.
— А что насчёт архивов? Записываются ли эпитафии в письменных источниках?
— Иногда её записывают вместе с описанием и размерами надгробия. Но опять же, нужно знать, где искать. А в нашем случае было утеряно множество записей по первому кладбищу. Но я не исключаю возможности, что на эпитафию могли наткнуться в одной из старинных церковных книг. Я искала подобную в архиве, но система поиска там в беспорядке. Точнее в полнейшем хаосе.
— У кого есть доступ к подобным записям?
— У студентов, профессоров и, конечно, у всех, кто, как и я, получил специальное разрешение.
Он задумчиво обвёл меня взглядом.
— Я приму к сведению, что вы проводите там время.
— Да кучу.
— Видели в архивах ещё кого?
— Конечно. Люди постоянно приходили и уходили. Последним я видела историка Даниэля Микина. Хотя нет, постойте. Вру. Последней я видела Камиллу Эшби.
Я объяснила, что заметила Камиллу под лестницей сразу после моего разговора с Микином.
— У меня возникло наистраннейшее впечатление, что она шпионит за нами, только не представляю с чего бы. Они с Микином — коллеги. Вы его знаете?
— Слышал про него, — ответил Девлин и повернулся обратно к мавзолею. — Что вы можете рассказать про это место?
— Про мавзолей? Мало что. Я не нашла про него особой информации. Знаю только, что это старейшее сооружение на кладбище, построено в 1853 г. семейством Бедфорд, которое отдало землю университету. Здание выполнено в готическом стиле. Передаёт прекрасный дух погибели и скорби. На викторианском Юге траур стал своего рода искусством, хотя он не идёт ни в какое сравнение с английским, конечно.
— Вы были внутри?
— Заглядывала одним глазком. Мавзолей в ужасном состоянии. Везде граффити и мусор. Пыль, паутина и всё в таком духе. Склепы разграблены много лет назад, останки давно исчезли.
Девлин резко развернулся на последних словах.
— Кто-то забрал тела?
Я пожала плечами.
— А что тут сделаешь? Расхитители могил — древняя профессия. На кладбищах, подобных «Дубовой рощи», ночью нужно ставить вооружённые патрули, иначе студенты-медики разнесут свежие трупы на опыты. Торговля телами до сих пор доходный бизнес.
— Как мило. — Девлин поставил ногу на нижнюю ступеньку. — Как вы собираетесь отреставрировать здание в подобном состоянии?
— Счищу граффити, вынесу мусор, восстановлю склепы. Долгая и кропотливая работа. Физический труд в чистом виде. — Я уставилась на мозоли на ладонях. — Но грустно то, что без тел реставрация никогда не будет поистине завершена.
Я подняла взгляд на Девлина, и в мысли закралось тревожное подозрение.
—Именно здесь нашли тело Эфтон Делакур?
— Да.
— Почему вы не сказали мне этого раньше?
— Я не знал. Без доступа к материалам мне оставалось только выйти на детектива, который вёл расследование.
— Он всё ещё на службе?
— Ушёл в отставку пять лет назад. У него домик на озере Мэрион в округе Калхун. Мне удалось узнать адрес через его сестру, которая до сих пор работает в городе. Поначалу он не хотел со мной встречаться… но я рассказал ему про Ханну Фишер.
— Что он сообщил? — с волнением спросила я. — Он дал вам зацепку?
Девлин умело обошёл мои прямолинейные вопросы и прожигающий взгляд.
— Мы ходим по тонкому льду. Мне не стоило ничего вам рассказывать. События развиваются слишком быстро…
Он машинально провёл большим пальцем по щеке.
— Вы о чём?
Он пожал плечами. Этот по-странному выразительный жест, казалось, выражал всё и ничего.
— Люди у власти начали дёргать за верёвочки.
— Заметают следы?
— Скажем так, здесь замешаны самые высокие круги. Соль в том… что нам нужно раскрыть это дело и очень быстро, прежде чем начнётся давление сверху. По какой-то причине кладбище использовали, чтобы сокрыть тела. Как бы я ни хотел этого признавать, но Геррити может быть прав. Если убийца оставил сообщение в символах надгробных камней или в эпитафиях, вы, возможно, единственный человек, который может разгадать его мотив. Я уже втянул вас во всё это, но не хочу втягивать дальше, пока вы не поймёте, с чем именно имеете дело.
У меня кровь застыла в жилах.
— С чем имею дело? Детектив рассказал вам что-то про убийство Эфтон Делакур?
— Как она умерла, к примеру. В точных подробностях, — тихо произнёс он, но я не смогла до конца понять его тон.
У меня перехватило дыхание от одного взгляда на его лицо.
— Как именно она умерла?
— Обескровлена.
В душе восстало что-то мрачное и холодное. Трепет, страх и, возможно, капелька волнения.
— Точно также как Ханна Фишер.
— Да. Точно также как Ханна Фишер…
За этой недосказанностью стояло многое. Пальцы так и тянулись схватить его за руку и развернуть к себе, чтобы взглянуть ему в глаза, изучить выражение лица. Но, конечно, это была плохая идея. Хотя мне очень хотелось.
— Что ещё он вам рассказал? — спросила я.
— На теле Эфтон Делакур остались странгуляционные борозды. Очень похожие на те, что мы нашли на теле Ханны Фишер.
— Странгуляционные борозды? Их обеих связали?
Он заколебался. Чтобы там ни было, он не хотел мне говорить.
— Всё нормально. Я хочу знать, — настояла я.
Он смотрел на меня так долго, что я задрожала, словно меня продуло ледяным ветром.
— Их подвесили за ступни с помощью кандалов, — ответил он.
До меня не сразу дошёл весь смысл этого прямолинейного признания, но затем я посмотрела с отвращением во взгляде на Девлина.
— Подвесили… точно мясные туши?
— Подвесили и обескровили, — безжалостно ответил он.
К горлу подкатил рвотный спазм. Тело бросило то в жар, то в холод. На спине выступил пот, и я не могла сдержать дрожь. Перед глазами встала ужасная кровавая картина. Сочащиеся кровью туши, подвешенные за крюки на мясокомбинате.
Я пыталась сморгнуть видение наряду с пятнами, которыми маячили перед глазами.
— Какой монстр мог сотворить подобное?
Голос Девлина остался спокойным, лицо каменным, но что-то в его глазах напугало меня до ужаса.
— По моим предположениям, он охотник.
Я ничего не смогла вымолвить. Его слова пробирали сильнее, чем прикосновение призрака.
Девлин с сочувствием смотрел, как я пытаюсь взять себя в руки.
— С вами всё в порядке?
Я кивнула, запрокинула голову и попыталась сосредоточиться на маленьком облачке, освещённом солнцем. Светлом, летучем, напоминающим одного из танцующих ангелов на «Розовом холме».
Сделав очередной судорожный вдох, я снова кивнула, больше для себя, чем для Девлина.
